Страница 91 из 110
– Полчаса.
Анна достала из сумки влажные салфетки и, открыв косметичку, посмотрела на себя в зеркало.
– Ну, мать, хороша же ты! – как-то радостно прошептала она.
– Не спеши, успеем.
Не дожидаясь, пока Анна приведет себя в порядок, он вышел из машины, вытянул из багажника два чемодана и поставил их на асфальт.
– Здесь нельзя стоять, съедьте, пожалуйста, – строго напомнил ему патрульный из подъехавшей машины. – О, да я тебя помню! – воскликнул он. – Перед Новым годом, три года назад...
– Точно, – подтвердил Костя. – Было дело, – и протянул руку для приветствия. – А звездочка добавилась...
– Добавилась, – довольно согласился мужчина в форме. – Александр.
– Константин.
– Провожаешь кого? – прислушиваясь к рации на боку, уточнил Александр.
– Жену.
– Которую? Одна ж уже улетела?
– Улетела, – согласился Костя. – И прилетела. Ничего, скоро насовсем вернется.
– Ну, поздравляю! – он снова прислушался к рации и кивнул на машину. – Стой, я разрешаю. Ну, удачи. Извини, служба.
– Это кто был? – спросила вышедшая из машины Анна.
– Не поверишь, – ответил Костя, покатив чемоданы по дорожке. – Помнишь, я рассказывал, когда торопился в аэропорт три года назад, меня менты остановили? Сначала руки выкручивали, а потом вошли в положение покинутого мужа и даже сопровождали до аэропорта. И вот встретились!
Костя не спеша покатил чемоданы к входу.
– Знаешь, что я вспомнила? Во время экспертизы совершенно случайно разговорилась с одним человеком. Оказалось – наш, но десять лет живет в Штатах, юрист. Сказал, будто бы и в Беларуси теперь можно иметь двойное гражданство, как в России. Надо проверить.
– Проверяй, – улыбнулся он, подойдя к зданию. – По большому счету мне без разницы, какое гражданство будет у моей жены.
Из разъехавшейся в стороны двери донеслось:
– Заканчивается регистрация на рейс...
– У тебя есть что декларировать? – поинтересовался Костя.
– Нет. То есть да. Компьютер, а теперь еще и кольцо. А вдруг остановят? – испугалась она. – Может, кольцо у тебя оставить?
– А ты не нервничай. Кто знает, что оно с бриллиантами? Нормальные женщины с такими камнями через таможню не проходят. Пусть докажут, что настоящие. А когда прилетишь обратно, внесешь в декларацию.
– Попробую, – согласилась она.
– Девушка, вы на рейс? Проходите побыстрее, – попросила женщина на входе в терминал.
Поцеловавшись, они крепко обнялись на прощание.
– Ну, все, – отстранился Костя. – Позвони из Франкфурта, чтобы я меньше волновался. И не забудь, ты обещала переслать мне копию письма. Я...
– Я люблю тебя! – опередила его Анна и сделала шаг за отделявшую терминал черту.
«Если ее не остановят, то у нас все будет хорошо», – машинально загадал Костя и, замерев, принялся наблюдать за стеклянной стеной.
Когда высокий человек в форме что-то спросил у Анны, у него похолодело в груди. Но, ответив, скорее всего, на дежурные вопросы, она без проблем прошла к стойке регистрации: время поджимало. Сдав багаж, она в последний раз махнула ему рукой и скрылась за линией паспортного контроля.
«Значит, все будет хорошо. Просто замечательно!» – отлегло у него на душе, и он улыбнулся.
5
...Стол для ужина накрыли на верхней террасе. Так всегда делалось по торжественным случаям, а возвращение Анны попадало в такой разряд. Рано утром она вернулась домой и проспала после долгих перелетов почти десять часов. Ни Катя, ни Джессика, ни Роберт ее не тревожили, позволив отдохнуть ровно столько, сколько требуется организму. Это правило в семье было заведено еще Норой: случалось, что, налаживая бизнес и завязывая деловые отношения по всему миру, муж проводил в самолетах больше времени, чем дома или в офисе. Заботливая жена лично укладывала его в постель и, прихватив с собой Джессику, надолго уходила в ближайший парк. Выросшая в Нью-Йорке, она мечтала туда вернуться, и за год до ее смерти Роберт купил там приличный дом, чтобы снова продать, потому что не было больше той, которая хотела в нем жить...
Анна долго удивлялась, как Балайзерам удалось пронести через годы память не только о Норе, но и о ее родителях, пока не поняла: у Роберта такое же доброе сердце, как у Саши, как было у Аси. Добрая память для них – не пустые слова, а часть прожитой жизни, которая продолжает греть воспоминаниями и из года в год добавляет доброты.
Отоспавшись, Анна открыла глаза и долго слушала, как океанский бриз, запутываясь в шторах, заставляет их колыхаться и, пытаясь выбраться, издает легкий шорох.
«Как им сказать? – вернулась она к мысли, не дававшей покоя всю дорогу. – Такое чувство, словно готовлюсь их предать. Но, с другой стороны, они прекрасно знают, особенно Джесси, кто и что тянет меня магнитом на другую сторону земного шара. Интересно, как у нее? За последнюю неделю лишь одна коротенькая записка. Что-то здесь не так! Может, поссорились с Володей? Не похоже, встретила с улыбкой. А уж я-то знаю состояние, когда ей плохо. Как она умеет рыдать! Никакие оперные певцы не сравнятся... Катька заканчивает год одной из лучших учениц, но если ее переводить в Олежкину гимназию, придется нанимать репетиторов. Не нравится мне американская программа! Их задачки по математике она в Минске в первом классе решала! То, что параллельно испанский язык учит, – замечательно, немецкий – здорово! А в остальном...»
Как часто бывало, мысли вывели ее еще на одну проблему.
«А сколько их еще возникнет! – подумала она, повернувшись на спину. – Когда летела сюда первый раз, привезла с собой несколько чемоданов. Жизнь, можно сказать, заново начинала. И вот все повторяется... А ведь я уже не маленькая, на днях тридцать три стукнет, пора бы и определиться».
Тяжело вздохнув, Анна встала с постели и удовлетворенно отметила, что не чувствует ставшего привычным ощущения тяжести в пояснице. Сбросив с плеч бретельки легкой шелковой сорочки, она остановилась перед огромными зеркалами на противоположных стенках ванной. Зеркала придумала Джессика, чтобы постоянно следить за фигурой. Впрочем, ей было ни к чему: все лишние калории у Джесси сгорали, точно в топке! Безупречная фигура досталась ей в наследство от матери, чего нельзя было сказать о Джоне. И уж кому-кому надо было бороться с лишними килограммами, так это Анне! Стоило ей расслабиться, как они «пеленали» ее слой за слоем.
«Надо пригласить массажиста, – потрогала она кожу на бедрах. – Вот здесь не мешало бы поработать. А может, удержаться, не набирать килограммы, которые посоветовала врач и которые, как оказалось, нравились Косте? Ладно, пройду обследование, там будет видно», – и шагнула в душевую кабину.
...– Ну, дорогие мои девочки, я рад, что мы снова собрались вместе за одним столом! – поднял бокал Роберт. – И думаю, нам есть что рассказать друг другу.
Пригубив вина, Джессика отставила свой бокал в сторону и, загадочно улыбнувшись, спросила:
– Можно, я начну первой? Я ведь старшая.
– Можно, можно! Я уже устал ждать, когда же ты поделишься с нами причинами своего прекрасного настроения, – Роберт подмигнул Анне и, наклонив голову в ее сторону, пояснил: – Последние дни летает как на крыльях и думает, что мы с Катериной ничего не замечаем. Ну?
– Я выхожу замуж! – зажмурив глаза, выпалила Джессика и, раскрыв их, совершенно другим тоном добавила: – И еще: я жду ребенка...
– Джесси! – воскликнула Анна и, вскочив с места, обняла подругу. – Как я рада! Кто? Владимир?
– Володя, – потупив взгляд, с сильным акцентом произнесла она по-русски.
– Так где же он?
– В машине, на улице, – вступила в разговор Катя. – Я видела, как он подъехал, а Джесси с ним целовалась.
– Он такой стеснительный! Он тебя боится, – взглянула Джессика на отца.
– Катя, некрасиво подглядывать, – заметила Анна. – А Володя не боится, он вообще ничего не боится. Просто он уважает заслуги твоего отца, а потому немного робеет. Я сбегаю и позову его?