Страница 4 из 13
***
Тихая ненавязчивая музыка звучала где-то внутри моей головы. Я прислушалась и с удивлением поняла, что довольно сложная мелодия в какой-то момент нелогично обрывается на полуноте и начинается сначала, замыкаясь в круг. Что это?
– Гипертонический криз, – произнес мужской голос, и музыка прекратилась, что-то звякнуло, брякнуло, словно на деревянный стол поставили металлический предмет. Руку больно кольнуло, я почувствовала холод входящей под кожу иглы и попыталась дернуться, но безуспешно.
– Можем, конечно, госпитализировать, – как-то кисло ответил мужской голос на чье-то неясное бормотание. – Но сами знаете… по ОМС отвезем в районную больницу, а там в выходные только дежурный врач, и тот к вечеру никакой. Ну да… сами, в общем, решайте. Давление мы сбили.
– Нет, никаких больниц, – безапелляционно заявила какая-то женщина, судя по тембру – немолодая, но очень уверенная в себе. – Там просто некому будет за ней присматривать, и вообще… сегодня я еще согласна потратить свое время, но ездить каждый день на другой конец города – извините. Вообще, этого следовало ожидать, при таком безответственном отношении ко всему буквально, в том числе и к собственному здоровью. Я всегда говорила…
Противная тетка нудела и нудела, ей отвечали не очень громкие мужские голоса, пару раз кто-то всхлипнул на заднем плане, вроде бы ребенок. Так. Открыть глаза или пока не стоит?
«Да ничего интересного ты не увидишь, – вздохнул гриб на ножке. Этот голос я уже узнала. – Свекровушка, пьющая кровушку у всех, до кого дотянется. Гадина старая, к родным внукам ей лень ездить, ничего, что их мать чуть не сдохла».
Я недоуменно замерла. Комментарий гриба прозвучал довольно громко и отчетливо, а «свекровушка» и те, с кем она разговаривала, не обратили на него ни малейшего внимания, как будто не слышали.
«Да они и не слышат. Только ты, потому что оказалась в моем теле. Сейчас, подожди, она насосется и отвалится к себе домой, упырица ненасытная, тогда я тебе все расскажу».
Тварья мать, вот это я влипла. Хотя… после того, что случилось, вся эта нелепая возня в странной комнате с зеркалом и говорящим грибом – не так уж и плохо. Гораздо хуже было бы без остатка раствориться в небытии, после того как зеркальный монстр доел мою магию и принялся бы за душу. А так, выходит, я от него сбежала в… куда? В чужое тело?
«В мое, – тут же уточнил гриб-лампа. – В тело Александры Михайловны Петровой, тридцати пяти лет, матери-одиночки двоих сыновей. РСП».
Это что за зверь? РС… чего?! И как это – мать-одиночка, если есть свекровь? Вдова, что ли?
«Да если бы! – невесело вздохнула лампа. – Вон он, муженек, примчался, как же, бесплатная сиделка-нянька-обслуживалка поломалась! Надо же что-то делать, а то его новой молодой женушке не нужны его детки в ее новой шикарно обставленной квартирке».
Так, погодите. Что-то не стыкуется. Какая, к тварьей матери, новая жена у мужчины, у которого есть старая… тьфу, вот эта вот жена всего тридцати пяти лет – девчонка совсем! Когда он успел заделать ей двух детей, извращенец? И с какого перепугу тогда она одиночка?! Тварья мать, меня что, занесло в чокнутый мир каких-то пустынных придурков, у которых гаремы?!
Хотя и тут не клеится. У пустынников первая жена, да еще родившая сыновей, никогда одна не останется, она же мать наследника. Она, может быть, и старая, но зато старшая! В авторитете. А тут чего-то не похоже.
Лампа-гриб-старая жена тридцати пяти младенческих лет вдруг отчетливо захихикала. Но как-то невесело.
«Нет, у нас современное общество, где никто никому не должен, – пояснила она. – Особенно мужчина женщине. А женщина как раз должна, причем всем. Особенно если она мать».
Эм… тварья дупа, я попала в ад. Тьфу, зараза, так и знала, что ничем хорошим дурацкая придумка сумасшедшего Райно закончиться не могла. Но чтоб настолько?!
– А я вам говорю, оставьте лекарства и рекомендации. Я проконтролирую, чтобы Шура выполняла все предписания. Ей наверняка пойдет на пользу специальная диета, заодно сбросит лишний вес и станет похожа на человека. Что? Глупости, какое еще переутомление? Где она может переутомиться, дома, занимаясь детьми? Короче, не морочьте мне голову, выпишите лекарства и…
– Да нам-то что. Пишите отказ от госпитализации, и дело с концом. Дамочка, быстрее пишите, вы и так отняли у наряда кучу времени.
– Вы невоспитанный хам, и я обязательно напишу на вас жалобу! Уходите!
М-да. Похоже, надо открывать глаза и разбираться с этой визгливой старухой, у меня от ее голоса в голове звон и противные оранжевые круги перед глазами. Надеюсь, лампе эта бабка не слишком дорога, как память о бывшем муже?
«Да век бы не видела. Только… ее попробуй выставь. Слово поперек скажешь – она потом полгода будет припоминать, напакостит, где только сможет, и ни за что не повезет больше младшего ни на кружок, ни к врачу и Вите будет петь в уши, и…»
Так, отставить нытье! Не знаю пока, что тут за кружки, мужья и младшие, а эта бабка мне точно надоела.
Глава 4
Я все же открыла глаза и попыталась сесть. Так. Какова диспозиция для боя?
Я все в той же комнате с разбитым зеркалом, но не на полу, а на какой-то узкой и неудобной кушетке. Рядом со мной переминаются с ноги на ногу двое мужиков в странных салатовых одежках и шапочках. Один из них складывает в большой саквояж жутковатого вида железки и другие непонятные штучки.
«Это врач из скорой помощи, – любезно пояснила Лампа, тьфу ты, Александра. – Они сделали укол, снижающий давление, а в остальном им пофиг. Может, попробуем их задержать? А то страшно…»
Нет уж. Пусть проваливают, мне они не нравятся, со своим здоровьем я как-нибудь сама разберусь. Если я не чувствую сейчас в теле ни капли магии, это не значит, что ее не появится со временем. А если вернется хоть толика – без лечения я точно обойдусь.
Так, смотрим дальше. На кушетке в ногах сидит довольно потрепанный мужик с бледноватым и брюзгливым лицом бывшего красавчика и первостатейного зануды.
«Ну почему сразу бывшего? – обиделась Александра. – Он и сейчас ничего… не то что я».
М-да-а-а, если мое новое тело выглядит еще хуже, чем этот мужик… это плохая новость. Ему же лет двести на вид, а то и все двести пятьдесят! Старый извращенец, кто ему разрешил совращать ребенка?
«Он мой ровесник!» – почему-то обиделась Лампа.
Тварья мать. Как все плохо и непонятно… Ну да ладно, потом разберусь, смотрим дальше, благо все присутствующие на пару секунд зависли, разглядев, что я очнулась.
Так, а вот и свекровушка, любительница кровушки. Тут я не ошибусь – во-первых, больше противных старух в комнате не наблюдается, а во-вторых, в ее холеном и старательно накрашенном лице угадывается заметное сходство со старым извращенцем.
Что интересно, детей я в комнате не увидела. То ли выставили, то ли им самим не хотелось тут находиться – пока не знаю. Ну да и ладно…
– Наконец-то! – старая грымза поджала губы и посмотрела на меня как на бесхозного зомби, выползшего из-под мусорной кучи на ее заднем дворе. – Надеюсь, больше ты не станешь выкидывать таких фокусов! Безобразие, ты напугала детей, сорвала с работы Витеньку, отвлекла меня от важного дела, и все из-за какой-то ерунды и собственной безалаберности.
«Важное дело у нее… Опять морщины подтягивала в клинике, – пробухтела у меня над ухом Лампа. – Скоро вместо носа две дырочки останется, а уши можно будет на затылке бантиком завязывать».
Интересно, а вслух бывшая владелица тела такая же смелая была? Или это она выступает в разговорном жанре только потому, что ее никто, кроме меня, не слышит?
– Ах, простите… – я прислушалась к суфлированию Александры и сладким голосом продолжила: – Валентина Дмитриевна! Какая досада, что я со своей глупой болезнью оторвала вас от такого важного дела, как косметическая подтяжка лица. Вам без нее действительно никак не прожить, это ведь жизненная необходимость – отдать несколько сотен тысяч, чтобы выглядеть моложе своих шестидесяти пяти лет.