За гранью

– Нет! Только на земле сидеть холодно.

– Тогда встаем! Аккуратно, не спешите! Явных повреждений у вас нет, но возможно сотрясение мозга,– говорил мужчина, поддерживая ее за локти и мимоходом внимательно оглядывая голову.

– Конечно, сотрясение! Ты же ее сам чуть не угробил, изверг окаянный! – не унималась старушенция, тряся сумкой и извергая слюну сквозь вставные челюсти прямо в лицо врача.

– Спасибо тебе, бабуль! – он положил руку на грудь и умоляюще закатил глаза. – Что бы я делал без твоего ассистирования?! К нам в больницу врачом пойти не хочешь? Нам как раз людей не хватает.

– Нечего на людей наговаривать, и не он в этом вовсе виноват, а вот этот! Я сама видела, как он девчонку на дорогу толкнул! – в спор вступила другая не менее сердобольная старушка.

– И я свидетелем пойду! Я все видела! – с противоположной стороны улицы к ним присоединилась третья сопереживающая блюстительница правопорядка. – Только расскажите мне, как это произошло! – добавила она проникновенным шепотом, обращаясь к первой «активистке».

Толстяк к тому времени уже испарился. Быстро оценив ситуацию, складывающуюся не в его пользу, и видя активное желание «зрителей» довести происшествие до логичного неблагоприятного для него финала, с проворностью акробата, он подхватил свой пиджак и затерялся в толпе, а затем и вовсе исчез из поля зрения, оставив после себя все тот же шлейф тошнотворных ароматов.

– Нужно сделать снимок. Я отвезу вас в больницу! – мужчина, уже не обращая никакого внимания на реплики из толпы, уверенно развернул Алису в сторону своей машины, которая все это время стояла на «аварийке» и создавала помеху для движения на светофоре.

– Нет! – резко выкрикнула девушка и передернула плечами. – Со мной все в порядке! Никита отвезет меня домой.

– Вашего жениха по-моему больше интересует поимка неуклюжего преступника, чем ваше состояние, – немного пренебрежительно заключил врач, глядя как молодой человек, направляемый замечаниями все тех же свидетельниц «преступления», мечется в толпе в поисках толстяка.

– Да он за меня убьет любого! – выпалила Алиса и дерзко посмотрела на мужчину в упор.

– Лучше пусть смотрит, как бы вы сама не убились, ну, и до таких истерик больше не доводит.

– При чем тут это? Ни до чего он меня не доводил! Просто я пошла… – тут она осеклась, поняв, что если начнет объяснять про зов своего внутреннего голоса, то ее точно сочтут травмированной на голову, поэтому быстро добавила: – И если хотите знать, мы с ним вообще никогда не ссоримся.

– Странные отношения, – усмехнулся он.

– Вам-то какое дело?! Вас это совершенно не касается, – тонкие ноздри ее аккуратного носика расширились, на щеки набежал румянец.

В это время к ним, тяжело дыша, подбежал Никита. Толпа вокруг машины начала редеть, зевак больше не интересовал инцидент, не повлекший за собой конфликта.

– Ушел гад, наверное, в автобус запрыгнул. Не успел догнать, но ничего, у меня хорошая память на лица, когда-нибудь все равно встречу. Ну, ты как? – наконец обратился он к Алисе. – Выглядишь гораздо лучше, даже щеки порозовели, – он обнял ее и поцеловал в лоб.

– Это видимо тоже результат моих стараний, – заметил врач и с усмешкой посмотрел на девушку, отчего та вспыхнула еще ярче. Злость придала Алисе решимости и, с силой прижавшись к Никите, она поцеловала его в губы.

– Я все-таки настоятельно рекомендую вам сделать снимок, чтобы исключить сотрясение мозга, – продолжил мужчина, обращаясь на этот раз к молодому человеку.

– Тут без вариантов, она ни за что на свете не поедет в больницу. Зубы, до сих пор держась за руки, лечим. Да, трусишка? – Никита провел указательным пальцем по ее носу.

– Просто с тобой мне ничего не страшно! – с жаром ответила Алиса, но не отводила взгляда от лица незнакомого мужчины. В потемневших глазах вспыхивали искорки гнева и еще что-то новое, больше похожее на неподдельный интерес.

– Как знаете. Но если почувствуете себя плохо, обращайтесь в Областную больницу. Моя фамилия Гельман.

– Спасибо! – Никита протянул ему руку и мужчина развернулся, чтобы уйти.

– Надеюсь больше никогда с вами не встретиться! – в спину врачу полетело дерзкое замечание Алисы.

– Я тоже никому не советую встречаться со мной! – он чуть повернул голову, грустно улыбнулся и зашагал к своей машине. От этой улыбки у Алисы дрожь пробежала по телу.

– Ну, зачем ты так? Он ведь не виноват в том, что произошло, и искренне хотел помочь, – участливо заметил Никита.

– Сама не знаю! – Алисе вдруг стало действительно стыдно за свое поведение, но слово не воробей. Не бежать же за врачом и извиняться, это будет выглядеть глупо и совершенно неуместно. Она вообще не любила долго переживать по поводу случившегося, особенно с незнакомыми людьми. – Ты же знаешь, как я их боюсь, а он заладил со своей больницей.

– Бояться нужно болезней и смерти, а этих людей мы благодарить должны за их самоотверженный труд, – Никита смотрел, как машина медленно исчезает за поворотом.

– В конце концов, это его работа! – немного раздраженно ответила она. – Пойдем лучше кофе допьем, я замерзла, – она прижалась к его руке и положила голову на плечо.

– Прости, Рыжик, но времени совсем нет. Поехали, отвезу тебя домой, по дороге все расскажу.

Если бы тогда Алиса знала о чем пойдет разговор в машине, она бы не задумываясь и по доброй воле согласилась поехать в больницу, только бы не слышать этих слов.

– Я женюсь, Рыжик!

Два простых слова, но сколько боли они могут причинить одному и принести счастья другому.

А дальше она улавливала лишь отдельные фразы, смысл которых долетал до нее сквозь густой туман в голове. «Родная душа… сама судьба… любовь с первого взгляда… мечтал всю жизнь… послана небом…»

– Она замечательная, просто чудо. Я очень хочу, чтобы вы познакомились. Она прилетит через пару дней. Ты – мой самый близкий человек, и мне очень важно, чтобы вы подружились. Ты знаешь меня как никто другой, – через полчаса хвалебного гимна своей возлюбленной Никита, наконец, переключился на Алису. Она слушала его, молча уставившись в окно и не выразив эмоций не единым мускулом на лице. Только глаза смотрели, не видя ничего перед собой, да кулаки беспомощно сжимались, превращая ремень безопасности в скомканную тряпку. Если бы сейчас на его месте была шея этой незнакомой девушки, то ей не поздоровилось бы еще больше.

– Алиса, ты молчишь. Тебе нехорошо? Может все-таки обратимся в больницу? – молодой человек уже припарковал машину у дома Алисы и теперь осторожно повернул ее голову за подбородок, пытаясь поймать рассеянный взгляд.

– День сегодня не задался с самого утра, – спокойно, немного грустно произнесла она, но голову держала гордо, взгляд был ясен и холоден. Она вообще не умела плакать, считая это пустой тратой времени и сил. – Мне нужно отдохнуть.

Алиса грациозно вышла из машины и легкой походкой направилась в подъезд. Нельзя поддаваться панике, сначала нужно все обдумать. Ничего еще не потеряно, пока ты не сдался!

Никита Воронин слыл настоящим эталоном красоты, больше в силу своего завидного положения (отец – профессор наук, бабушка – богатая аристократка), чем природных данных, но разве женщина поверит в это, когда влюблена. Перспективный ученый, гордость семьи и причина бессонницы многих девушек. Ему не было равных как в школьных олимпиадах, так и в спортивных соревнованиях; умен, образован, воспитан. А его репутация непреступного красавчика только подогревала интерес девушек. Каждая мечтала завоевать его и стать той единственной. А женская конкуренция, как известно, штука заразительная, поэтому авторитет молодого человека обеспечивался самим прекрасным полом.

Алиса была влюблена в Никиту с детства, с той нежной поры, когда девочкам кажется, что увлечение спортом и пара удачных стихов собственного сочинения это показатели (или, если хотите, показатели качества) настоящего мужчины. Мужчины, с которым можно связать судьбу. Вот только для Алисы эта пора была лишена розовых рюш и мягких игрушек, а еще родительской ласки и заботы, как впрочем и вся ее жизнь, насчитывающая к тому моменту девятнадцать лет. Девочка с двух лет воспитывалась двоюродной тетей, но, к сожалению недолго. Мать Алисы родила ее в двадцать от командировавшегося в их городе полковника, который, как потом выяснилось, оказался самым обычным дезертиром. Будучи актрисой и человеком увлекающимся, женщина после рождения дочери занялась карьерой и устройством личной жизни, в которую не вписывался маленький, требующий заботы ребенок. Тетка забрала Алису к себе из детского дома, куда девочка была отправлена по требованию соседей, которые не могли больше выносить репетиции шумных компаний актеров под нескончаемый надрывный плач ребенка. С тетей Алиса прожила до трех лет, пока безразмерное сердце ее блудной матери не освободило место на задворках для собственного ребенка. В мать Альбина играла почти четыре года и это была ее худшая роль. Алиса снова была возвращена в казенные стены детдома. К счастью, человеческая память наделена ценнейшей способностью забывать, а значит, возможностью жить дальше, с чистого листа, цепляясь за тонкие нити светлых воспоминаний.