Страница 2 из 8
Итак, случайное знакомство на улице отпадает, в библиотеке, где искала мужа героиня Ирины Муравьевой в фильме «Москва слезам не верит», тоже. И что остаётся? Только работа, на которую Кристина была вынуждена выйти ввиду скудного содержания, которое выплачивал ей Олег по суду. А вот здесь-то, как раз, недавно появилась вполне жизнеспособная перспектива! У фирмы сменился хозяин. По слухам – крутой дядечка. Сколько ему было лет, был ли он красив, насколько глубоко женат – Кристину не интересовало. Для её планов это было не существенно. Пусть хоть на молекулы по дороге рассыпается! Пусть хоть наследниками облеплен, как старческими пятнами по лицу! Пусть даже будет страшен, как атомная война! Главное, чтобы он был крут так, как о нём болтают. А уж Кристина сможет обратить его внимание на себя. В этом она не сомневалась. А пока, в ожидании, когда новый босс придёт осматривать свои новые владения, приходилось особенно тщательно наносить макияж и следить за одеждой и обувью. Чтобы быть во всеоружии в любой момент!
1 – туфли дизайнера Кристина Лубутена (Louboutin) на очень высокой шпильке и с красной подошвой. Это роскошь, символ успешности, воплощение женственности и сексуальности.
2 – автомобили бренда Land Rover получили репутацию одних из наиболее престижных в мире благодаря своей повышенной проходимости, брутальной стилистике, великолепным ходовым качествам, роскошной комплектации.
2
Новый босс оказался человеком не старым – 47, мужчина в самом соку. Внешности был самой обыкновенной, только малость росточком не вышел, да лишними килограммами оброс. В графе «семейное положение», как донесла разведка, значилось – «разведён». Последнее обстоятельство не понравилось Кристине. У неё вообще все мужчины особым уважением не пользовались, а после собственного развода – разведённые особенно. Все они казались ей жадными и мелочными, такими, каковым был, по её мнению, бывший муж.
Своим телом Кристина владела виртуозно. Когда не хотела общения, включала такую высокомерно-холодную королеву, что народ от неё разбегался врассыпную. Только уж супер-уверенные представители сильного пола или законченные тупицы обеих полов рисковали заглянуть за бастионы её обороны. А вот когда хотела обратить на себя внимание – тут включала такую соблазнительную стервочку, что сексуальность зашкаливала (если бы существовал на свете прибор её измеряющий), и мужики слетались как пчёлы на мёд.
Только вот с шефом явно переборщила. Герману Вадимовичу хватило одного короткого взгляда на Кристину, чтобы дать ей оценку. Он поймал её призыв и тут же откликнулся на него. В его сощуренных глазах, обращённых на неё, заплескалась похоть. И новый хозяин, ничуть не смущаясь своих новых подчинённых, тоном, не терпящим возражения, приказал Кристине к восьми часам вечера быть готовой отправиться с ним на ужин сегодня же.
Кристина при всех возражать шефу не стала, а про себя подумала: «Щас! Разбежалась!» Для той роли, на которую она его прочила, сначала надо было разобраться – так же он крут с мужиками, как с бабами. «Я с тобой поиграю немножечко, а потом уже решу – падать к тебе в постель или нет!» И на свидание с шефом не пошла.
3
Первые месяцы присоединения новой фирмы к бизнес-империи были изматывающими, и то, что он ужинает в одиночестве, а не в компании соблазнительной сотрудницы, Герман не заметил. Вспомнил только, плюхнувшись в одинокую постель. Успел зло подумать: «Дрянь! Уволю!», и провалился в сон.
Утром, по дороге на работу, думал о предстоящих на сегодня делах и вспомнил о продинамившей его стерве только увидев её в секретарской. Она сидела абсолютно спокойная, самоуверенная, в её глазах не было даже намёка на раскаяние, не говоря уже о взгляде побитой собаки, каким, по мнению Германа Вадимовича, должны смотреть на него подчинённые, тем более так круто проштрафившиеся.
Кристина, готовясь к встрече, перебрала множество вариантов своего поведения, среди которых была не только «побитая собака», но и слёзы, и вызов, и игнорирование. Но выбрала усреднённый вариант между высокомерной королевой и откровенным соблазнением, решив балансировать в ту или иную сторону, определяясь по ходу дела. Поэтому и оделась соответственно: с одной стороны, обычная офисная одежда – юбка и блузка, с другой стороны, юбка соблазнительно обтягивает бёдра, блузка трещит на груди, а пуговицы готовы в любой момент выскочить из петель. Завершают образ ярко-красные лакированные лодочки на высоченном каблуке. В тон к ним лак на ногтях и помада на губах. Образ простой, но утончённый. С правильно расставленными акцентами. С намёком. А чтобы намёк был понятен даже самому тупому козлу, у Кристины имелись духи, от которых у мужиков вспыхивало жгучее сексуальное желание, а любая женщина морщила нос: смесь запахов давно не мытого тела, не стираных носков и использованной прокладки при менструации.
Герман Вадимович сделал вид, что Кристину не заметил. Но она-то заметила, как дрогнули крылья его носа, когда он проходил мимо неё. На «раз» его победить не получится, но то, что на «два» он сдастся, можно было заключать пари самой с собой.
Первой к боссу зашла секретарша. Кристина дала им время обсудить дела, глубоко вздохнула и вплыла в кабинет, как только услышала стук её каблучков, приближающихся к двери. Из него она выйдет либо «на коне» любовницей, либо останется и без работы, и без любовника.
Маринка невольно отшатнулась из-за вони, исходящей от Кристины, на что та и рассчитывала. Кристина была уже на середине кабинета, когда Герман Вадимович среагировал на её появление грозным окриком:
– Вышла вон и закрыла дверь с той стороны!
Кристина и не подумала останавливаться, а секретарша Маринка, решив, что приказ относится к ней, шмыгнула из кабинета и поспешно закрыла дверь.
Стоять столбом, когда начальник развалился в кресле, было унизительно. Усесться без разрешения на стул было, с одной стороны, наглостью, с другой, недальновидно – половина точек соблазнения мужчине не видно, а запах не долетает. И Кристина зашла за стол, пристроила попку на его поверхность, вытянув свои длинные ноги, едва касаясь брюк начальника, и положила перед его носом заявление на увольнение по собственному желанию.
И что оставалось начальнику? Не вызывать же охрану, чтобы выдворить нахалку? И работать не возможно, когда полстола занято её попой. И Герман Вадимович слегка откатился на кресле от стола и уставился на Кристину холодным непроницаемым взглядом.
Пока всё шло по плану. Кристина слегка развернулась на столе, устроившись поудобнее (одна нога чуть согнута в колене, юбка задралась немного выше, но пока в рамках приличий), и облокотилась на стол рукой, прижав ладонью собственное заявление.
– Герман Вадимович, вот тут моё заявление об уходе. Но я не могу, не хочу уходить, оставляя о себе неприятное впечатление, тем более, у мужчины, который мне очень симпатичен… Я его очень боюсь. Он следит за мной. Стоит мне просто поговорить, улыбнуться мужчине, как он тут же устраивает скандал и не допускает к сыну. А, если увидит, что я с кем-то начала отношения, может вообще лишить его.
Холод в глазах начальника уже давно сменился на хмурую подозрительность. Он не фига не понимал из того, что хриплым расстроенным тоном говорила Кристина, выслушивая какой-то невнятный лепет, вопреки ожидавшемуся раскаянию и просьбам о прощении. На это она и рассчитывала. То, что начальника она зацепила, Кристина поняла не только по его глазам, но и потому, что кресло своё он, влекомый запахом её духов, придвинул к столу обратно. Теперь у него будет возможность остановить её, когда она соберётся уходить. Действовать надо быстро, чтобы он поддался первому порыву и не успел задуматься о том, на кой чёрт ему нужно вникать в чужие проблемы – мало что ли баб на свете и без них? И Кристина мягко отстранилась от стола и сделала шаг от стола. Раз.