Законодатели

Когда очередь дошла до Нарайяны, маг положил руку ему на голову.

– Будь благоразумен, тверд, не допускай, чтобы гордость и другие человеческие слабости омрачали плоды уже завоеванной тобою победы, «блудный сын мой». Завещаю тебя Супрамати как самое драгоценное мое наследие, а он будет тебе надежным и любящим руководителем.

Последней подошла к нему Нара, и Эбрамар с загадочным, вдумчивым выражением взглянул в обращенные к нему ее ясные и полные любви глаза.

– Теперь я могу назначить час моего отхода. На девять дней я удалюсь в святилище для последнего приготовления, а великий иерофант скажет вам, когда вы должны будете собраться у врат святилища. Только вы, ваши жены и те, кого укажут великие иерофанты, могут быть при этом. Когда я выйду, вы последуете за мною.

Он сделал знак рукою и стал невидим.

Глубоко взволнованные ученики Эбрамара решили провести эти девять дней в безусловном посте и непрестанных молениях. Затем маги, магини и адепты безмолвно разошлись, чтобы приготовиться к той минуте, когда предстояло собраться в одной из пещер, для намеченного торжественного бдения.

Нара оставалась последней с Супрамати и Нарайяною, которых удержала знаком.

– Мне надо передать вам желание Эбрамара. Он хочет, чтобы вы погребли то, что останется от него, в склепе, им самим вырытом поблизости от святилища. Вместе с вами хочу и я поститься, но только в полном одиночестве, и проведу это время именно в склепе Эбрамара, но в свое время приду к вам. А теперь, друзья и верные спутники моей долгой жизни, простите, если я не всегда бывала в должной мере кротка и терпелива и… что бы ни случилось, храните обо мне добрую память, – и она протянула обоим руки.

– Разве и ты собираешься покинуть нас? – едва сдерживая волнение, спросил Супрамати, а Нарайяна с грустью и удивлением пристально смотрел на нее.

– Не покинуть вас хотела бы я, а сбросить наконец эту плоть, которую ношу уже столько веков, и вернуться на незримую родину. А кроме того, оставаться здесь, когда не будет моего учителя и благодетеля, было бы крайне тяжело. Это вы ведь понимаете, конечно.

– Разумеется, понимаем, но эта весть о твоем уходе так неожиданна… – прошептал Супрамати.

– Я не убеждена еще в том, что уйду; но Эбрамар указал мне однажды на возможность освобождения, не для того, чтобы следовать за ним, понятно, – чего я еще недостойна, – но чтобы отдохнуть в пространстве. Хотя точно времени он и не назначил, но ведь всегда надеются на то, чего желают, – прибавила Нара, прощаясь.

Наконец настал указанный Эбрамаром день, и с наступлением ночи начались последние приготовления. Маги, магини и все указанные великими иерофантами облачились в белые парадные одеяния, а потом выстроились по обе стороны длинной галереи, которая от врат святилища шла до уединенной площадки в гранитных скалах, в недрах коих был вырыт подземный город. Там же собрались верховные иерофанты. Посреди площадки находилось золотое возвышение, вокруг которого пылали голубоватые огоньки; а с четырех сторон стояли великие астрологи, умевшие говорить на языке светил.

Около двух часов ночи раскат грома потряс стены подземных храмов, раскрылись врата святилища, яркий свет хлынул изнутри, и затем появился Эбрамар, словно окруженный прозрачным шаром. Семь лучей образовали на голове его как бы сверкавший венец; на прекрасном лице его сияло неописуемое выражение восторга и блаженства, а к груди он прижимал магический меч. Ноги его не касались земли, и он точно плыл вдоль галереи, подобно видению, а все присутствовавшие следовали за ним.

Поднявшись на площадку, Эбрамар остановился или, вернее, витал над золотым возвышением, а собравшиеся тем временем запели гимн величавого и строго прекрасного напева.

Далее наступила тишина, да и сама природа также как будто смолкла. В воздухе не чувствовалось ни малейшего движения; стояла роскошная теплая и благоуханная ночь, и лишь едва приметное потрескивание выдавало, что в воздухе происходило нечто необычайное.

Затем четверо астрологов затянули какую-то удивительную песнь на сокровенном языке, понятном светилам, и вдруг на сапфирово-голубом небе зажглась яркая звезда, а из глубины бесконечности сверкнул золотой луч, который все приближался, ширился и залил площадку необыкновенно ярким светом.

В воздухе кишели прозрачные и светлые существа, покровители этой юной земли, духи сфер, наконец, четыре группы духов стихии – слуги могущественного посвященного,- и четыре огненные ленты, сливавшиеся на груди Эбрамара, связывали его с ними.

Магическим мечом великий маг разрубил эти узы со словами:

– Благодарю вас, высшие духи стихий, за вашу верность, покорность и услуги.

С минуту взор Эбрамара блуждал по собравшимся.

– Привет всем вам, учителя, друзья, ученики, примите мою благодарность.

– Иди на отдых, друг и неутомимый труженик, в обители Неизреченного, – произнес верховный иерофант, поднимая руку.

В ту же минуту словно яркая молния пала на Эбрамара громадным пламенем и зажгла лучи его венца. Присутствовавшие, за исключением астрологов и великих иерофантов, пали на колени, и глазам их представилось страшное зрелище.

Земное тело Эбрамара сгорало, а освобожденный лучистый астрал с головокружительной быстротой взвивался по золотистому лучу.

В тот же миг вспыхнуло покрывало одной из магинь, и тело ее упало на землю, а из него выделилась сверкавшая светлая тень, похожая на серебристую бабочку. Это Нара последовала за своим любимым учителем. Минуту спустя видение поблекло, светлые существа растаяли в тумане, и луч угас.

На золотом возвышении осталась лишь горсточка фосфоресцировавшего пепла, и ученики Эбрамара с благоговением собрали его в хрустальную урну, увенчанную крестом.

Тело Нары не сгорело, но оно стало легким, гибким и удивительно прозрачным, придавало ему сходство с восковой, излучавшей свет статуей. Склеп Эбрамара был невелик, но бесподобный художник украсил его сапфирового цвета скульптурой и инкрустацией, а озарял его мягкий, похожий на лунный, свет, неизвестно откуда исходивший.

На конце, в глубокой нише, находился стол из голубого камня вроде престола, на который и поставили урну с пеплом Эбрамара. А тело Нары, издававшее бледный голубоватый свет и чудесный аромат, Супрамати с Нарайяной погребли под престолом с урной.

Лишь высшие посвященные и ученики Эбрамара могли входить в склеп, где находилась урна и тело Нары, для совершения там священнослужения.

В двери не было между тем ни ключа, ни замка, но она отворялась сама собою лишь для достойных; обыкновенный же смертный не мог переступить порог.

Однажды ночью, дней через семь после того как Эбрамар ушел на Звезду магов, на одной из террас дворца Супрамати два человека в белом стояли, прислонясь к перилам.

Один из них, сам хозяин, глубоко задумался, позабыв, по-видимому, обо всем.

Стоявший рядом Нарайяна не обращал на него никакого внимания. Его серьезный и сосредоточенный взор задумчиво блуждал по чудной окружавшей картине природы, лазурно-голубому небу, густо усеянному звездами и походившему на затканную золотом пелену.

После продолжительного молчания он обернулся к Супрамати:

– Ответь, если можешь, на то, что в высшей степени меня интересует. Я знаю, что ты многократно сопровождал учителя в разнообразные миры, но показывал ли он тебе когда-нибудь эту Звезду магов, где он теперь находится? Если да, и это дозволено, расскажи, какая она.

С минуту Супрамати хранил молчание, и на губах его блуждала улыбка, а глаза как бы созерцали какое-то лучезарное видение.

– Правда, я видел это дивное место и охотно поделюсь своими впечатлениями. Мир тот залит светом, неведомым здесь, на земле; необыкновенной красоты местность и растительность невозможно ни описать, ни сравнить с чем бы то ни было нам известным. Там все вибрирует, все представляет гармоничный звук, нежный аромат, гамму никогда не виданных красок, сочетания коих и создают тот неведомый свет, о котором я только что говорил.