Страница 3 из 28
Не успела я ничего ответить, как в дом ввалилась женщина. В руках у неё тоже был таз, веник и мочалка.
— Эх ты, окаянный! — набросилась она на мужчину. — Я тебе, что сказала, дурья ты башка! Совсем с Васькой последний ум пропил!
— Так я и ждал тебя, да сколько уже можно-то! Уж скоро первые петухи запоют, а ты все никак собраться не могла!
— Вы чего тут орете?
Вдруг откуда-то из-за угла вылез еще один мужичок. Невысокий, с всклокоченными волосами и спутанной бородой, он был одет в несколько жилеток, а снизу была юбка.
— Шишига, не кричи! На вот лучше, яблочком угостись, — и, задрав юбку, под которой оказались брюки с лампасами, он ловко достал из кармана красное яблоко.
— Вась, отстань! Даже не подлизывайся.
— Да хватит тебе, чего взъелась-то на мужа.
— Чего взъелась? Да кабы он у лешего по-хорошему то попросил деревьев-то, глядишь и переезжать не пришлось бы. А теперь-то все, конец! Какие мы банники без бани.
И женщина села на пол, горько расплакавшись.
Я поняла, что попала на собрание людей без определённого места жительства. За это явно говорил из внешний вид и признание женщины, что жить им больше негде. И от осознания, где и с кем я сейчас нахожусь, мне стало не по себе. Потихоньку я попыталась обойти эту компанию, чтобы выбежать на улицу, но как назло, наступив на очередную половицу, которая оказалась гнилой, моя нога ухнула вниз.
— Ох ты ж, ядрид-мадрид! Девонька, давай подсоблю! — ко мне подбежал банник. — Давай, девонька, давай, — он тянул меня за руку, и когда правая нога была на свободе, он отошёл и, вырвав из рук второго мужичка яблоко, протянул мне:
— Знамо дело, на-ка пожуй. Ну-ну, девонька, не плачь, — и он нежно погладил меня по голове.
— Какая это тебе девонька! Совсем чтоль ослеп, дурень ты старый! — вперёд вышла женщина. — Это же кикиморочка Болотная али лесавка новая, не разберу никак. Но до чего же хороша. Волосики зелёные, будто тина, а глаза, глазища-то какие! Черные, ух, прям жуть берет. А может ты ведьма новая, заместо Аграфены?
И все выжидательно уставились на меня…
Глава 6. О бане и ночных гостях
Элина
И все выжидательно уставились на меня, а я сидела и жевала яблоко, потому что позавтракать я не успела, да и с событиями сегодняшнего дня было как-то не до еды. А вот сейчас, когда в моей руке оказалось румяное наливное ароматное яблоко, я поняла, насколько была голодна все это время.
— Я на поезде ехала, и там что-то сломалось. Пришлось сделать экстренную остановку, и нам предложили выйти на улицу, подышать свежим воздухом, пока эту поломку устранят. И вот когда я выходила, меня сзади кто-то толкнул и я упала. А падая от страха закрыла глаза, а когда вновь открыла, то оказалась на лугу… Ни поезда, ни людей уже не было, зато вдалеке виднелась деревня. Ну я к ней и пошла. А меня туда не пустили. Всячески обозвали, соломой зажженной кидаться начали и ворота на засов закрыли. Вот я этот старый покосившийся домик и заприметила, и пошла в него, чтобы переночевать, а завтра утром собиралась отправиться домой. Я не кикимора и не ведьма, я косметолог, за внешностью и красотой слежу, девушкам помогаю быть красивыми. Точнее пока только учусь. Сначала общая практика, потом специализация, а потом ещё курсы, ну и… эх, долго в общем ещё.
— О, тогда точно ведьма! — сказал второй мужичок, вылезший из-под печки.
— Да не ведьма я. Колдовать не умею, гадать не умею, порчи наводить тоже не умею.
— А почему у тебя тогда волосы зелёные? Если не ведьма, так значит кикимора или лешачиха, а? — и женщина прищурилась, глядя на меня в упор.
— Да нет, это же обычная краска для волос, у нас все красятся. Даже мужчины бывает.
— Ядрид-мадрид! Фу, срамотень-то какая! — банник плюнул на пол.
— Точно не ведьма? — женщина продолжала сверлить меня недоверчивым взглядом.
— Точно, и не лешачиха, и не кикимора и даже не Баба-Яга, — ответила я и потёрла оцарапанную ногу.
— Слушай, а может все-таки не зря ты в Гордеевке оказалась? Может это знак свыше? — предположил банник.
— Снише!! — передразнил его второй мужичок.
— Слушайте, а ведь Эля так похожа на нас, сходу и не скажешь, что человек. Ведьма-ведьмой, али кикимора какая…Может ты сходишь в лес к Казимиру, попросишь у него для нас пару дубочков на баню, а? А мы тебе потом поможем дорогу домой найти и обратно вернуться? — жкнщина заметно повеселела и с надеждой посмотрела на меня.
— Во-первых, хватит меня обзывать кикиморой. А во-вторых, почему вы сами не попросите? — чувствуя подвох, спросила я.
— Так знамо дело-то, мы просили, он не дает. Говорит: «Вот когда хозяйка новая явится, тогда с ней разговор вести и буду». А ты, девонька, на «кикиморку» не обижайся. Наши гордеевские кикиморы знаешь какие красивые…, - банник мечтательно закатил глаза.
— Я те дам красивые, ишь ты!!! — банничиха замахнулась на супруга тазом. А он, ловко увернувшись, подскочил к ней с другой стороны и звонко чмокнул в щеку:
— Раскрасавишна ты моя прелестная, да неужто какая кикимора с тобой сравнится! Да мне и русалки не надь, и лесавки не надь! Что ты, что ты.
— Ох, охальник! Неча тут теперь, — засмущалась Шишига.
— Значица так, ты сегодня тут оставайся, а завтра на утренней зорьке в лес и отправляйся. Возьми с собой краюху хлеба, да соли и иди кликай Казимира. Как появится, сразу ему представься, да скажи, что ведьма ты новая. И проси брёвен для сруба, для бани новой. Он как согласится, так и иди обратно сразу. Только когда в лес идти будешь, смотри, с тропы заповедной не сходи никуда. Поняла?
— Поняла. А как я его узнаю?
— Кого?
— Казимира вашего, вдруг с кем перепутаю.
— Узнаешь девонька, узнаешь. Не бойся, не ошибешься, — заверил меня банник.
— А если он мне откажет?
— Ведьме не отказывают, — многозначительно сказала Шишига и продолжила: — Ладно, ты спать ложись, а мы твой сон постережем, не пустим никого, не бойся. А то шастают тут всякие….
Доверять малознакомым сомнительным личностям я не хотела, но все-таки тело требовало отдыха, и я осторожно прилегла на край узенькой кровати, решив, что спать не буду, а просто полежу. Но стоило только голове коснуться мягкой пуховой подушки, как глаза закрылись сами собой.
Правда сколько я так проспала не сказала бы точно, но было ощущение, что я только-только прилегла, как меня разбудил громкий шум за окном.
— А ну иди отседыва!! У!! Я тебе! Пришёл он, поглядите-ка! А ну получи!!
Раздался грохот, чьи-то вздохи, охи, ахи, а потом все тот-же голос закричал:
— А! Вот ты как значит, молитвою решил, ох ты ж! А ну получи веником!
Что- то просвистело в воздухе и следом раздался чей-то крик:
— Ой! Больно! Ай! Сила Небесная помоги!
Этот голос смутно напоминал голос местного священника.
Я поднялась и осторожно подошла к окну. На улице была глубокая ночь, а на небе висел диск большой желтой луны, который освещал всю улицу не хуже чем солнце днём.
— А ну пусти, я тебе говорю! — кричал мужчина.
Присмотревшись внимательнее я поняла, что это и впрямь был святой отец Никифор. Он стоял у поваленной калитки, а вход ему преграждал домовой.
— А вот и не пущу! Спит ведьма наша, неча ее будить! Так что проваливай давай, — и в священнослужителя полетели непонятно откуда взявшиеся в руках домового Василия проросшая картофелина, веник и полено.
Глава 7.Неожиданная просьба
……и в священнослужителя полетели непонятно откуда взявшиеся в руках домового Василия проросшая картофелина, веник и полено.
Отец Никифор мастерски уворачивался, то приседая, то подпрыгивая:
— Уйди, Нечистая! Я тебя сейчас святой водой окроплю!
Мужчина и впрямь достал пузырёк, откупорил его и побежал на домового, стараясь плеснуть в того водой.
— Ой жжется! Ай, горячо! — периодически выкрикивал Василий, когда вода из бутылки священника оказывалась на нем.