Игра Нептуна

Сев босиком по-турецки на старый цветастый диванчик, Адамберг вынул свой новый телефон, чтобы позвонить Данглару.

– Простите, – сказала Жозетта, – вы звоните надежному другу? Его линия надежна?

– Мобильник новый, Жозетта. И звоню я тоже на мобильный.

– Его трудно засечь, но, если будете говорить больше восьми-десяти минут, лучше сменить частоту. Я дам вам свой, на нем есть нужное устройство. Следите за временем и меняйте частоту, нажимая вот на эту кнопку. Ваш телефон я оборудую завтра.

Впечатленный Адамберг взял усовершенствованный аппарат Жозетты.

– Данглар, у меня шесть недель отсрочки. Я вырвал их силой у скрытой ипостаси Брезийона.

Данглар удивленно присвистнул.

– Я думал, он сделан из цельного куска льда.

– Да нет, нашелся проход. Я добыл у него оружие и новое удостоверение, а еще он частично снял наблюдение. Я ничего не могу гарантировать насчет прослушки и не свободен в своих передвижениях. Если меня поймают, Брезийон слетит со мной вместе. Сейчас он временно мне доверяет. Кроме того, этот парень гасит окурки большим пальцем, не обжигаясь. Короче, я не могу подвести его, так что в картотеку мне путь закрыт.

– Значит, пойду я?

– Да, и еще в архив. Нам надо восполнить пробел за период, прошедший от смерти судьи до Шильтигема. То есть выявить все смерти от удара вилами за последние шестнадцать лет. Вы сможете этим заняться?

– Учеником – да.

– Посылайте данные электронной почтой, капитан. Минуточку.

Адамберг нажал на кнопку, как велела Жозетта.

– Там что-то жужжит, – удивился Данглар.

– Я поменял частоту.

– Хитроумно. Мафиозный прибамбас.

– Капитан, я перешел на другую сторону и поменял круг общения. Теперь адаптируюсь.

Среди ночи, лежа под слегка влажными одеялами, Адамберг смотрел на отблески огня в темноте, прикидывая в уме огромные возможности, которые открывало ему присутствие в доме Клементины старого электронного пирата. Он пытался вспомнить имя нотариуса, который занимался продажей пиренейского замка. Когда-то он его знал. Нотариус Фюльжанса наверняка принужден был хранить молчание, совершив в молодости какой-то поступок, который Фюльжанс замял. Он попал в обойму, стал пожизненным вассалом судьи. Черт, да. Как же его звали? Адамберг вспомнил золоченую табличку на фасаде богатого дома – он видел ее в тот день, когда пришел узнать дату покупки замка. Нотариус был молод, лет тридцати, не больше. Если повезет, он еще работает.

Золотой отблеск таблички сливался с пламенеющими в камине угольками. Он помнил, что имя было каким-то убогим. Комиссар медленно перебирал буквы алфавита. Дешво. Мэтр Жером Дешво, нотариус. Которого судья Фюльжанс железной хваткой держал за яйца.

Адамберг сидел рядом с Жозеттой. Завороженный ее неожиданной ловкостью, он смотрел, как дрожат над клавиатурой пухлые морщинистые ручки. На экране с огромной скоростью выстраивались бесчисленные ряды цифр и букв, на которые Жозетта отвечала такими же недоступными для его понимания знаками. Адамберг воспринимал теперь компьютер как большую лампу Аладдина, из которой сейчас выплывет джинн и любезно предложит исполнить три желания. Только с ним нужно уметь обращаться, это только в былые времена первый попавшийся дурак мог потереть лампу тряпкой. В области исполнения желаний все стало гораздо сложнее.

– Ваш нотариус очень хорошо защищен, – комментировала Жозетта ломким голоском, правда, теперь она играла на своем поле, и ее робость прошла. – Ограждения из колючей проволоки – многовато для нотариальной конторы.

– Это не обычная контора. Хозяина призрак держит за яйца.

– Тогда понятно.

– У вас получается?

– Здесь четыре типа ловушек. Понадобится время.

У старушки тряслись не только руки, но и голова, и Адамберг спрашивал себя, не мешает ли Жозетте тремор расшифровывать надписи на экране. Клементина, поставившая себе целью откормить комиссара, принесла печенье и кленовый сироп. Адамберг бросил взгляд на Жозетту: сегодня на ней был элегантный кремовый костюм, а на ногах – массивные красные теннисные тапочки.

– Почему вы носите тенниски? Чтобы не шуметь в подземных ходах?

Жозетта улыбнулась. Он прав. Так одеваются настоящие взломщики – удобно и практично.

– Она ценит удобство, только и всего, – сказала Клементина.

– Раньше, – сказала Жозетта, – когда я была замужем за моим судовладельцем, я носила исключительно костюмы и жемчужные ожерелья.

– Высший шик, – прокомментировала Клементина.

– Он был богат? – спросил Адамберг.

– Настолько, что не знал, куда девать деньги. Сидел на них, как паук. Я уводила небольшие суммы, помогала попавшим в трудное положение друзьям. Тогда все и началось. В те времена я не была такой ловкой, и он схватил меня за руку.

– Были неприятности?

– Огромные, и жуткий скандал. После развода я начала шарить по его счетам, а потом сказала себе: Жозетта, если хочешь преуспеть, выходи на серьезный уровень. И мало-помалу научилась. В шестьдесят пять была готова на настоящие подвиги.

– Где вы познакомились с Клементиной?

– На Блошином рынке, тридцать пять лет назад. Муж подарил мне антикварный магазинчик.

– Не для времяпрепровождения, – уточнила Клементина, проверив, ест ли Адамберг печенье. – Рухляди там не было, только вещи высшего класса. Мы хорошо развлекались, правда, Жозетта?

– Вот наш нотариус, – объявила Жозетта, указав пальцем на экран.

– Ну и слава богу, – сказала Клементина, ни разу в жизни не прикасавшаяся к клавиатуре компьютера.

– Это он? Мэтр Жером Дешво и Компания, бульвар Сюше, Париж.

– Неужели вы вошли? – завороженно спросил Адамберг, придвигая стул.

– Не только вошла, но и расположилась так же удобно, как у него в квартире. Солидная фирма, семнадцать партнеров, тысячи дел. Обувайтесь поудобнее – и вперед! Имя?

– Фюльжанс, Оноре Гийом.

– Данных много, – объявила через некоторое время Жозетта. – Но все кончается восемьдесят седьмым годом.

– Он умер в восемьдесят седьмом. Думаю, потом он изменил имя.

– Так всегда делают после смерти?

– Зависит от работы, которую собираешься делать. Поищите Максима Леклерка, купчая девяносто девятого года.

– Есть. – Леклерка Жозетта нашла быстро. ~ Купил «Schloss» в провинции Нижний Рейн. Больше на это имя ничего нет.

Пятнадцать минут спустя Жозетта выдала Адамбергу список всех приобретений Трезубца начиная с 1949 года, выяснив попутно, что фирма Дешво приняла на себя ведение всех его дел. Вассал судьи работал на него не только при жизни, но и после смерти.

Адамберг сидел на кухне и взбивал деревянной ложкой яичный крем, следуя указаниям Клементины. Мешать нужно было без остановок, с определенной скоростью, выписывая восьмерки, чтобы не было комков. Адреса и названия домов судьи подтверждали то, что ему было известно о прошлом Фюльжанса. Каждый был связан с одним из убийств, выявленных Адамбергом за время долгого расследования. Десять лет судья вершил правосудие в департаменте Атлантическая Луара и в Кастеле-Лез-Орм. В 1949 году он убил свою первую жертву в тридцати километрах от Кастеле: Жана-Пьера Эспира, мужчину двадцати восьми лет.

Четыре года спустя в том же районе была убита молодая девушка Анни Лефебюр: обстоятельства ее смерти были очень схожи с убийством Элизабет Винд. Снова судья убил через шесть лет: его жертвой стал юноша по имени Доминик Ванту. Тогда же он продал Кастеле и переехал в другой департамент – Эндр и Луара. Документы нотариуса засвидетельствовали покупку небольшого замка XVII века «Башенки». На новой территории Фюльжанс убил двоих: Жюльена Субиза сорока семи лет, а через четыре года – старика Роже Лантретьена.

В 1967 году он покинул эту местность и поселился в «Крепости», в родной деревне Адамберга. Он выжидал шесть лет, прежде чем убить Лизу Отан. Молодой Адамберг представлял для него серьезную угрозу, и судья немедленно переехал в Дордонь, в «Голубятню». Адамберг хорошо знал эту старую ферму, но в свое время он туда опоздал – как в Шильтигем. Судья сбежал, убив тридцатипятилетнего Даниеля Местра.