Рыжая на откуп

— Привет, зайка, — целует в лоб и по-хозяйски цокает на кухню, игриво помахивая хвостиком.

— Ты тоже будешь аренду платить? — оторопев спрашиваю я и с изумлением рассматриваю узловатые побеги с цветущими вьюнками на потолке над дверным косяком.

— Если только любовью, — смеется Карн. — Я бог, какие у меня деньги?

— Обычные, — сипло отзываюсь я и стряхиваю с ноги квакающую лягушку. — Мальчики, вы чего творите?

— Я должен быть рядом с Источником, — кричит из кухни Карн. — Мы объединили твою квартиру с мои лесом, а то вся эта беготня через порталы утомляет.

— Ну и бардак, — слышу недовольный голос Последнего.

Смотрю на Ноа, который с интересом разглядывает живой и трепещущий листьями полог и вздыхаю:

— И ты тут?

Кивает. Тихий щелчок, и я оглядываюсь на звук. Позади нарисовалась новая дверь — белая со строгой хромированной ручкой.

— Вы мне тут перепланировку квартиры устроили? — с любопытством выглядываю за дверь, которая ведет в просторный и безликий офис Ноа с окнами во всю стену. Разочарованно вздыхаю и закрываю дверь. — Ничего интересного.

— Зато в любое время можем устроить ролевые игры, — Последний многозначительно ухмыляется. — Секретарша и строгий босс.

Мимо скачет лягушка, а за ней бежит Чуба, быстро перебирая лапками, и обещает сожрать ее вместе с потрохами.

— У вас совести никакой нет, — из кухни выглядывает сердитый Первый. — Это уже не завтрак, а обед!

— Действительно, — соглашается Последний и сверяется с наручными часами. — Обед.

Я настолько ошеломлена происходящим, что молча иду на кухню и сажусь за накрытый стол. Карн перекладывает жареный бекон в соседнюю тарелку с омлетом и морщит нос.

— Только не говори, что ты вегетарианец, — откидываюсь на спинку стула.

— Нет, — Божество вытирает вилку от жира салфеткой. — Просто не ем мясо.

— Тогда тебе и омлет нельзя, — Первый присаживается рядом.

— Почему это?

— Олени не едят яйца, — юноша дружелюбно улыбается.

— То, что я превращаюсь в оленя, не значит, что я олень, — Карн переводит взгляд на него. — И рога тоже ничего не означают. Мне не нравится вкус мяса. Тем более свинины. Она жирная.

— Потому что ты травоядный, — кивает Первый и обеспокоенно смотрит на Агатеса, который отправляет кусок бекона в рот. — А тебе можно жирное?

— Да, — недоуменно отвечает Колдун.

— Но старым не рекомендовано жирное. Для сердца вредно, — юноша придвигает к нему миску с овощным пюре. — Вот.

— Ты, мать твою, серьезно? — брови Агатеса ползут вверх. — Ноа, ты у меня схлопочешь по своей хорошенькой моське.

— За что? — Первый моргает и наивно продолжает. — Ну, ты же старый! Сколько тебе? Тысяча? Две, три? Самое время подумать о здоровом питании, — и тихо интересуется. — А зубы у тебя свои?

Последний с ожиданием смотрит на шокированного и оскорбленного Агатеса. Его тоже волнует этот вопрос, но у него не хватает душевной непосредственности, чтобы полюбопытствовать вслух.

— Свои, — шипит Колдун и ногтем большого пальца поддевает клык. — Я себя омолодил во всех местах. И начал именно с зубов.

— А затем? — Последний прищуривается. — После зубов?

Глотаю кусочек омлета и мысленно предполагаю, что после зубов Агатес занялся дружком в штанах. Колдун разочарованно глядит на меня и говорит:

— Колени, Рыжая. Ко-ле-ни.

— Я тоже не угадал, — успокаивает мое разочарование Последний.

Меняю тему, чтобы не злить Агатеса разговорами о том, какой он древний, и делюсь, что работаю в “Лавке Чудес”, упуская из рассказа покушение Анны на мою молодость и сердце. Зачем тревожить мальчиков лишний раз? Первый реагирует с восторгом. Последний отмечает, что на “ведьминских штучках” не разбогатеешь, а Агатес и Карн кривят лица и запрещают мне водиться с мерзкой старухой, потому что она хитрая дрянь и стерва, которая обманет и обязательно подставит. Все ведьмы такие.

— А я не спрашивала разрешения, — делаю осторожный глоток крепкого кофе. — Возможно, мне будет нужна помощь с тем, чтобы определить какие сборы ядовитые, а какие нет. Я хочу продавать людям забавный и безвредный товар. Без проклятий, наркотиков и отравы. И любовные зелья.

— Любовные зелья не назовешь безвредным товаром, Рыжая, — Агатес скрещивает руки на груди и смеривает меня взглядом. Да и не работают они.

— По моей задумке они будут работать только с добрыми намерениями, — мечтательно улыбаюсь, предвкушаю успех. — Прям как у меня с вами.

— Да не дай бог, — кашляет Ноа Последний и прижимает салфетку к губам. — Пожалей несчастных. За что ты с ними так? Это бесчеловечно.

— Соглашусь, — кивает Карн.

— А зелье соблазнения? — осторожно и со слабой надеждой спрашиваю я. — Как духи с феромонами?

— Это можно, — одобряет Агатес.

— А там и любовь придет, — прячу хитрую улыбку за кружкой. — Как у нас вами.

Глава 37. У диких духов все просто и понятно

Я, конечно, не стала профессором, как планировала потому. После нескольких месяцев в “Лавке Чудес” случилось переосмысление жизненных целей. Меня увлекла торговля безделушками и “магическими” вещичками, общение с испуганными и любопытными покупателями и онлайн-продвижение товара с красивыми фотографиями и многообещающими рекламными постами, где мой креатив переплетался с мистикой и загадками.

Я отказалась от продажи любовных зелий, потому что за ними чаще всего приходили очень сомнительные личности с эгоистичными желаниями. Например, увести мужа из семьи, соблазнить чужую жену или назло влюбить в себя того, кто отказал, чтобы потом жестоко бросить.

Также я поняла, что и зелья соблазнения — плохая идея, когда от меня начали требовать волшебной водички, которую можно подлить в бокальчик жертвы, чтобы та немедленно воспылала страстью. Анна была готова ради быстрой наживы сотворить что-то подобное моими руками, но я смогла переубедить старуху тем, что разноцветные свечки, якобы заговоренные на удачу и счастье, и расфасованные по симпатичным пакетикам чаи тоже можно выгодно продать, а мороки меньше. И никаких жалоб. Главное — уточнить, есть ли у покупателя аллергия.

Пусть с трудом и постоянными пересдачами из-за нехватки времени, я все же окончила университет, так как привыкла доводить начатое до конца. И не буду утаивать, за четыре года я смогла отточить навыки в тонких и трепетных чарах любви на многочисленных студентах и преподавательском составе до мастерства. Подумаешь, разразилось несколько скандалов с интрижками, и были уволены и отчислены мои самые неосторожные жертвы, но я никого из них не заставляла заниматься плотскими утехами в туалетах, аудиториях или в кладовках. Я лишь разжигала искру заинтересованности, а остальное — это уже их ошибки.

Однажды утром после поцелуйчиков Первого, ласк Карна, объятий Агатеса и нежностей Последнего я поняла, что моя внешность нисколько не изменилась спустя десять лет. В отражении я видела всю туже юную первокурсницу со свежим лицом, усыпанным милыми веснушками. Если до тридцати-тридцати пяти лет я смогу все вопросы сводить к ответу, что у меня хорошая генетика и мне повезло с косметологом, то потом, если окажется, что подлый Источник наделил меня бессмертием и вечной молодостью, придется изворачиваться перед родственниками и знакомыми. Благо Агатес пообещал научить хитрым трюкам с иллюзиями, которые смогут скрыть мою юность.

Кстати, о родственниках. К тридцати семья плотно насела с расспросами: “Когда замуж? Есть жених?” После того как все четверо моих возлюбленных в ревности и эгоизме перессорились из-за разговора, кто сыграет перед родителями того самого жениха, я решила взять и сказать, что женихов у меня несколько. После искренности по телефонному разговору с теткой все вопросы отпали и резко сократились приглашения приехать в гости. Мама потом меня отчихвостила и сказала, что болтливая родственница разнесла всем в округе, что ее племянница в большом городе пошла вразнос и стала самой настоящей шлюхой. Какой стыд!