Страница 7 из 10
– Ты не будешь против, если я выпью бокал вина?
– А должен?
– Ну мало ли, трезвенник-язвенник.
– Где бутылка?
– В том шкафу, – указывает на высокий узкий шкаф возле панорамного окна.
Иду к шкафу, там несколько бутылок, оборачиваюсь к Серовой, ожидая определенности, на что она отмахивается.
– Неси любую, там все одинаковые. Подарок из Грузии.
Распечатав, врученным Кристиной мне, штопором бутылку красного сухого вина, разливаю по бокалам: ей чуть больше половины, себе на донышке, лишь чтобы пригубить.
Предлагаю тост:
– За нашу встречу.
– За встречу, – салютует мне бокалом и делает небольшой глоток.
Следую за ней. На мой вкус кислятина. Кристина никак не выдает своим видом недовольства напитком.
– Можно вопрос?
Кристина возвращается к пасте.
– Ты училась в строительном колледже? – та девушка была первокурсницей колледжа, и мы с парнями из Политехнического университета иногда зависали в общежитии колледжа. И именно там я встретил ее, имени которой не могу вспомнить, но которую вспомнил тогда, когда увидел Кристину.
Жду ответа, но брюнетка, не поднимая головы, что-то буркает. Не разобрал.
– Не расслышал.
– Один семестр, – наконец-то поднимает на меня свои глаза, – после перевелась в социально-педагогический.
– В каком году это было?
– Очень давно, Эрик. Я уж и не вспомню сейчас.
Темнит. Чую, что не договаривает.
– Мы встречались ранее.
– Не думаю. Я бы запомнила.
– Это еще почему?
– Твое имя. Не каждый день встречаешь мужчин с таким волевым именем.
Не убедила, но решаю пока не копаться в прошлом.
– Давно ты стала сотрудничать с администрацией и его представителями? – и это я намекаю на Кочурова.
– У меня сугубо деловые отношения со Станиславом, если ты об этом. А если в остальном, я уже несколько лет выкупаю на спонсорские деньги квартиры для нуждающихся. Погорельцы, многодетные семьи, матери-одиночки.
– У тебя есть фонд? – этой информации нет в интернете. Странно.
– Есть. Но учредитель не я, моя тетка по отцу.
– Кристина, я поражен, удивлен и восхищен. Честно не ожидал.
На что женщина лишь просто пожимает плечами и улыбается лишь уголком губ.
Завершаем ужин в приятном молчании. Понимаю, что Кристина очень устала. Сам убираю со стола, загружаю тарелки в посудомоечную машину, закупориваю бутылку и оборачиваюсь к Серовой.
Она стоит ко мне почти вплотную, от неожиданности я делаю полшага назад.
– Хотела лишь убедиться…– почти шепотом.
– В чем?
– Что ты пахнешь мужчиной.
Усмехаюсь.
– А не должен?
– Не знаю, – пожимает своим оголенным плечом, – давно не чувствовала этого аромата.
– Это «Коурос» от Ив Сен-Лорана, ну или пот в крайнем случае.
Серова мотает головой и делает шаг ко мне, и меня, как магнитом тянет навстречу, и я тоже делаю шаг вперед.
– Это не духи, и ты не пахнешь потом, – улыбается. – Ты пахнешь силой, властью, ответственностью, немного табаком.
– А ты пахнешь самой желанной женщиной! – и не мешкая ни секунды, обрушиваю свои губы на её.
Наши феромоны идеально сочетаются. Я для нее, а она для меня.
Кристина отвечает на моей поцелуй с неимоверным желанием. Тону в ее страсти, и нежных поглаживаний рук по моей шее. Опускаю руки, чтобы очертить линии по нежной коже бедер и оказаться на упругих полушариях. Сжимаю, Кристина выгибается, стонет в мой рот. Подхватываю под бедра и резко сажаю на стол, на котором мы еще несколько минут назад целомудренно трапезничали. А сейчас он превращается в ложе разврата.
Нахожу одной рукой ее упругий сосок и не сильно сжимаю. Кристина охает и раскрывает бедра шире, от этого движения, бокал с красным вином опрокидывается на пол и разбивается с оглушительным звоном.
Мы оба тяжело дыша наблюдаем за красной лужицей на белой плитке. Вино ведь должно опьянять, кружить голову, дурманить, но не в данный момент. Сейчас оно отрезвляет получше контрастного ледяного душа.
Кристина отталкивает меня, поправляет платье, не разрывая зрительного контакта.
– Тебе лучше уйти, Эрик. Сейчас.
Дышу, словно пробежал стометровку, и еще не успел перевести дыхание.
– Уверена?
На что брюнетка лишь утвердительно кивает. Не буду давить.
– Завтра отвезу тебя до офиса, как и обещал.
– Не стоит. Я и на такси доберусь.
Хочу поспорить, но вижу, что она уже все решила.
– Спасибо за ужин.
– Это тебе спасибо, – наклоняюсь чтобы поцеловать коротким поцелуем в губы, но она уворачивается, и мои губы лишь скользят по ее скуле.
– Увидимся?
– Время покажет, – философски изрекает Серова и таинственно улыбается.
Если бы я только знал…
Время не показывает ничего, оно лишь измеряет периоды жизни и обесценивает некоторые их них.
Вчера – мы помним, сегодня – проживаем, а завтра – ждем.
Только это неправильно. Нужно жить сегодняшним днем и наслаждаться каждым моментом.
А завтра? Вот настанет завтра и можно все по новой.
Хотел по новой и с Кристиной, но у нее своя философия. Она все оставила во вчера.
Чертовка.
Глава 4
Вот уже неделю льют осенние дожди, небо вечно серое-затянутое, ветер режущий, норовящий пробраться под плотную ткань пальто и застудить тело. Благо Рита все понимает и не просится побегать по лужам. Болеть сейчас совсем не время. Весной нам хватило мокрых ножек, чтобы простудиться.
Тогда я перепугался не на шутку. Температура была такой высокой, какой я у себя за все годы не припомню. Тревога за маленького человечка накрыла словно цунами, я снова чувствовал себя немощным и бессильным. Ужасное чувство. Испытывать на себе его хуже всего. Ты не можешь ничего сделать, будто твои руки связаны. Приходит следом паника, и тогда сдерживать свои эмоции труднее всего. Если бы не моя мама, я бы свихнулся. Она замечательная бабушка. Ее ласковые успокаивающие руки убаюкивают в мгновение. Но те пять дней я был на грани срыва, малышка все время плакала, отказывалась кушать и не вставала в постели, потом простуда отступила, и Маргоша снова стала улыбаться, кушать с аппетитом и просить своих кукол.
Сейчас вспоминая то время, меня пробирает озноб.
– Додик! Додик! Кап-кап! – хихикает малявка, пока я подхватываю дочку на руки, и быстрым шагом сокращаю расстояние от парковки до подъезда.
– Ага, а ты у меня сладкая девочка. А знаешь, что бывает с сахарными детками?
Дочка отрицательно мотает своими кудряшками.
– Они тают. Вот придем домой, я тебе чай сделаю и покажу, как сахар тает в кружке. Идет?
– Да! – кивает и прижимается ко мне теснее, пряча свое личико у меня на плече.
Обнимаю крепче. Мое солнышко. Моя маленькая девочка. Лучшее мое решение за всю жизнь.
Дома переодеваемся, моем руки, и я показываю Рите фокус по растворению сахара в кружке теплого чая. Дочка поражена до глубины души и просит еще. Мы проделывает этот трюк еще на трех кружках.
– Ну и кто теперь будет пить весь этой чай? – показываю на четыре кружки, выстроенные в ряд на кухонном столе.
– Папа, – деловито изрекает дочка.
Ухмыляюсь.
– А если я лопну?
Маргоша размышляет, и я почти вижу ее умственный процесс в картинках. Моя смекалистая девочка пододвигает три кружки ко мне, а последнюю забирает себе.
Деловая какая. Разделила.
– Молодец какая, – хвалю и глажу по пушистым волосам, – пей давай. Потом можно поиграть маленько, затем водные процедуры и сон. Завтра приедет баба.
– Ба-ба! – глазки дочки загораются, и она улыбаясь, делает глоток, пододвигаю ей детское печенье, и она с удовольствием его откусывает.
– Фикики, мона?
– Сперва доешь, потом включу тебе Фиксиков.
Наши будние вечера схожи до невозможности, но, если меня кто спросит, устраивает ли меня такой день сурка, отвечу – да.
Для меня эти дни все равно отличаются. Моя дочь растет, и с каждым новым днем, она выдает уже такие перлы, что мне остается только улыбаться, впитывать и запоминать. Она растет очень быстро. Не успею оглянуться, и уже школа, а потом университет, мальчики.