Уничтожитель

— Куда Вы нас везëте, скажите, пожалуйста?

Елисей хмыкнул и ответил:

— Бессмысленный вопрос. Скоро сами всë увидите.

Через некоторое время попытался уже Демид:

— О чëм будет беседа, можете сказать?

Ястребов улыбнулся сытыми глазами:

— Аналогичный ответ. Более того, я позволю себе заметить, что содержание беседы будет прямым следствием ваших поступков. Вообще, текущее состояние человека есть сумма всех совершëнных им поступков. Она складывается так же строго, как математический результат, и в этом, как раз, состоит высшая справедливость жизни. Те, кто обвиняют жизнь в несправедливости, на самом деле, не находят в себе достаточно смелости, чтобы принять сумму, которую сами же и сложили.

Корней возразил:

— Такую позицию хорошо отстаивать, летая на частном орбитальном корабле размером с половину Луны и имея те ресурсы, которые Ястребовы, очевидно, имеют в своëм распоряжении.

— Эти ресурсы не дают мне главного — свободы от математического закона жизни, — сказал Елисей, — так что я — такой же пленник обстоятельств, как и случайный бедолага с красного сектора.

— Эти ресурсы дают Вам набор слагаемых, с которым итоговую сумму принять гораздо легче, чем случайному бедолаге с красного сектора.

— Тогда как здесь оказался Морозов Демид? По сравнению с условным Мироном из красного сектора наборы слагаемых Морозовых и Ястребовых не сильно различаются. Однако уважаемого Демида, извините, что говорю о Вас в третьем лице, они не устроили. Более того, и Вы, уважаемый Мохов, и Вы, уважаемая Голуб, в красных секторах никогда не жили. Степанида начинала с низов рыжего сектора, а Вас, Корней, изначально готовили в первые помощники руководителя с зелëным рейтингом, так что Вы с малых лет гуляли в парке с бесплатным входом, о чëм Степанида только мечтала.

— Три человека — не самая представительная выборка, это Вам любой статистик скажет, — парировал Корней.

— Статистик вроде Вас, который должен был готовить информацию для решения руководителю?

— Хотя бы и статистик вроде меня. Более того, Вы, я уверен, достаточно осведомлены о том, сколько в рядах революционных партий бойцов из красных секторов.

— Это правда. Но я так же знаю, сколько у вас у всех бойцов, подтвердивших зелëный рейтинг при достижении совершеннолетия.

— Наличие в наших рядах представителей всех слоëв общества как раз говорит о том, что существующий порядок нуждается в коренных, революционных изменениях.

— Ну каких изменениях, Мохов? Вы же статистик, Вы же всë отлично видите. Существующий порядок обеспечил обществу устойчивое развитие, избавил от недугов, казавшихся неизлечимыми: войны, социальных конфликтов и голода. Более того, он подарил людям вековую мечту — дом среди звëзд, милостиво просим.

— Я вижу и обратную сторону вашего устойчивого развития. Вы лишили людей человечности, оставив только для себя возможность заводить традиционные семьи. Говорите, подарили дом среди звëзд? Кому? Представители Вашего круга, конечно, летают друг к другу в гости на частных яхтах, но семьдесят пять процентов жителей орбитальных станций ни разу за всю жизнь не покидают станцию своего первоначального распределения. Никто не видит ваших звëзд.

Едва Мохов договорил, туннель вокруг монорельса закончился, кабинка замерла на месте, затопленная ярким, почти солнечным светом.

— Продолжим после, — заключил Елисей.

Транспорт завис у торцевой грани гигантской десятигранной призмы, протянутой вперëд на несколько километров и неспешно вращавшейся вокруг центральной оси, ярко горевшей взамен Солнца. Внутренняя поверхность граней щетинилась верхушками деревьев, зеленела гладкими коврами полян и сверкала фольгированной гладью прудов. Тут и там из ландшафта, подобно грибам на лесной опушке, выглядывали черепичные крыши больших и маленьких особняков.

От восторга Стеша, никогда прежде не посещавшая орбитальные виллы с частными парками, на миг потеряла способность дышать.

— Симпатично, — сказал, ухмыляясь, Демид, чем вывел девушку из забытья.

— Ни одна виртуальная реальность не заменит такое, — прошептала она.

— Здесь мог бы жить целый город, — веско заметил Корней, — взрослые удалëнно работали бы из коттеджей, и листва шелестела бы у них за окнами. Дети ходили бы в школы по тропинкам среди деревьев, по выходным семьи устраивали бы пикники на лужайках.

— А вместо этого здесь живу я, — сказал Елисей.

Стеша, Корней и Демид, не сговариваясь, с одинаковым удивлением посмотрели на своего провожатого.

— Один? — задала вопрос девушка.

— Нет, — мотнул головой Ястребов и деланно засмеялся, — разве можно жить в такой громаде одному?

Кабинка качнулась и, постепенно ускоряясь, поползла вдоль торцевой грани по плавной спирали, дальним концом своим опускавшейся на ребро основания призмы.

— Модуль вращается гораздо медленнее орбитальных станций, — сообщил Елисей, — соответственно, и псевдогравитация очень маленькая.

Кабинку тряхнуло, и с рельса торцевой грани она перескочила на рельс грани боковой, где и остановилась плавно у платформы. Первым отстегнул ремни безопасности Елисей, остальные последовали его примеру.

— Помните о низкой гравитации и шагайте осторожно, — предупредил Ястребов своих спутников.

Стеша не имела опыта движения в подобных физических условиях, и на первом шаге едва не улетела головой в потолок кабинки, но Демид вовремя поймал девушку.

— Благодарю, — ответила она, смутившись.

— Снаружи будет легче, — успокоил он еë.

Чересчур широко шагая, все четверо двинулись к берёзовой роще по дорожке посреди зелëной лужайки. Здесь в окружении деревьев с белыми в чëрных пятнах стволами на поляне стояли три двухэтажных домика. Стены строений были обшиты досками, двускатные крыши с красной черепицей накрывали неестественно устремлëнные вверх кубические объëмы.

— Можете отдохнуть в этих коттеджах, — пояснил Елисей, — у вас есть три часа свободного времени. До ужина. Двери каждого запрограммированы открываться только для определëнного хозяина. Вам, господин Морозов, в крайний слева коттедж, Вам, уважаемый Мохов — в центральный, ну а Вам, уважаемая Голуб, — в крайний справа. Как Вы видите, потолки и дверные проëмы завышены, чтобы удобнее было перемещаться в нашей низкой гравитации.

— А что будет, если в один коттедж зайдут двое? — ехидно спросил Демид.

— Обоих усыпят газом, — ответил Ястребов.

— Как будто рассаживаете по камерам перед очной ставкой, — проворчал Корней.

— Но мы хоть может кричать друг другу из окон? — всë с такой же долей ехидства поинтересовался Демид.

— Можете, — кивнул Елисей.

Внутри небольшой коттедж оказался обшит сосной, и Стеша первое время, забыв обо всëм, просто вдыхала необычный для неë, пропитанный фактурным древесным запахом воздух, ходила босиком по крашеным половым доскам, подходила к стенам и проводила по ним подушечками пальцев, ощущая узорчатую, слегка шершавую текстуру древнего, как само человечество, материала. Какой же бедной теперь казалась ей вся прошедшая жизнь, наполовину проведëнная в тесных капсулах, наполовину в ватной, скупой на ощущения виртуальной реальности! Какими же смешными представлялись теперь еë прежние мечты о комфорте, и стремление получить квартиру на вершине рыжего сектора скукоживалось до нелепой мелочи по сравнению с роскошью, которая окружала девушку сейчас. Но вослед мысли о заранее предопределëнной неполноценности собственной жизни пришла мысль о такой же неполноценности для большинства орбитального населения. До встречи с Корнеем и Володей Стеша не думала так широко. «Это нужно дать всем, — решила девушка, — и такие коттеджи, и берëзы за окном. Вот бы дотронуться и до них тоже, прислониться к стволу, обнять его. Интересно, какое оно на ощупь, живое дерево?»

На втором часу пребывания в коттедже Демид позвал Стешу на лужайку. Выйдя за дверь, девушка увидела Морозова, сидевшего на траве.

— Располагайся, — позвал он девушку, похлопав рукой по зелени рядом с собой, — Только будь внимательна, здесь даже муравьи есть.