Пожиратель времени

Алекс попал гранатомётчику в ногу. Кажется, её оторвало, но выстрелить засранец успел. А дымящаяся граната отклонилась в сторону за пару метров до нас.

Пошёл дождь, но видно, как капли резко начинали лететь в сторону, попадая в выставленный Трофимычем щит.

Трофимыч несколько раз взмахнул кистью, сбрасываю энергию Вира. Лобовое стекло тут же залило водой. Я включил дворники.

— На море начинается шторм, — сказал обрадованный генерал, убирая голову от трубки. — А высадка ещё идёт. Их точно будет сносить на мины, хрен они удержатся.

— Это радует, — сказал я.

Алекс залез внутрь, мокрый до нитки. Через люк в крыше лилась вода.

— Вот это зарядило, — сказал Алекс. — Но по нам больше не стреляют.

Где-то вдали бахали береговые орудия, а неподалёку выстрелил танк. Автоматные очереди то стихали, то возобновлялись с новой силой.

Видимость ухудшалась, но в этом есть и плюс. Можно будет забыть о вертолётах на какое-то время. Генерал думал также, он уже на кого-то орал, требуя перебросить самоходные зенитки в уязвимые места.

— Вон уже дворец! — сказал генерал. — Приехали. Сначала я зайду в радиорубку, есть у меня одно предположение. Хотя… ну конечно! Вот я старый дурак. Он же как раз взял у меня коды и…

Он открыл дверь, но выбраться не успел. Генерал лишь дёрнулся, когда получил пару пуль в живот и грудь. Невовремя. Умирающий генерал медленно сполз вниз и скатился на землю.

Алекс вернулся за пулемёт и начал куда-то стрелять. Как он что-то видит? По рации орали, что на дворец уже нападают первые группы. Не видно ничего и нихрена.

— Ты не вовремя подыхать решил, — Трофимыч склонился над умирающим генералом. — Ну вот совсем невовремя.

— Михаил Трофимович, — прохрипел генерал. — Принимай командование.

— Кто взял коды? — спросил я.

Генерал поднял руку, но она безвольно опустилась.

— Умер, — сказал Трофимыч.

— Мне жаль твоего друга, — я тем не менее собрал кровь с сиденья. Пригодится.

— Да я вообще не помню, откуда его знаю, — Трофимыч хмыкнул. — Мне о бое думать надо, а я вспомнить пытаюсь. Память дырявая. Ладно, я забочусь об обороне, а ты, князь, проверь радистов. Если там был предатель, нам надо знать об этом, пока нас ещё чем-нибудь не удивили.

Мы втроём побежали к своим, к первой линии траншей. Навстречу нам выскочило несколько человек, среди них медик.

— Что с генералом? — спросил один из них, тот лейтенант, что встречал нас в порту.

— Убит, — ответил Трофимыч. — Я принял командование на себя.

— Но…

— Доложите статус, лейтенант!

Я их оставил разбираться. Трофимыч справится сам. А я лучше займусь тем, что умею. Стрелять и убивать я могу и без всяких циклов.

Я перепрыгнул через траншею, чуть не поскользнулся в скользкой грязи и побежал ко дворцу. Там шёл бой, не очень массовый, но кровопролитный. Одну атаку отбили, но через холодной проливной дождь видно лишь приближающиеся силуэты.

Один приближался ко мне. Я выстрелил ему в грудь. Наповал. Алекс, бегущий за мной следом, застрелил другого из своего кольта. Я завалил третьего, мужичка со штурмовой винтовкой, который почти начал стрелять.

— Князь, нужно внутрь! Мы тут как на ладони!

Я спорить не собирался. Как же проще было, когда знаешь, где и откуда могут прилететь пули. Одна вот только пролетела возле уха. Я прицелился и выстрелил в ответ.

— Где главная радиостанция? — спросил я у ближайшего солдата Строгановых.

— Там!

— Где там?

Он не успел ответить, со стороны врагов прилетела пуля и попала солдату прямо в висок.

— Где радиостанция? — спросил я у другого.

— В правом крыле на первом этаже. Но там охрана…

— Я разберусь.

Во двор въехал один из танков. Надеюсь, это наш. Да наш, раз стрелял по наступающей пехоте из всех пулемётов. Следом въехал другой. Пехотинцы залегли под плотным огнём. Но танкисты не заметили, как за заборчиком один из наёмников готовил гранатомёт к стрельбе. Далеко, я не достану.

— А это что такое? — кто-то из союзных солдат показал на небо.

Там что-то блестело, но с такой дистанции не понять. Странно, это… это будто дождевые капли замерзали прямо в небе и вытягивались в длинные иглы.

Раздался неприятный скрип, и из неба начали падать шипы. Маленькие, но очень острые, они свистели, когда летели вниз. Это лёд? Несколько разбились о броню танков, остальные начали поливать землю там, где наступали враги.

Куда страшнее пулемётов. Острые ледяные шипы нашпиговывали врагов с потрясающей смертоносностью. А уж звук такой, будто кто-то царапал стекло ржавым гвоздём.

Миллионами ржавых гвоздей.

— У меня получилось, Макс, — сказала Света, выглянувшая из окна дворца. — Получилось!

— Не знал, что ты умеешь замораживать дождь, — сказал я.

— Раньше никогда не получалось.

Но хвалить её пока некогда.

— Охраняй вход! — бросил я и побежал в рубку.

— Ну да, — донеслось мне в след. — Тут же всего вражеская армия, что они мне сделают?

Но с поста она не ушла.

Во дворце тоже некогда расслабиться. Гарнизон отбивался прямо из окон. Иногда массивное здание тряслось от взрывов, иногда внутрь залетали осколки.

Крови полно, она впитывалась в дорогие ковры, стены, мебель и паркетные полы. Некоторые капли начали тянуться вслед за мной.

Её тут столько, что я чувствую себя потрясающе отдохнувшим. Выдержу и не такой бой.

Скорее всего, радисты сидели за той дверью. Об этом говорила табличка и два охранника, лежащие у дверей. Оба с перерезанным горлом. Я задержался возле луж и на всякий случай достал ножик.

Левая ладонь заныла от боли заранее.

— Рысь, это Соболь, — раздалось из-за полуоткрытой двери. — Приказываю сложить оружие и сдаться. Мы проиграли. Как это вы отказываетесь, полковник? Это самоуправство, вы…

Я зашёл внутрь. Стоящий у рации Виталик, брат Леры, начал поворачиваться ко мне с видом нассавшего в тапки кота. У его ног лежали два трупа радистов.

Вот как, значит, Виталик решил вернуть себе всё. Но я бы не в настроении выяснять его мотивы.

Я выстрелил сразу.

Виталик вскрикнул и зажал лицо. Сука, вскользь, но глаз должно было задеть. Но второй раз я выстрелить не успел, какой-то непонятно откуда взявшийся верзила выбил пистолет ударом ноги.

Я повернулся к нему. Здоровенный одноглазый тип в безрукавке, увешенной патронами, своими чудовищно мускулистыми татуированными руками схватил меня за запястья и сжал так, что захрустели косточки.

— А ты типа крутой? — спросил я, стараясь не показать боли.

Виталик, громко вереща и зажимая кровоточащую рану из глаза, подбежал к старинным часам в углу, что-то нажал и сиганул в открывшуюся панель в стене. Тайные ходы! Скоро нас ждёт много гостей.

— Я самый крутой, — верзила выдохнул мне в лицо дым сигары, которую курил. Кубинские. — Я вырву тебе руки и вставлю в жопу.

Я разжал левую ладонь. Немного крови брызнуло крутому в лицо, и он дёрнулся, будто она его обожгла. А потом «самый крутой» своим единственным глазом посмотрел в мои.

Пара секунд и его глаз начал отсвечивать красным.

Крутой выпустил мои руки, и я похлопал его по щеке. Теперь мы хорошие друзья.

— Кто тебе платит? — спросил я.

— Князь Игнат Морозов.

— Отлично. Значит, ты самый крутой?

— Я Мясник, лучший убийца во всей империи! — похвастался здоровяк. — Ещё не родился человек, способный меня победить!

— Теперь ступай в этот скрытый проход, — приказал я. — И убей всех, кто нападает на поместье. Всех людей Морозова и его союзников.

Мясник достал огромный нож и с безумной ухмылкой начал протискиваться в узкий проходик. Надо было дать ему масла, но пока я об этом думал, убийца всё же пролез, разорвал безрукавку. Скоро из прохода послышались сдавленные хрипы.

В комнату влетели несколько человек в форме Строгановых.

— Изолировать все тайные ходы, — сказал я. — И сообщите по рации, что последние приказы надо отменить, здесь был предатель.