Прихоть мажора

Мне стало так неловко, в голову полезли совсем неуместные мысли, от которых я захотела сбежать.

— Ладно, я пошла, — буркнула я и, быстро юркнув в коридор, едва не столкнулась нос к носу с Аней. Та несла в руках стопку свежевыглаженного постельного белья. Увидев меня, она остановилась, прищурила глаза, словно подозревая в чем-то крамольном.

Ну все, теперь по дому понесутся сплетни.

— Привет. Ну и… пока, — я опустила взгляд и пулей понеслась по лестнице вниз.

Мне срочно требовалось хоть чем-то занять подрагивающие от волнения руки и заодно голову, чтобы её не разорвало от обилия различных и — о, боже! — не самых приличных мыслей.

Как он разделся, а потом посмотрел на меня…

Признаться, когда он переодевался, а я с преувеличенным интересом рассматривала потолок, то видела — случайно, краем глаза — в зеркальном отражении, как он это делал.

Гореть мне за это в аду, или есть грехи повесомее?

Не прекращая прокручивать в голове произошедшее, я свернула на кухню и увидела чинно попивающего за столом чай Иракли. Тот как обычно был одет в строгий костюм: даже если не планировалось ни единого выезда, Иракли все равно был в режиме «боевой готовности».

Почему-то, увидев меня, мама немного как будто бы смутилась, даже щечки порозовели.

Или они порозовели до моего прихода?

— Привет, а ты чего здесь? — шинкуя капусту, словно заправский мишленовский повар, спросила она.

— Да вот, к тебе зашла. Привет, Иракли, — кивнула я и плюхнулась за стол. Взяла в руки еще горячий заварник.

Признаться, я вообще не понимала, для чего Вишневские его тут держат. Не заварник, конечно, Иракли. Чтобы возить куда-то меня и маму? Не слишком ли жирно — нанимать слугу для слуг?

Впрочем, его оклад для такой обеспеченной семьи наверняка не очень тяжкое бремя. И все-таки Инна Алексеевна иногда пользуется его услугами, когда уезжает куда-то на званый ужин.

Я сидела, прихлебывала чай и постоянно смотрела то на дверной проем, то в окно, втайне надеясь, что где-то на горизонте появится Артур.

Ведь он сделал несколько лишних телодвижений из-за меня. Съездил и забрал у хозяина клуба мой паспорт. Непозволительная роскошь для такого хладнокровного циника, как он. И все это, получается, только ради меня…

Глупо, наверное, фантазировать, что у него вдруг вспыхнули ко мне какие-то чувства, но так хотелось в это хоть на долю секунды поверить.

Ну а почему, собственно, нет?

Я сидела и витала в своих девичьих облаках, совсем не замечая, как многозначительно переглядываются мама и Иракли…

— Аглая, у меня выходной завтра, — осторожно начала мама, высыпая поистине исполинскую гору капусты в чашу пароварки. — Ты же помнишь, да?

— Ну да, как всегда — по вторникам.

— Ну… в общем, я решила съездить в город. Погостить у тети Любы. Давно у нее не была.

— Ладно, давай, — я безразлично дернула плечом и взяла из вазочки печенье. — Хорошо вам там повеселиться.

— Только я уже сегодня уеду. Вечером, — она отчего-то вдруг покраснела и опустила как будто бы виноватый взгляд, с преувеличенным усердием отбирая лук-шалот. — И, может быть, останусь у нее переночевать… — румянец стал еще гуще.

Она так сильно смущалась, что если бы это был не наш привычный всем Иракли, я бы решила, что она смущается из-за него.

— О'кей. Это вы хорошо придумали, тебе полезно развеяться. А то только и видишь, что продуктовый рынок и эту кухню. Да, Иракли? — я перевела взгляд на водителя, и тот, поджав губы, серьезно кивнул.

Парочка выглядела какой-то странной. Опять-таки, если бы это был не он, я бы решила, что у этих двоих какие-то шуры-муры. Впрочем, развивать эту тему даже мысленно я не могла, настолько это была нелепая и как будто бы нереальная вещь.

Мама и Иракли? Да ладно!

На горизонте Вишневский появился тогда, когда я уже практически отчаялась его увидеть. Прошел мимо окна, как обычно во всем черном, запрыгнул в свою навороченную машину и уехал.

Конечно, я не могла знать, куда он собрался, и уж тем более не могла предугадать, что произойдет, когда он оттуда вернется. А произойдет то, что навсегда изменит мою жизнь.

Впрочем, этого я еще тоже не знала.

Глава 11

Его не было весь день и весь вечер. Куда он уехал, я, конечно, не знала, но фантазировать позволила себе от души. В моих мыслях он был то с Ксюшей, то с той рыжей, то с кем-то еще — и творили они там такое…

Я изводила себя ревностью, понимая, что не имею на нее, в общем-то, никакого права. Он не мой парень, он даже не мой друг. Он мне никто! Но зачем-то же он помог мне. Уже трижды. Неужели только из чувства благодарности за то, что когда-то мой отец спас его отца?

На правду это было похоже мало. Не такой он человек.

— Как тебе это платье? — отвлек от размышлений голос мамы.

Я обернулась и буквально не узнала эту светящуюся и словно помолодевшую женщину. Струящийся светлый шелк сарафана, уложенные волосы и даже… Что это? Макияж?!

— Ну, не молчи! Слишком, да? Я так и знала… — расценила паузу по-своему и собралась уже стянуть серьги-жемчужины, но я подскочила с кресла и поторопилась ее остановить:

— Ну что ты, все просто отлично! Я в диком восторге!

— Правда? — неуверенно переспросила она, бросив взгляд в зеркало напротив. — Я тысячу лет не надевала каблуки и чувствую себя так неловко…

Батюшки, точно. Еще туфли!

Я осмотрела родительницу с головы до ног, и в мозгу засело некое подозрение:

— А ты точно едешь к тете Любе?

— Конечно! Куда же еще?! — вспыхнула мама. — Я же сказала.

— И помада ради нее?

— Если ты сейчас же не прекратишь, я сниму все это и…

— Да я шучу! — я обняла маму за плечи и звонко поцеловала в щеку. — Ты выглядишь отпадно. Тетя Люба оценит.

Конечно, я не поверила в эти сказки: ни одна женщина не расстарается вот так из-за старой школьной подруги. У мамы свидание! Только с кем? Это оставалось огромной загадкой, ведь дальше этих и кухонных стен она ничего не видит вот уже пять лет.

Может, познакомилась с кем-то на продуктовом рынке?

Вопросов была масса, не задавать их я не стала. Видела же, что ей и так неловко, к чему смущать еще сильнее. Захочет — расскажет.

Проводив ее, сотню раз уверив перед этим, что все замечательно и ничего не нужно менять, что я прекрасно справлюсь тут одна, и вообще все пройдет отлично, я села с книгой у окна. И отчего-то почувствовала себя такой несчастной…

Даже у мамы появился кавалер — вон, поехала на настоящее свидание. А я? Сижу в восемнадцать лет как старушка с томиком Ремарка в руках. У меня, признаться, и свиданий-то нормальных никогда не было. Один раз сходила в кино с одноклассником и потом еще в парк развлечений, на этом, собственно, все. Да и с кем мне было ходить, если всю свою сознательную жизнь я была влюблена в Вишневского? Идти на свидание только ради свидания — так я не хотела. Только с тем, кто нравится. А не нравился мне никто, кроме одного… Того, кто сейчас неизвестно где.

На коттеджный поселок опускались сумерки, я толком так ничего и не прочитала. Все сидела и думала. И по большей части о том, что мне нужно принять волевое решение и уехать отсюда. Переехать в город, снять там квартиру, учиться. Может, встречу хорошего парня… Сколько можно лелеять никому не нужные чувства? Я никогда не избавлюсь от них, если не разорву этот замкнутый круг.

А если он жениться надумает и приведет сюда свою пассию? Я смогу на это спокойно смотреть? Нет! Я после его первых подружек, что он привозил сюда, долго отходила. Довести себя до нервного срыва, и чтобы потом, как тетя — в окно… Ни за что!

Мне просто пора взрослеть и становиться умнее. Пора выбрасывать его уже из головы. Точка! Завтра же займусь поиском квартиры. Мама поймет, она сама на этом настаивала.

Я захлопнула книгу и в полной решимости все поменять вернулась в дом. Приняла душ, переоделась в пижаму и с чувством пусть немного печального, но все-таки воодушевления, легла спать.