Кольцо Олимпа

Мачту водрузили между камней, подсоединили к ней провода, и Мейс лично отправился к жерлу, отдав веревку выродку. Там он долго крутился рядом с пропастью и что-то осматривал. А потом дошел до конца размотанного провода, который нужно было воткнуть прикрученным штырем в пробитое заранее отверстие среди пластов стронция. Но ничего не сделал и лишь пнул штырь носком ботинка. Все же решил выждать. Черт!

Он уже вернулся обратно, как вдруг среди выродков произошла какая-то заметная суета, они заклокотали, зашипели и с явным недовольством, пригибаясь к земле, расступились, пропуская к Мейсу одного из них, кто шел более осмысленной, прямой и ровной походкой, словно был не таким диким, как вся эта масса жестоких тварей.

Выродок остановился напротив марсианина и что-то сказал ему на арабском крикливым и резким голосом, который вырывался из его глотки с бульканьем. Значит, он действительно был более разумным, раз умел говорить, а не только понимать, в отличие от остальных. Мейс на это возмущенно возразил, гавкнув на него чем-то явно нецензурным, но выродок настаивал, потрясая каким-то устройством в лапе. Мадлин показалось, что Мейс сейчас полоснет его ножом, настолько лицо его исказилось неприязнью, однако он лишь презрительно кивнул и отослал выродка на место. Кажется, пришли плохие новости… Хотя куда уж хуже!

— Придется потолковать с тобой по-особенному, — внезапно выдал Мейс, развернувшись к Мадлин и раздраженно хватая конец веревки. — Надеюсь, ты действительно болтливая и сговорчивая!

Он рявкнул приказ выродкам, после чего сжал Мадлин за волосы и грубо потащил ее в непонятном направлении. Все, что она услышала, от ужаса будучи едва в состоянии перебирать заплетающимися ногами, был хриплый и яростный выкрик Тротла: «Мейс! Не смей!!!». Но тот никого не слушал и отволок Мадлин за здание барака, протискиваясь в небольшое и темное пространство между каменной стеной и вздымающимся краем кальдеры. Здесь их никто не мог увидеть, и, скорее всего, здесь он ее и убьет, судя по его решительным действиям.

Однако, стоило им скрыться от сотни взоров белесых глаз, как Мейс внезапно придавил ее к холодной стене и зажал ее рот сильной ладонью. Его лицо склонилось к самому уху, и он тихо, но очень внятно зашептал:

— Не хотел тебя посвящать, глупая фатаатун, но возникли большие проблемы. Сейчас ты слушаешь меня и делаешь все, что я скажу. Иначе ты и твой командирчик сдохнете раньше времени.

И он дождался, пока она, испуганно сглотнув, кивнула.

— Когда я скажу кричать, ты будешь кричать, и не заставляй меня делать тебе больно для этого. Усекла?

Мадлин хотела было спросить, но рука не давала ей произнести ни звука, поэтому она снова безвольно кивнула.

— До грозы остался земной час, — продолжил он так же тихо. — Не думаю, что твой парень продержится все это время, поэтому я начал с тебя. Босс узнал, что марсиане куда-то скрылись. Все до единого. И очень хочет выяснить куда. А вы наверняка в курсе. Поэтому мне приказано выбить из вас эти сведения с кровью. И поскольку твой упрямец снова меня обманет, а проверить это будет не так уж и сложно, то мне придется его проучить. Так, что до первых молний он не доживет. А мне снова мараться о своих не охота. Поэтому займи меня хотя бы на половину этого времени, чтобы я не успел сделать с ним то, что меня дополнительно утомит. Кричи!

И он опустил ладонь. Дважды просить не пришлось, и Мадлин послушно закричала, вкладывая в свой голос весь ужас от услышанного.

— Кто твой босс? — тихо прошептала она. — Это Карбункул?

Мейс зло усмехнулся и ответил:

— Значит, ты его знаешь.

— Где он? В каком измерении? Как он нашел тебя? — вопросы так и сыпались из пляшущего сознания, которое теперь накрыла настоящая паника.

— Вижу, и про измерения ты в курсе, — сощурился Мейс. — Кто ты, фатаатун? Ты слишком много знаешь! Кричи!

Мадлин снова закричала, ничуть не скрывая своего страха.

— Он был нашим врагом на Земле, в Чикаго, — с отвращением прошептала она. — Лимбургера мы схватили, а этот психопат улизнул в другое измерение. Братья искали его, но не успели добраться.

— Как досадно! — сплюнул Мейс. — Тогда он не добрался бы до меня. Иблис поганый!

— Послушай, Мейс, — неуверенно начала Мадлин, лихорадочно оценивая в уме все риски и различив в его словах неприязнь к врагу, — может быть, мы его остановим? Проберемся к нему в измерение? Тебе не придется уничтожать марсиан, а нам умирать. И твоя сестра действительно может быть жива. Потому что ребята рассказывали о ней пару дней назад. И не думаю, что у них был резон придумывать подобное для меня.

Мейс раздраженно оскалился и, не удержавшись, дернул ее за удавку, вырвав вполне натуральный вскрик.

— Ты все же глупая, очень глупая! — зашипел он ей в ухо. — Я сказал тебе: у ветра есть руки. Я здесь не единственный, кто выполняет приказы Карбункула. И стоит мне сейчас проколоться хоть одним взглядом, как сдохните сначала вы, а потом и я. Без разговоров. Все, что я могу сделать, это оттянуть вашу смерть до запуска установок, а потом попытаться исчезнуть. И не убивать вас своими руками. Они и так все в крови. Вот тогда и боритесь со всей этой грязной швалью, если у вас хватит сил. А у вас не хватит.

Мадлин в отчаянии помотала головой.

— А ты не думал запустить кальдеру до? — решилась она, пристально глядя в ледяные синие глаза Мейса, которые раздраженно ее сверлили.

— Чтобы отдать в руки Карбункула еще и оружие? — презрительно скривился марсианин. — Я что, зря заставил тебя уничтожить схему? Я зря все сделал так, чтобы оно не заработало??? Ведь, кажется, именно этого хотел командирчик? Мы же не будем его подводить?

В его последних словах сквозила явная ирония, но Мадлин пропустила ее мимо ушей и коротко выдохнула.

— Там может быть не оружие. Там может быть защита Марса от врагов. От всех врагов.

Глаза Мейса сузились в две щелки, и он шумно втянул коричневым носом воздух.

— Кричи!

Мадлин подчинилась.

— Еще и сильнее!

Она выдала особенно громкий вопль, с ужасом отгоняя от себя мысли о Тротле, который все это сейчас слышал и ничего не мог сделать.

— А теперь говори!

— Ты подал мне идею, — зашептала Мадлин. — Про созвездия. И я подумала, что оружие действительно не может быть щитом. Вдруг это именно защита? Тогда, если запустить кальдеру, может включиться именно защита Марса, и ни Карбункул, ни выродки ничего не смогут нам всем сделать. Тогда мы останемся живы, марсиане будут спасены, а ты свободен. Ты же этого хотел для себя?

Лицо Мейса угрожающе приблизилось к ее, и он прошипел:

— А если это не так, и ты ошиблась?

— Тогда мы запустим оружие и попытаемся направить его против Карбункула! А не молча отдадим эту энергию ему в руки! В любом случае, шанс есть. И я бы им воспользовалась вместо того, чтобы дарить его какому-то подонку! Я бы боролась! Как мы боролись на Земле. Даже когда шансов не оставалось. Чтобы люди продолжали жить!

— А зачем мне оставлять марсиан в живых? — усмехнулся Мейс. — Чтобы потом кто-то вновь заставил меня работать на него, угрожая трибуналом? Кто будет готов в любой момент швырнуть меня им в руки для приговора без разбирательств? Ты же ни черта не знаешь обо мне!

— Нет, — твердо ответила Мадлин, — чтобы искупить все то, что ты уже наворотил. Чтобы в этот раз не дать никому поводов для этого трибунала. Чтобы стать свободным не через чужую кровь, а через борьбу за их спасение.

— Глупая фатаатун, — с каким-то сожалением произнес Мейс, и в его глазах промелькнула темная нотка тоски. — Мне никто никогда не поверит. И не простит. Даже если я своими руками разорву Карбункула. И ты прекрасно знаешь, что первым, кто захочет свернуть мне шею, будет твой командирчик. Потому что именно я навесил на него смерти сородичей. И плевать, что я был молод, непроходимо глуп и пытался откупиться от жестокого плена Ниоби, считая, что никто не станет мне помогать в той критической ситуации. А вместо ее свободы я получил в подарок отрубленный кусок ее хвоста и сообщение о том, что она мертва. Я своими руками отрезал себе путь обратно на Марс. А потом лишился и антенн. Карбункул умеет калечить тела и жизни особенно изощренными методами. Так что нет, фатаатун, нет для меня никакого шанса! И никакой борьбы! Никто не поверит ни единому моему слову, что бы я ни сказал.