Страница 17 из 21
– Отдавать долги совести надо. Не спорю. Давай так. Я сегодня весь день работаю.
– Понятно, – понурился Петруха.
– Поэтому я к Максу в такую рань помчалась. Завтра твоими подопечными вплотную займемся. Договорились?
– Договорились.
– Только мне опять ваша помощь понадобится. Интересно, откуда у него деньги на золотой унитаз должны были появиться? Вот вопрос…
– Врал?
– Думаю, ему кто-то голову морочил. А он доверял этому человеку.
– Это кто-то близкий?
– Не обязательно. Видишь ли, Петька, алкоголик не может относиться к россказням аферистов критично. Он верит всем на слово. Ему не понятны мотивы поступков чужих людей. Такого человека легко обмануть.
– Как ребенка?
– Именно. Развели его, как лоха.
– Понятно. Но мы им поможем?
– Постараемся. Но вот получится ли? Ладно, чего гадать. Пошли домой.
На работу успела вовремя. Проверила все перед открытием. Вот к новому дворнику у меня никаких нареканий. И убирает чисто. И лед скалывает, как положено. И песочком дорожку посыпает. Не дворник, а мечта.
День прошел в обычном режиме В обед пришел следак. Странно вращал глазами. Из чего я поняла, что нам надо поговорить. Пошла в офис. Он за мной.
– Здравствуйте. Что-то случилось?
– Ничего. Я думал, вы мне что-нибудь новое расскажете, – сказал и смотрит хитро. Еще один халявщик на мою голову.
– Вы записи с камер принесли?
– Зачем? Машину же нашли.
– Почему вы уверены, что это та машина?
– Номера же заляпаны? И она красная.
– И что? Нам надо точно знать, что это та машина, что она не выезжала на трассу. Мало ли красных Мини Куперов в Москве? А есть еще и вишня, и бордо. Не факт, что это та машина. Может, они вообще в кустах машину бросили? Вариантов много. Проверять надо все, не лениться.
– Ладно. Вечером принесу записи.
– Мог дворник нам левых людей подсунуть? Мог. Могли те парни сесть в другую машину?
– Да.
– Давайте так. Мне нужны записи с камер. И узнайте, кто ведет дело об отравлении Самойлова Аркадия. Отчество его я не знаю. Ему лет пятьдесят. Вот адрес прописки.
– Это тебе зачем?
– Мне надо с этим следователем переговорить.
– Говори.
– Ваш клиент? Можно экспертизу почитать?
– Зачем? Там элементарное отравление самопалом. Сам купил, сам выпил, сам отравился.
– Он самопал не покупал. Он покупал водку только в крупных магазинах.
– Знаем мы, где эти алкаши водяру берут.
– У него один друг в девяностые ослеп, а второй остался инвалидом. Поэтому Аркадий зарекся самопал покупать.
– Значит, его дочь купила с рук.
– Тоже мимо. Дочь знает, что у отца на телефоне программа, считывающая акцизные марки. Для проверки специально поставил. А где его телефон?
– Не было телефона.
– Кстати, чеки ее отец все время требовал. Чтоб точно знать, где куплена водка. Ослепнуть он боялся до чертиков. Это был его самый большой страх.
– Значит, кто-то ему пойло подсунул.
– Получается, что его специально убили. В бутылку из-под нормальной водки с нормальной акцизной маркой залили суррогат. Кто это мог сделать? Квартиранты? Или еще кто-то заинтересован?
– Почему только квартиранты? А дочка? А зять?
– Зять с дочкой не расписаны. Ему нет резона убивать. Он сожитель, а не муж. И ничего от их смертей не получает. Дочка жила на деньги отца и сыто жила. Беды не знала.
– Интересно выходит.
– Смотри. За несколько дней дед хвастается, что скоро станет есть с золота и унитаз золотой себе поставит. Уверял, что он нашел инвестора, тот зовет его в бизнес вложиться. Как думаешь, откуда у алкаша деньги?
– Зарплата.
– Они ее почти всю пропивают. Часто деньги занимают, но люди честные и долги с получки отдают. Может, наследство от кого-то?
– От кого? Нет, скорее всего, квартиранты хату отжать хотят. Для этого и устранили того, кто думать не разучился.
– Считай, дочери бухать больше не на что. Она потихоньку начинает у них занимать деньги. Потом бац! И жить едет в брошенный дом.
– А хитрая семейка горных орлов живет в двушке в Москве. Как тебе?
– Тогда дочка должна тоже окочуриться от паленой водки.
– Логично.
– И что нам теперь делать? Она пока не вступила в права наследования, ее убивать не будут. Или будут, если это не квартиранты, а другие наследники. Может, выставить на арену другую родню, чтоб квартиранты знали, что так просто у них не получится отобрать квартиру? Есть там другая родня первой очереди? И не причастны ли они к отравлению?
– Интересная версия. А как доказать?
– Я тут завтра покумекаю. И после выходных будем думать, что делать.
– Если это дело рук других наследников, то только дочка стоит между московской квартирой и ими. Значит…
– Ее постараются убрать. Но не сразу, а чуть погодя. Хотя время тут не принципиально. Они постараются быстрее провернуть темные делишки.
– Как?
– Отравят суррогатом, как папашу, или на улице по голове огреют, или утопят в пруду, или просто из окна сбросят. Сама в окно вроде вышла. Белочку поймала и все тут. Вариантов много.
– Откуда столько информации про деда?
– Я без дела не сидела.
– Ладно. Уточню, что там. А вдруг ее сейчас убивают.
– Нет, не убивают. Мальчишки и бабульки охрану организовали.
– А если ее ночью придут убивать?
– Соседка бдит. Но ты прав, все предусмотреть мы не можем.
– Вот именно.
– Узнай, ездили сюда родственники или нет во время смерти деда. И есть ли у них алиби. А я по своим каналам кое-что проверю.
Вечером следователь принес записи с камер. Я их просмотрела. Действительно, нигде на трассу не выезжал никакой Мини. Правда, была пара джипов. Но их оставим на потом.
Пришла я домой очень поздно. Никита так и не появился. Странно. Сам напрашивался поговорить, и сам же не пришел. Значит, ему уже не надо. Тогда согласие на развод спокойно даст. И то хорошо. Не придется по судам таскаться.
– Ты опять задержалась, – встретила меня мама.
– Ждала, когда уйдут последние посетители.
– Почему не сказала им покинуть помещение?
– У меня тоже были дела. Они нам не мешали. Гнать их было жалко.
– Влюбленные?
– Угу. Влюбленные старики. Я когда-то мечтала состариться с любимым мужем и умереть с ним в один день. И вот что получилось. Какая старость? Мы и года вместе не прожили.
– Это и от тебя зависит.
– Нет, мама. Это уже ни от кого не зависит. Ни от меня, ни от него.
– Почему?
– Он сегодня должен был прийти поговорить. Не пришел. Значит, ему все равно.
– Может, что-то случилось. Послушай его, что он скажет.
– Если он еще появится.
– Дай ему время.
– Хорошо. Через неделю пойду подавать заявление в суд на развод. Надоело быть соломенной вдовой. Жить хочу, любить хочу.
– Даешь себе время одуматься?
– Нет. Просто времени пока на эту бюрократию не будет. Слишком много всего накопилось. Дел невпроворот. Завтра надо с бабульками посовещаться.
– Насчет чего?
– Насчет сторожа, отравившегося суррогатом. Надо больше подробностей о его личной жизни.
– А полиция?
– А полиция ничего делать не собиралась. По их версии он сам купил суррогат и сам отравился. Виноватых нет. Дело закрыто.
– Где продают суррогат, их не волнует?
– Наверное, нет. Они зачешутся только тогда, когда помрет много людей. А один, два алкаша – это ничего страшного. Они асоциальные элементы общества и ценности никакой для ментов из себя не представляют.
Поговорили с мамой и разошлись по своим спальням. Спала я крепко. Только под конец приснился сон. Я и муж на свадьбе. Горько до слез стало. Проснулась вся в слезах. Дожилась, во сне плачу…
Рано утром пошли с Петькой гулять собаку. По пути поговорили.
– На сегодня у тебя свое задание, у меня свое.
– А зачем нам разделяться?
– Затем. Порознь мы больше узнаем.
– Почему?
– При тебе некоторые вещи взрослые будут умалчивать.