Карга

– Вы красивая пара!

– Надюша, мы не афишируем наших отношений. Смотри, не проболтайся в театре!

– Распугаю всех твоих женихов, да?

– Не рассматриваю всерьез ни одного! Артисты – они же… – Божена осеклась. Кроме Василия, конечно!

Надя засмеялась:

– Мне в Музыкальном театре понравилось. Детей полный зал!

– «Я веселый кот, шуток полный рот!» – помню-помню!

– Василий обещал приехать к нам на премьеру. Жалко, что я только девушка в хоре.

– Надежда, тебе кушать лучше надо! У тебя прекрасный голос, а силенок маловато! Уверена, что все еще впереди!

На репетиции Божена поняла, что силенок маловато у нее – еле вытянула: «У кого такие очи? У кого такие косы?», чем расстроила педагога по вокалу. Та отправила ее домой на три дня, запретив петь и даже слушать музыку, чтобы не напрягать голосовые связки:

– Божена, твой голос – твой инструмент! Надо беречься от сквозняков, волнений, табачного дыма. Поездка не пошла тебе на пользу! У фониатра давно была?

– Дарья Даниловна, я просто не разогрелась! – оправдывалась Божена.

– Молоко с медом, масло и сон! До премьеры меньше месяца! Куда это годится? Дар дается человеку свыше и так же отнимается, если он ставит личные проблемы выше своего предназначения!

Спорить было бесполезно, и Божена, передав Рите Юрьевне подарки и приветы, отправилась домой.

В дороге получила сообщение от Якова: «Привет, принцесса! Встречу после вечерней репетиции». Ответила эсэмэской, что вечерней репетиции не предвидится.

– Что случилось, Боженочка? – Яков незамедлительно отозвался звонком.

– Отправили домой восстанавливаться.

– Хорошо же вы погуляли! – старпом понимающе хохотнул.

– Ты не понял, Яков. Три дня придется молчать, пить молоко с медом, есть масло и спать.

– Теперь понял! Навестить-то больную можно?

Божена никогда не приглашала Якова к себе на Светланскую – немного стеснялась патриархальности родительской квартиры и не любила изображать из себя радушную хозяйку. Теперь почему-то стало все равно. Мысли о Лене не давали думать о таких мелочах.

– Конечно, Яков! Приезжай.

– Отправь адрес в сообщении, принцесса! После работы буду. Особые пожелания есть? Про молоко и мед понял.

– Масло еще, – Божена улыбнулась предупредительности кавалера.

– Какой этаж?

– Пятый!

– Лифт работает?

– Лифт отсутствует, это Вам не трансатлантический лайнер, господин стафф!

– Хрущоба – понял!

Вечером, отодвинув от окна занавеску с подсолнухами, она увидела Якова, спешащего к дому, нагруженного пакетами с провиантом.

– Привет, принцесса! Соскучился! – поднявшись на пятый этаж, он бросил пакеты в прихожей и обнял непривычно домашнюю, в махровом халатике и с горлом, замотанным полосатым шарфом, девушку. Золотые волосы Божена собрала в хвост.

– Говорить не смогу! – просипела она. Голосовой режим!

– Значит, будем общаться жестами, – Яков жестом изобразил мытье рук.

Божена провела гостя в ванную, потом на кухню. Он быстро освоился там: выгрузил на клеенчатую скатерть вино, апельсины, молоко, мед и сливочное масло. Достал лазанью из фирменного пакета кулинарии «Лавка». Затем разогрел молоко в эмалированной кружке и добавил в него масло и мед, как будто всю жизнь только этим занимался. Поставил кружку перед Боженой, сидевшей с поджатыми ногами на кухонном табурете. Сам продолжил сервировать стол.

Когда все было готово, опустился перед хозяйкой на колени и обнял ее ноги в серых вязаных носочках.

– Теперь ты – настоящая русалка. За пару человеческих ножек отдала злой колдунье свой голос! Кто эта ужасная колдунья?!

Божена улыбнулась, но почему-то перед глазами возникло лицо Фани – та пускала изо рта дым колечками.

«Придет же такое в голову!» – подумала Божена, отхлебывая молоко мелкими глоточками.

Они в первый раз сидели в домашней обстановке, а не в гостинице или кафе. Но мысли о Лене все-таки не оставляли ее.

От холодного «Саперави» Божена отказалась, и Яков, выяснив, есть ли в доме корица, встал и разогрел красное вино в кастрюльке. Потом, очистив апельсин, добавил кусочки кожуры, а следом корицу, мед и душистый перец в горячее варево.

– Домашний глинтвейн! – разлил ароматный напиток из кастрюльки в керамические кружки и поставил их на маленькие плетеные подставочки. За тебя, моя русалка!

Кружки весело стукнулись глиняными боками.

– Борт о`борт! – широко улыбнулся бывший старпом.

Во время ужина он рассказывал, как ждал ее возвращения и думал о том, что же ей подарить.

– Я ведь обещал тебе перед отъездом!

Божена, оглядев кухню, к своей радости не увидела новый горшок с цветком.

Оказывается, подарок остался в прихожей – она и не заметила, что Яков, войдя в дом, припрятал его там.

После душа старпом в набедренной повязке из синего махрового полотенца вошел в спальную, где под ватным одеялом его ждала безголосая русалка. Настольная лампа в виде античной статуэтки с пергаментным абажуром отбрасывала мягкий желтоватый свет. В руках Яков держал коробку из обувного магазина.

– Принцесса, – он бережно отвернул одеяло с ног Божены. Придется ненадолго снять носочки!

Снял с нее шерстяные носки и поцеловал маленькие гладкие ступни.

– Думаю, должны подойти! – раздвинув большой и указательный пальцы своей руки, измерил стопу девушки.

Божена чуть подтянулась на локтях к спинке кровати, чтобы увидеть приготовленный Яковом сюрприз. Она сразу поняла, что это обувь. Но какая?

– Задраить иллюминаторы! – скомандовал старпом.

Удостоверившись, что она послушалась и закрыла глаза, открыл коробку и вытащил оттуда пару концертных туфелек – необычных, прозрачных, обсыпанных жемчужинами, на высоченном каблуке. Аккуратно надел туфли на маленькие теплые ножки и залюбовался – обувь и стопы идеально совпали.

– Можно открывать глаза? – прошептала девушка, сгорая от любопытства.

Яков еще немного отодвинул одеяло и приподнял ноги в туфельках так, чтобы Божена, открыв глаза, увидела подарок во всей красе.

– Можно! – выдохнул он, возбуждаясь от представшей перед глазами картинки стройных бедер бывшей русалочки, до этого скрытых одеялом.

– А-а! – раздался вздох искреннего восхищения. Это же царский подарок! – Божена напрочь забыла о голосовом режиме.

– Голос прорезался? – Яков был доволен произведенным эффектом.

– Волшебные! – Божена, как большинство женщин, обожала красивую обувь.

– Любимая, это тебе! Черевички. От самой царицы!

Туфли, действительно, напоминали черевички – может, более плавным, чем в обычных лодочках, переходом между каблуком и подошвой. Или острым носком. Они были великолепны!

Скинув одеяло, Божена встала с постели, размотала шарф и прошлась по комнате в жемчужных черевичках. Яков сидел на кровати и улыбался. Она села к нему на колени, обняла за плечи, благодарно прижалась к горячему мускулистому телу и шепнула на ухо:

– Спасибо, дорогой! Теперь можно и Оксану петь! – подняла руки, сняла с волос заколку, растрепала волосы. Затем встала и, сбросив халатик, намеренно, с сексуальным придыханием, пропела слова арии, за которые сегодня получила выговор от педагога:

– У кого такие очи? У кого такие косы?

– У тебя, моя королева! – набедренная повязка стала старпому тесной.

Не снимая туфли, Божена стянула с себя розовые трусики и села верхом на загорелые бедра Якова, распахнув полотенце, державшееся на нем из последних сил. Он притянул ее к себе и зарылся лицом в длинные вьющиеся волосы, вдыхая запах меда с молоком и ощущая грудью прикосновение набухших сосков.