Троецарствие IV. Герцог

Глава 100. Следующий шаг

Может быть, подсознательно я и знал, что до такого дойдет, но до конца не верил. И вот теперь смотрел, как под огнем стрелков гибли зверолюды и мои воины, принесенные в жертву.

Этого не получилось бы сделать, не свяжи фениксы зверолюдов боем. Быстрые, сильные, живучие — эти твари меньше чем за минуту преодолели бы расстояние между стеной, через которую проникли в крепость, и той, у которой стояли в защитном построении мои войска. И начали бы резню.

Можно было поступить иначе. Загнать воинов на стены и попытаться предотвратить проникновение зооморфов в крепость. Или встретить их четырьмя полными «ежами» прямо у стен. Но первый вариант не привел бы ни к чему хорошему — Фу оказались бы наверху быстрее, чем арбалетчики смогли положить на ложе второй болт. А второй — лишь растянул бы агонию.

Отправив фактически на смерть половину терции, я спас остальное войско от поражения. Нет, это не был мой план с самого начала. Это я себя так оправдывал, отдавая приказ арбалетчикам стрелять по продолжающим сражаться фениксам и их противникам.

Арбалетчики били уже не залпами, а сразу же, как перезаряжались. Все, кто успел забраться на стену и изготовится к стрельбе. Все, у кого хватало дальности оружия, чтобы достать до врага. Одни били навесом, не особенно заботясь о том, куда ляжет стрела — в своего или чужого. Другие старались стрелять прицельно, выбирая, куда отправить болт.

Ни первое, ни второе не имело значение для тех из моих воинов, кто сдержал первый атакующий порыв детей Фу Си. Либо их убивали стрелы товарищей, либо укладывали на землю чудовища.

Последние, к слову, оказались не такими уж тупыми. Сообразив, что оказались в ловушке, и растеряв свой первоначальный напор, некоторые решили сбежать. На одном из участков, совсем рядом с проломом, который создал человек-носорог, около десятка разновидовых чудищ собрались в кулак и попытались выйти из боя.

Сначала казалось, что у них получится. Они быстро перебили висящих у них на загривках фениксов и со всех ног бросились к пролому. Но тут ведущему их зверолюду прямо в тигриный затылок вонзился тяжелый болт, и он рухнул, увлекая за собой еще двоих. Другой снаряд пробил ахиллесово сухожилие буйвологоловому мутанту, а вскоре и остальные полегли, так и не добравшись до прорехи в оборонительных укреплениях. Последний издох буквально в шаге от стены.

Другая группа монстров впала в боевое безумие. Возглавляемые тварью с головой дракона, зооморфы полезли на стены, желая перебить как можно больше людей перед смертью. Огнем, к счастью, драконид не плевался, но был довольно подвижен, чтобы уходить какое-то время от стрел. На стене ему удалось перебить не меньше двух десятков стрелков, но потом он поймал болт прямо в распахнутую пасть и свалился вниз.

А стрелы продолжали падать. Какое-то время зверолюды еще держались, хотя и походили уже на гигантских дикобразов, вставших на задние лапы. Но со временем, которое арбалетчикам подарили фениксы, количество сумело перейти в качество. Как бы ни были живучи эти монстры, какой бы прочной ни была у них шкура, один за другим они падали на землю и испускали дух.

Последней сдохла та самая горилла с заточенными парными щитами в лапах. Она (он?) закрылась ими, превратившись в железную устрицу, и стрелы ничем не могли ей навредить. Арбалетчики тем не менее продолжали стрелять, и мне пришлось отдать приказ на прекращение огня, чтобы приблизиться к зверолюду.

Я шел через усыпанную трупами крепость, держа наготове «плащ». Горилла, почувствовав мое приближение, осторожно выглянула из-за массивных щитов и оскалилась. Посмотрела по сторонам, убеждаясь, что никто не собирается стрелять, и заревела. Опираясь на свое оружие при каждом прыжке, она двинулась ко мне, рассчитывая быстро разобраться с не слишком внушительным врагом.

Первый взмах «плаща» зверюга каким-то образом почувствовала. Закрылась щитами и с удивлением уставилась на две обрезанные половинки, оставшиеся у нее в руках. С тем же выражением на морде и умерла — вторым взмахом я развалил ей грудь от плеча до пуза.

Я же остался стоять среди этого щедро залитого кровью и внутренностями поля боя и ни о чем не думал. На меня свалилось опустошение, словно душа из тела вылетела, оставив только пустую физическую оболочку. Не было ни больно, ни страшно, ни стыдно. Никак — вот как я себя чувствовал.

К счастью, недолго.

Среди убитых я вдруг разглядел знакомое лицо. Тот самый Феникс, именем которого и называлась терция, потерявшая сегодня половину личного состава. Еще молодой мужчина, вряд ли больше тридцати лет, перед смертью будто что-то очень важное понял. Его глаза были широко распахнуты, а на лице застыло выражение, которое возникает у человека, когда ему объяснили соль шутки, которую он сперва не понял.

Это выражение плохо сочеталось с почти отрубленной, висящей на тонкой полоске кожи головой. И руками, которые до самой смерти вонзали солдатский цзянь в бок человека-волка.

— Тебя запомнят, — сказал я негромко, будто кто-то мог меня подслушать. — Тебя, и твоих людей, которых я сегодня принес в жертву. Я позабочусь о том, чтобы все, кто переживет эту войну, вспоминали вас как героев.

Он, конечно, ничего мне не ответил. Ему уже были неважны страсти этого мира, кто кого считает героем, а кто злодеем. Не волновало его, и что станет с другим участниками этой битвы и этой войны. Но это заботило меня.

— Ты ведь знал, что я отправил вас на смерть, да? Знал. И без колебаний пошел. Я благодарен тебе за твою жертву.

Перед уходом я глубоко поклонился ему и всем его воинам.

И вернулся к живым.

К этому времени наступательные порядки солдат Гэп преодолели около трети расстояния, отделяющего их от стен. И как раз вошли в зону поражения арбалетчиков.

К пристани подошла джонка с моими соратниками.

— Враг наступает! — прокричал я стоящим на стенах воинам. — Стрелять по готовности!

У многих из них хватало дальности, и они развернулись спинами к Гэ, стреляя по зверолюдам. Но пришло время встречать нового врага. Даже хорошо, что он появился — некогда будет думать о том, что пару минут назад ты стрелял по своим товарищам, принесенным в жертву победе.

Стрелки тут же вернулись к бойницам. Повинуясь приказам, начали осыпать подступающего неприятеля стрелами. Какое-то время те еще упрямо тащились вперед, укрываясь за щитами, но вскоре до их командиров дошло, что диверсия не удалась, а значит, штурм лишился смысла. Послышались громкие крики, взлетели знамена, забили барабаны, приказывая отступать.