Страница 10 из 79
Кила покачала головой, но ничего не ответила.
— Я думала, раз уж он согласился позволить мне делать ему уколы, то будет благоразумен, но это не так. С ним нет ничего, кроме трудностей, — пожаловалась я Киле. — Он груб, подл и полный придурок по отношению ко мне. Я настолько близка, — я показала указательный и большой пальцы на волосок друг от друга, — чтобы воткнуть инсулиновую ручку ему в гребаный глаз.
Губы Килы дернулись.
— Если кто и может заставить его принять лекарство, так это ты, Адо.
Я простонала.
— Не знаю, почему мы только и делаем, что спорим. Буквально. Это все, что мы делаем. Это все, что мы когда-либо делали.
Кила хихикнула:
— Может быть, ему нравятся перепалки с тобой. Ты когда-нибудь думала об этом?
Нет, потому что это глупая идея.
— Перестань, он не выносит меня так же, как я не выношу его. Мы счастливы в ненависти, Кила.
Она рассмеялась и покачала головой.
— Вы оба сумасшедшие.
— Я знаю, что сошла с ума, — заявила я. — Только сумасшедшая женщина будет мириться с его гормональной задницей. Говорю тебе, женщина, которая, в конце концов, будет с ним, должна будет иметь ангельское терпение.
— Я тебя, бл*дь, слышу, болтушка! — проревел Кейн, спускаясь по лестнице.
Я зарычала и тихим голосом сказала Киле:
— Я убью его раньше, чем это сделает диабет.
Она тихо рассмеялась и посмотрела на Кейна, когда он сошел с последней ступеньки лестницы.
— Что тут смешного? — спросил ее Кейн.
— Ничего, — ответила она и вытерла слезы с глаз.
Я прищурилась, глядя на Кейна.
— Как это называется?
Он взглянул на часы на стене позади меня и ответил:
— Два тридцать пополудни.
— Я называю это «час ленивого ублюдка», — прошипела я.
Кила протянула руку и обняла меня, когда ее тихий смех перешел в слышимое хрипение.
— Прости, мам. Я должен был встать до полудня? — спросил Кейн, усмехаясь.
Я сверкнула взглядом.
— Ты прекрасно знаешь, что я должна была сделать тебе укол в восемь утра. Я заехала по дороге на работу, а ты не открыл дверь. Не корми меня ерундой о том, что ты меня не слышал. Я слышала, как ты смеялся, когда угрожала тебе.
Он ухмыльнулся, но не стал отрицать обвинения.
— Ты невероятен, — прорычала я. — Ты хочешь заболеть? Потому что, если ты не будешь принимать инсулин, тебе станет плохо — никому другому — только тебе.
Кейн продолжил ухмыляться.
— Может быть, мне нравится причинять себе боль.
— Продолжай болтать, — предупредила я его, — и я причиню тебе все виды чертовой боли.
— Это обещание, Куколка? — спросил он и издал звуки поцелуя.
Я взвизгнула и хлопнула Килу по плечу.
— Ты видишь? Понимаешь, с чем мне приходится мириться? Гребаный мужчина-ребенок!
— Я настоящий мужчина, детка. Ты достаточно видишь мой член, чтобы знать это, — снова усмехнулся Кейн.
Кила остановилась посреди своего приступа смеха и уставилась на меня с широко раскрытыми глазами.
Я прорычала:
— Под этим он имеет в виду, что в основном он без белья, когда мне приходится делать ему инъекцию в бедро и заставляет меня смотреть на его пенис.
Кила подошла к Кейну и дала ему пять.
— Это блестяще.
Блестяще?
— На чьей ты, черт возьми, стороне? — спросила я у Килы.
— На стороне любви.
Любви?
— Что? — рявкнула я.
Она все еще смеялась, когда повернулась и направилась к двери в холл, не ответив мне и даже не попрощавшись. Я повернулась и уставилась ей в спину.
— Куда, черт возьми, ты собралась? — сердито спросила я.
Кила подняла руку и помахала, не оборачиваясь.
— На первый прием к психотерапевту через полчаса. Мне нужно уйти отсюда, иначе я упаду в обморок от смеха. Увидимся.
Я фыркнула:
— Верно. Удачи, у тебя все получится.
— Поддерживаю, — произнес Кейн позади меня. — Увидимся позже, дорогая.
— Ведите себя хорошо. Вы оба, — крикнула Кила, а затем рассмеялась, закрывая за собой входную дверь.
— Ничего не обещаю, — ответил Кейн.
Я повернулась к нему и так свирепо посмотрела на него, что мне стало больно.
— На кухню. Сейчас же, — прорычала я и проскользнула мимо его большого тела, проходя по коридору в пустую кухню. Оглядев комнату, я нахмурилась. Я знала, что Бранна на работе, потому что в этом месяце у нее были ужасно длинные смены с понедельника по пятницу, но я понятия не имела, где Райдер.
— Где Райдер? — спросила я.
Кейн пожал плечами.
— Я только что спустился вниз, откуда мне знать, где он?
Вот это отношение!
— Тебе нужно взбодриться и перестать быть таким нахальным придурком. Я сыта по горло тем, что ты так груб и резок со мной. Я здесь, чтобы помочь тебе, а не выслушивать твои истерики, — произнесла я, потянувшись и схватив набор инсулина со средней полки в шкафу над тостером. Прихватив и сумку, в которой был его глюкометр. Мне он нужен был, чтобы проверить уровень сахара в его крови, прежде чем вводить инсулин.
— Сдай этот чертов тест на беременность, и я не буду вести себя с тобой как гребаный мудак.
Я замерла, потом обернулась.
Мне удалось целый день не думать об этой ситуации.
— Так вот в чем дело? — спросила я. — Ты усложняешь мне жизнь, когда я ввожу в тебя инсулин, и ведешь себя настолько ублюдочно только потому, что я все еще не сделала тест на беременность. Ты, черт возьми, серьезно?
Кейн рванулся вперед и ворвался в мое личное пространство. Он посмотрел на меня сверху вниз, а я вжалась в кухонную стойку. Я выдержала его взгляд, но мои нервы сдавали с каждой секундой, потому что, когда Кейн злился, он выглядел устрашающе.
— Да, — прорычал он. — Именно поэтому я так себя и веду. Я хочу знать, беременна ли ты. Мне надоело ждать.
Я тоже устала ждать, но страх мешает мне сделать тест. Откладывала это при каждом удобном случае. Я едва набралась смелости, чтобы проверить ванную Райдера и Бранны на предмет теста, который я ранее сделала, но он исчез, и я была слишком напугана, чтобы спросить, нашел ли его кто-нибудь.
Я простонала:
— Я же говорила тебе, что я, Брона и Бранна договорились завтра сделать это вместе. Будет суббота, у нас с Бранной не будет работы, так что это лучшее время.
— Почему? Почему ты не можешь сделать это без них? — раздраженно спросил Кейн.
Я пожала плечами.
— Мы начали это вместе, и кажется правильным закончить это тоже вместе.
Кейн сжал челюсть.
— Если ты беременна, значит, это мы начали вместе, а не ты и девочки.
Спасибо за напоминание.
Я сглотнула.
— Мы выясним это завтра, хорошо? Перестань так давить на меня. Я до смерти напугана. Если я беременна, то моя жизнь изменится навсегда.
— Если твоя изменится, то и моя тоже, — прорычал Кейн и наклонил голову ко мне. — Я и ты, помнишь? Мы в этом деле вместе.
Черт бы его побрал.
— Зачем ты это делаешь? То бесишь меня, то заставляешь таять в следующую минуту.
Кейн улыбнулся, и, как обычно, это преобразило его красивое лицо.
— Я заставляю тебя таять? Типа трусики становятся влажными?
Он был отвратителен.
Я хмыкнула.
— Нет. Ты заставляешь меня таять, будто стираешь плохое и заменяешь его хорошим, когда ты милый, а это случается нечасто.
Кейн нахмурился и протянул мне палец, чтобы я могла проверить уровень сахара.
— Прости, ладно?
Я проверила результаты на глюкометре, затем некоторое время смотрела на него, прежде чем кивнула.
— Извинения приняты, а теперь спусти штаны.
Кейн удивленно поднял брови.
— Черт. Хочешь потрахаться? Куколка, я в игре.
Я приподняла бровь.
— Осторожнее.
Кейн подмигнул.
— Тогда минет? Я бы предпочел трахнуть эту хорошенькую киску, но твой рот тоже…
— Закончи эту фразу, и я убью тебя. Клянусь.
Кейн рассмеялся сам себе, схватился за пояс брюк и стянул их вниз. К счастью, на этот раз он оставил свои боксеры на месте. Он наклонился и задрал их, пока не показалось его бедро. Я отвернулась и достала из аптечки его инсулиновую ручку, установила количество единиц, которые ему необходимы, затем повернулась и опустилась перед ним на колени.