Страница 6 из 12
– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!
Враг сник, совершенно подавленный. Уран кыргызов всегда был победоносным, что стало страшить кангайское войско. Но Конурбай даже не повел бровью. Он велел тысяче жайсанов напасть и поймать Канчоро.
– Скачи и поймай богатыря бурутов! – крикнул Конурбай Чандаяку, указывая на Канчоро. Чандаяк прискакал к Эзкаре с приказом от самого Конурбая, чтобы он отправил тысячу жайсанов из числа манжуйских силачей, над которыми главенствовали знаменитые богатыри Каман алп и Жоон алп.
– Кто этот богатырь?! – закричал Эзкара Чандаяку. – Лицо его мне напоминает богатыря бурутов Чубака, взявшего в плен Нескару.
– Это его сын, Канчоро! – крикнул ему в ответ Чандаяк. – Нужно его взять в плен, чтобы он ответил за деяния отца.
Немедленно по знаку Эзкары тысяча жайсанов двинулись во главе с алпами Каманом и Жооном туда, где остановился Канчоро после поединка. Навстречу жайсанам Эзкары по знаку Бакая вышло множество аскеров во главе с Кюлчоро – в не меньшем числе. Началось кровавое сражение между аскерами и жайсанами. Воины с обеих сторон кололи друг друга пиками и копьями. Рубили саблями и мечами. Количество раненых и погибших все росло. Кто-то визжал от боли со стрелой, торчащей из живота. У кого-то была сломана рука ударом лунообразного топора. Кто-то валялся в луже крови, став безжизненным телом. Многие воины полегли с перерезанным горлом. Множество кангайских жайсанов постепенно начало окружать богатыря Канчоро, который славно бился с врагами. Заметил это Кюлчоро. Он рьяно бросился на окружавшую Канчоро гурьбу неприятелей. Гурьба жайсанов тесно сгрудилась. Кюлчоро бил копьем с разбега Суркоена, поражая так по пять, по шесть жайсанов одновременно. Еще расторопнее работал он луновидным топором и саблей поочередно. Вдруг с левого бока Кюлчоро возник Каман алп, набросившийся на него с огромной палицей. Он пешим оказался выше ростом, чем Кюлчоро на своем скакуне. Руки и ноги у алпа были огромными, будто состояли они из отдельных человеческих туловищ. Суркоен резко отскочил в сторону. Палица попала в землю, выбив каменную глыбу величиной с казан. Кюлчоро повернул своего Суркоена обратно к Каман алпу, который уже начал с размаху поднимать палицу, чтобы еще раз ударить кого-то по туловищу. Но он тоже увидел Кюлчоро, рванувшего в его сторону со смертоносным копьем. Каман алп был вынужден еще раз замахнуться палицей, чтобы встретить врага ударом. Он не заметил, как копье Кюлчоро пробило его шею, и не смог завершить удара. Ему было уже все равно. В сторону Кюлчоро двинулся Жоон алп, наблюдавший поединок Каман алпа с богатырем бурутов. Он был еще крупнее, чем Каман алп. В руках Жоон алпа блеснула смертоносным лезвием секира. Казалось, что своим ударом Жоон алп прорубит и каменную глыбу, будто дыню. Бесполезно подставлять под удар щит или какое-то оружие. Нужно принять все меры, чтобы удар не смог достичь цели. Нужно увильнуть от удара, выполняя обманное движение. Сделать выпад в сторону, чтобы удар пришелся по воздуху в сторону выпада. А самому нанести смертельный удар саблей в шею противника. Когда Кюлчоро пустился на Суркоене к Жоон алпу, он увидел, что алп приготовился встретить его ударом по голове. Когда замахнулся вражеский силач секирой, Кюлчоро откинулся на круп коня и запустил саблей в шею противника. Он заметил, что лезвие секиры пролетело по воздуху перед носом, а сабля впилась в шейные кровотоки Жоон алпа…
Поредели ряды жайсанов, направленные на поимку Канчоро. Кюлчоро обещал себе выручить брата, несмотря на численное превосходство врага. Ему это удалось. Враг начал отступать…
В душе аксакала Бакая родилось облегчение. Он чувствовал, что его сын Байтайлак, Калык, сын Сарыкана, и Шаимбет, сын Жамгырчы, по одному маху его руки готовы были ринуться на врага, в помощь Канчоро и Кюлчоро. Ему не нужно было усложнять положение войска кыргызов. Враг, который в два, даже в три раза превосходит численностью войск, может быть, испытывает терпение Семетея, он, может быть, хочет, чтобы буруты ринулись в бой всей силой, с тем чтобы окружить их всеми кангайскими войсками и постараться не выпускать из кольца. В этом случае войско кыргызов оказалось бы в трудном положении. Бакай знал твердо и непоколебимо, что войску Семетея не следует всей силой идти в наступление. Это войску Семетея нужно взять кангайцев в кольцо, окружить их со всех сторон малыми силами по возможности. Не давать противнику использовать свое численное превосходство. Ему нужно выждать, изнурить противника набегами малыми силами и вести с ним только «собачий бой». По-бурутски, постоянно «кусать» скопления вражеской силы в самых неожиданных участках и убегать в безопасные места. В такие места, чтобы врагу было не выгодно и вредно преследовать бурутов…
На поле сражения стемнело. Солнце садилось. Оно спряталась за темным облаком, что стояло на черте между небом и землей. Обе стороны прекратили сражение. Спешно стали устраивать отдых аскеров и жайсанов после изнурительного напряжения, что испытывал каждый воин, ожидая наступления для себя смертельной битвы.
Семетей собрал своих приближенных во главе с Бакаем, всех, кто хоть мало-мальски соображал и принимал участие в боевых действиях. Кроме старцев, вся молодежь участвовала в оогано-жедигеровской войне при осаде Опола Толтоем и Чынкожо. Тогда ооганцы одержали победу благодаря участию в войне молодежи из Таласа во главе с Семетеем.
– Мы определили, что враг превосходит численностью наши войска, – сказал Семетей. – Нам нужно выработать правила ведения войны с кангайцами, чтобы добиться малых потерь среди наших людей.
– С врагом нужно продолжать вести «собачий бой», другие способы для нас вредны, – сказал Ормонбек. – Только вот нам не хватает навыков.
– «Собачий бой» предполагает и вынуждает нас отступать в глубину наших земель, – сказал Семетей. – Вплоть до земель Кен-Кола, до ханской орды.
– Если сумеем нанести большой урон врагу, – заговорил старец Бакай, – отступление без больших потерь вглубь наших земель для нас не поражение. Мы с гордостью сможем изгнать ослабевшего, изнуренного и крайне изможденного врага из наших земель.
– Разделим войско на пять частей, – сказал Семетей. – Каждая часть нашего войска самостоятельно будет вести «собачий бой» с врагом на своем участке.
Далее Семетей сказал, что ногойцы во главе с ним самим, ведя «собачий бой» с врагом, могут отступать в сторону перевала Котермо, аргыны во главе с Сарыканом и Калыком пусть возьмут направление в сторону перевала Кум-Кыя. Эштеки должны разделиться на две части, где первая часть во главе с аксакалом Жамгырчы будет продвигаться к перевалу Таш-Кыя. Вторая часть эштеков во главе с Шаимбетом должна взять направление к перевалу Куу-Кыя.
– А что будет делать войско Ормонбека? – спросил Бакай.
– Пусть оно устраивает набеги с задней стороны кангайского войска, – сказал Семетей. – Чтобы уничтожать запасы еды и оружия врага с их охраной.
– А вдруг враг ринется уничтожать каждую нашу часть по очереди? – высказал сомнение Сарыкан.
– Местность не позволит им сделать такой ход, – сказал Семетей. – Любой набег врага обречен на провал, если он совершается только в одном направлении. Он сразу заглохнет.
– Почему? – спросил Калык, самый молодой из присутствующих.
– Войска не могут быстро продвигаться в одном направлении в горной местности, – объяснил Семетей. – Проезды и проходы в горах внезапно то сужаются, то расширяются. Или пологие склоны вдруг становятся крутыми.
– Понятно, – буркнул Калык, сам недовольный своим вопросом.
Кое-кто усмехнулся…
Утром со стороны врага раздался большой шум. Стучали доолбасы и барабаны. Разыгрались кернаи и сурнаи. На поляну, что располагалась на краю земель Таш-Кашата, выехал сам Конурбай на гарцующем скакуне Алгаре. Барабаны извещали о начале поединка. Все поняли, что на поединок вышел сам Конурбай.
Глашатай кангайцев выкрикивал требования Конурбая.
– Бурут! – кричал он. – Выходи на поединок, либо сдавайся. Отдай мне все земли Ала-Тоо, Талас! Отдай мне казну ханства и тысячу красавиц. Отдай мне Тайбуурула во главе тысячи отборных скакунов.