Страница 18 из 20
– Кожаный коричневый блокнот. Ты точно поможешь мне?
– Да. Тебе нужно отдохнуть. – Рита не стала напоминать, что ночь была тяжелая, насыщенная на переживания. Сначала радостными, потом трагическими. – Пойдем.
– Мне страшно.
– Хочешь, я посижу с тобой?
– Нет! – резко ответила Мария, так же резко подскочила и пошла к выходу. – Хочу побыть одна. Пойдем, завтра поищу его, может он в чемоданах, а я не заметила.
Рита устала отвлекаться на резкие перепады настроения молодой вдовы, списала это на нервное состояние, залитое успокоительными препаратами. Ей и самой хотелось быстрей избавиться от компании полуночной незваной гостьи, которой толи нужна помощь, толи не нужна, толи она спокойна, толи нервна, толи боится, толи хочет остаться одна. Поэтому она не стала возражать и настаивать, проследовала за Марией, но в коридоре поинтересовалась:
– В каком номере ты живешь?
– В том – неопределенно ответила девушка и пошла сомнамбулической походкой в сторону своего номера.
Рита прикрыла дверь, полюбовалась оторванным отштампованным листом, дождалась, когда Мария войдет в номер, и отправилась в свой.
На свое же удивление заснула крепким сном.
***
Утром Рита чувствовала себя не просто разбитым корытом, по которому прошел асфальтоукладочный каток, но еще и закатанной в этот самый асфальт, как лежачий полицейский. При упоминании, а точнее ассоциации с полицейским, она скривилась. Кузнецов запретил покидать отель до особых указаний. Особые указания не поступали, что было подтверждением долгого пребывания в отеле.
Она медленно сползла с кровати, и, постанывая от не ушедшей за ночь усталости, пошаркала в сторону ванной комнаты. Приняла прохладный, освежающий душ, взбодрилась и наконец, проснулась. По телу растеклась бодрость.
Рита малость поразмышляла, поприкидывала схему работы полицейских, посчитала вынужденное времяпровождение в отеле, при этом погрызла ноготь и схватила телефон, потому что результаты подсчетов ее не устраивали. Она дозвонилась главному редактору и сообщила ему прискорбную новость, что на «Балу», на который он ее отправил за спокойным репортажем для заполнения злободневных колонок популярного журнала, случилась беда. В результате ее не отпускают домой.
Выслушав ее, Ковылев сочувствовать не стал, а строго спросил:
– Риточка, ты почему Олегу не даешь материал?
Интонация любимого и единственного начальника с первого слова не понравилась «Риточке», она хмыкнула и быстро ответила:
– Нажаловался уже. Евгений Васильевич, я сама все сделаю.
– Ты тянешь резину.
– Евгений Васильевич, – попросила она – у вас же есть связи, вы можете меня отсюда вытащить? Я бы вернулась и продолжила работать.
Ковылев возмутился:
– Ты предлагаешь, пойти по друзьям, чтоб они тебя вытащили из отеля, где тебя держит полиция.
– Ну не совсем меня держат… – попыталась возражать она.
Но главный редактор ее перебил:
– Я бы на твоем месте ловил момент, можно же из этого репортаж сделать. Включай диктофон и вперед. Попробуй себя в роли обозревателя. Напишешь от первого лица. Поставишь личную оценку. Это разнообразит твою практику, твой текст и нашу газету.
– То есть мне сидеть здесь и ждать, когда полиция найдет убийцу?
– Сиди и жди, пока тебе не разрешат уехать. – Отдавал приказы Ковылев. – Проблемы с полицией у тебя, так ты и мне больную голову хочешь сделать? Сиди и моли, чтоб на тебя не повесили убийство. А пока ждешь, пиши статью, надеюсь ты плодотворно вчера погуляла.
– А как же – язвительно согласилась Рита.
– И дай Олегу материал.
– Пусть сам себе материал ищет.
– Я тебя предупреждаю – не смей таить! – крикнул на прощанье главный редактор.
– С таким отношением, вы скоро не досчитаетесь сотрудников – спокойно ответила Рита, но главный редактор уже отключил телефон.
Рита откинула телефон, он приземлился и глубоко закопался между подушками. Она подскочила с кровати и стала ходить по комнате. В груди клокотало негодование вперемешку с обидой. Ее, ценного сотрудника, профессионального журналиста, лучшего трудоголика, кладезь идей, глоссографа жесткого правдивого слова и просто акулу пера (ни много ни мало, но именно такими словами Ковылев всегда хвалил и расхваливал ее перед коллегами) Евгений Васильевич оставил на произвол судьбы, бросил на съедение волкам, крокодилам и львам. Все эти звери в одном лице представляли собой полицейского Кузнецова. А всего лишь один звонок нужному правильному человеку, мог вытащить ее из пасти хищников зоопарка.
Совсем скоро бестолковое хождение по комнате ей надоело, она остановилась возле стола, а точнее возле компьютера, подумала и открыла его, решив продолжить написание статьи о вчерашнем происшествии. Но работа не пошла. Хоть в душе перестало клокотать негодование, зато засосало в желудке, громко сообщая о пустоте внутреннего мира.
Наконец она осознала правду жизни, а именно, что день начался с разочарования и не задался. С этой секунды можно было задуматься и остаться сидеть в номере, запереться, никому не открывать и ни с кем не разговаривать. Но Рита знак судьбы не заметила, крик провидения не услышала и отправилась в ресторан на завтрак.
В ресторане все обсуждали ночное происшествие, делали это в полголоса, толи из уважения к убитому, толи от боли в голове от выпитого шампанского. Так или иначе, разговоры шли, предположения строились, подозрения не принимались, но шушуканья оставались в пределах разумного. На Риту посматривали с интересом и опаской – смесь любопытства и опаски, такая себе формула пытливой дедукции: первая свидетельница равно первая подозреваемая. И ни кому не интересно, что у нее стопроцентное алиби, это даже неинтересно обсуждать. Переступив порог ресторана, Рита заподозрила, что вся эта толпа ринется на нее с расспросами.
Первым делом Рита осмотрела зал в поисках молодой вдовы, и очень расстроилась, когда не нашла. Зато ее нашла вся вчерашняя компания. Они сидели за двумя столами, поставленными вместе, по краям которых оставались свободные места для Марии и Риты.
Иван, увидев Риту, тут же подскочил и направился к ней, благородно провел ее к столу, усадил, стал ухаживать, Николай потирал виски и стеснительно извинялся:
– Столько хлопот вам доставил, извините, мне так неудобно.
Рита махнула рукой, чтоб он прекратил извиняться.
Лера тут же придвинулась к ней и защебетала, при этом ее звонкий певучий голос совсем не сходился с содержанием слов:
– Этот полицейский явился к нам ночью. Как его там, Сереж, Кузнецов? Разбудил. Ошарашил. Стал допрашивать. Только потому, что мы сидели за одним столом с убитым. Что это за бред такой? При чем здесь мы? Мы вообще самые первые ушли. Да, Сереж?
– Нет, – возразил Сергей – раньше нас ушли Мария и Петр Григорьевич.
Анечка нервно вздохнула:
– Как жалко человека. Он такой хороший был.
– Вы знали его? – поинтересовался у нее Иван.
– Нет. Вчера познакомились. Он мне понравился – она застеснялась откровенных признаний и потупила взгляд в пустую тарелку.
– Рита, расскажите нам, что произошло? – попросил Николай. – Мы так поняли, что это вы его нашли.
– Я нашла, но я ничего не знаю – попыталась уйти от разговора Рита, понимая, что сделала ошибку, придя на завтрак в ресторан, и ругая себя, что не догадалась заказать еду в номер.
– Как? – не поверила Лера. – Что за скрытность? Это тайна такая? Или мы не имеем право знать? Или ты нам не доверяешь?
– Лера, – одернул жену Сергей и потребовал у всех – дайте Маргарите позавтракать.
Она задумчивым взглядом наблюдала как официант со скоростью и повадками кормораздатчика несется к их столику с подносом в руках, на котором позвякивала посуда с едой. Еда, конечно, не позвякивала, но Риту сейчас все это не волновало, ее интересовало самочувствие (физическое и моральное) Марии.
– А Мария не приходила? – поинтересовалась Рита, проигнорировав вопросы Валерии.