Страница 6 из 13
Этот ночной разговор запомнился мне на всю жизнь. Мне и горько было за эту несчастную женщину, и зло брало на то, как она позволила с собой обращаться, и сочувствие накатывало волнами. Потому что хорошо осуждать чужое малодушие или недогадливость со стороны и с позиции силы. Когда сама ты любимый балованный ребенок, бой-девка на улице и в младшем скулисе. Хорошо, когда у тебя в тринадцать лет с первой кровью приходит магия и твой потенциал таков, что другим бы позавидовать. Хорошо быть уверенной в себе, имея за плечами прочный тыл, клан родни, деньги…
Хорошо.
И даже это не спасло меня от больной любви бывшего друга, от предательства и неверия друзей, от смерти.
А Шура… обычная девчонка из провинции, замотанная хозяйством мать, добрый и порядочный, но выпивающий отец, младший брат-оболтус. Сначала родили няньку, потом ляльку. Мальчик – свет в окне, ему все самое лучшее, самое вкусное – парню нужнее, он будущий мужчина, кормилец.
А тебе маме надо помогать, девочка-хозяюшка, да что тебе этот факультатив, ты главному учись, чтоб замуж удачно выйти и жить счастливо. Все остальное глупости, все так говорят, и в книгах пишут. Все эти бизнесвумен в итоге – несчастные и одинокие старухи, толку от ее успехов, если детей не родила, семьи не построила?
У меня от такой постановки вопроса аж волосы на Шуриной голове зашевелились. Это что за?!
Короче, много там было обычного до тошноты и невеселого.
Мелочи из тех, что капелька за капелькой любой камень сточат.
Девочки – это особые существа. Девочкам нельзя кричать, спорить, отстаивать свое, не дай боги, драться! Вот мама на папу никогда не кричала и не ругалась, даже когда он домой на рогах приползал. Поднимала, отмывала, укладывала, а утром еще и рассолу подавала… Погода в доме – женское дело, а мужчины – они как дети, ласку любят. Будь мудрее, будь мягче. Ты будущая мать и жена, и никак иначе! Ведь без мужа женщина ничто, любые ее достижения ерунда, если за подходящие штаны не выскочила…
И учили, учили все детство быть послушной девочкой, старшим никогда не перечить, с братом не ругаться, «уступи, тыжедевочка, тыжестаршая, тыжумнее».
Удивительно разве, что Шурочка как огня боится любого конфликта и не переносит разговоров на повышенных тонах? Что недолюбленная девчонка, у которой в семье ласка была только для «мужчин-детей» (это вообще что за ужас?! Я всегда думала, что мужчины – такие же люди, как все, а не половозрелые младенцы), так приросла к тому, кто по-настоящему пригрел?
Нет, само-то по себе это ведь прекрасно! И женой, и матерью, да. Но зачем так откровенно выпихивать дочь из дому в восемнадцать, дескать, замуж иди, пора, провыбираешься до двадцати, останешься старой девой, никто и не возьмет, вот тогда наплачешься!
А Шура вон и школу закончила неплохо, уехала в столицу, поступила в хороший вуз, училась не без успехов, кое-чему даже научилась, хотя диплома так и не получила. Была веселой, легкой, женственной. И за первого попавшегося не пошла, выбрала своего Витю. И неплохо ведь жили!
Виктор был хорошим мужем, ну, до того, как… добрым, ласковым, заботливым – по ее меркам. Красиво ухаживал, слова говорил… Все как в сказке!
Глава 6
И Шура справлялась с детьми и хозяйством, ей это нравилось.
Пусть и Антон болел поначалу много, но выправился ведь! Дом сиял, все знакомые нахваливали ее способность наводить волшебный уют и готовить такие обеды, что пальчики оближешь. И сыновья у нее умницы и вовсе не слишком избалованные! Просто развод, стресс, вот и покатилось все к бесам. А раньше ведь все было правильно, как бабушка когда-то учила. Муж не пьет, не бьет, деньги приносит в дом, к жене ласков – чего еще надо?
На мое скептическое хмыканье она только невесело вздохнула. И стала рассказывать дальше. Про то, что не такая уж она и дура, в конце концов, и не лентяйка, и вообще…
Ну вот вроде жаб-то ее не то чтобы козел, изверг и паразит. И в то же время были некоторые настораживающие моменты.
Например, только сын окреп и Шура решила в институте восстанавливаться – кое у кого презервативы стали рваться и рваться, прямо каждый раз. Это такие штуки, которые… м-да. Чего только не придумают люди без магии. Но не суть.
Очень вовремя вторая беременность подоспела. И сразу вдвоем на нее насели со свекровью: дети – это счастье, как ты можешь вообще о чем-то другом думать, рожай, это же твое главное предназначение в жизни, мы все поможем… И свои родители из провинции названивали, мозг правили.
Родила. Ну и какая учеба с двумя, которых оставить не на кого? Да и Антон, словно из ревности, стал снова чаще болеть, даже в детсад не отдать. Так, вечерами для Виктора отчеты разбирала, освоила даже какую-то 1С… Заклинание, что ли? А, неважно пока.
А еще через три года? Вроде позвали ее на хорошую работу по знакомству, как мелкий подрос, с перспективами, так надо же так совпало – муж именно в день собеседования купил себе клубнику (это что за пакость такая? Ягода? Не люблю ягоды, и правильно), на которую у сына жутчайшая… э… аллергия? А, крапивница, понятно. Ну вот, и оставил на тумбочке в прихожей. Забыл, с кем не бывает. Деть, понятное дело, налопался и стал весь в папочку – в малиновую крапочку. С ревом, зудом и прочими радостями. Чуть ли не отеком гортани.
И если бы один такой случай, я бы тоже, как наивная Шурочка, решила – ну случайность, с кем не бывает. Да только вот она, бедолага, нашла во мне свободные уши и все рассказывала, рассказывала.
Таких случаев там не один был, и не два. Нет, больше клубникой муж детей не кормил, но он то забыл, что Шура просила пораньше вернуться, ей надо бы на курсы этой самой загадочной 1С, и старшего из сада не забрал – бросай все и беги, то на работе неожиданно задержался, то Валентина Дмитриевна, милостиво пообещав пару часов посидеть с внуками, в последний момент оказывалась занята… И прямо всегда та-ак совпадало все неудачно… или удачно кое для кого.
Как раз в это время примерно умер Шурин отец, мать стала много болеть и не могла приехать помочь с внуками, ей самой требовалась помощь.
Витя не жадничал, всегда разрешал послать денег, хотя и ворчал временами, что там еще сын есть, здоровый лоб, квартиру на него переписали, мог бы и лучше о матери заботиться. Но это же не со зла? Помогать же не отказывался.
А что не хотел жену на работу отпускать – так это ведь потому, что любил, скучал без нее и о детях заботился! Фитнесы все эти – так она для него и так красивая была… он сам говорил! И что полнота к лицу, и что…
«Шура, ты дура? – в какой-то момент не выдержала я. – Они же тебя использовали, подстраивали это все и даже особо не прятались! Как ты могла во все это верить?»
«Сейчас и сама вижу, – вздохнула Лампа. – А тогда… Ну подумай, это же не чужие люди, это муж, любимый, самый близкий… защитник, опора. Как ему не доверять? Подозревать? Да мысли такой не было. Разве нормальные любящие люди так поступают со своими близкими? И потом… он ведь просто хотел детей… и чтобы я всегда рядом…»
Лампа всхлипнула, а я мысленно сплюнула. Тьфу ты, в самом деле!
«Да и не сразу ведь плохо стало. Знаешь, у нас говорят, что если посадить лягушку в холодную воду, а потом медленно и постепенно ее нагревать, то она сама не заметит, как сварится. Вот так и я… Тут вроде мелочь, там промолчала, сям «мудрость» проявила. И как-то вдруг постепенно оказалось, что я всем должна, а мне никто. И уют уже не тот стал, и я сама не та… Сейчас вспомнить – и подруг моих Виктор из моей жизни выдавил, и увлечения мои, если они не касались того, как поудобнее семью обслужить. А я, дура, ничего не замечала, пока гром не грянул».
Уф-ф-ф… Короче, все сложно и грустно, но не безнадежно. Для меня. Правда, сведений о мире, куда я попала, маловато. То есть она есть, но мельком, пришлось самой мозгами шевелить, чтобы выловить из невеселой Шуриной жизни крохи информации. А перебивать и сворачивать на нужную мне тему я не стала – надо же человеку хоть раз в жизни выговориться, даже если она уже не она, а Лампа.