Дороги, которые нас выбирают

Глава 35

Императорские покои наполнились вереницей придворных, после того как Лидия, промыла желудок Алигеро своим волшебным отваром, который помог вывести яд из организма. За лекарем, что лечил плечо императора, установили слежку. Публично объявить о болезни императора не позволительно, это ударит по авторитету и подкосит власть. Поэтому на ближайшем императорском заседании Алигеро присутствовал, но был необычайно бледен. Спасибо умелой руке Тины и пудре. Под конец слушания последнего дела, император актерски сыграл полуобморочное состояние, из-за чего заседание быстро свернули, а Алигеро проводили в его покои. Я успела обратить внимание, как возле зала заседаний мелькнуло лицо той самой дамы, что не так давно разыгрывала для меня спектакль в библиотеке.

Прошло пару дней и по дворцу поползли слухи, что болезнь императора, дело рук графа да Кнес. Мужчины же слухи не опровергали, не подтверждали, а продолжали ждать дальнейших действий со стороны противника. Эдмунд не отходил от меня ни на шаг, везде брал меня с собой и я, словно его тень, всегда стояла рядом или же сидела по левую руку от него.

На пятые сутки, мы в полном составе - я, Эдмунд, Освальд с Тиной, Бред и Ренуар – сидели в кабинете его величества во главе с хозяином. Бред отчитывался по проделанной работе по наблюдению за лекарем, который изредка посещает большой трехэтажный особняк, за пределами города. При этом, как доложили агенты, нынешний владелец почти там не появляется, а в купчей указано вымышленное имя.

- Я проверил особняк со списком мадам Квик, но в бумагах нет упоминания о нем. – закончил Бред

- А имя?

- Лор дин Вертек.

- Лор дин Вертек – повторил задумчиво Эдмунд – в моих бумагах я встречал подобное словосочетание. Сейчас, принесу. – утягивая меня из кабинета за собой, на ходу сказал он.

Вывернув из-за угла в коридор, ведущий к нашим покоям, к нам навстречу шла пара магов, делая вид, что они бурно что-то обсуждают. Хотя направлялись они со стороны наших покоев, это не ускользнуло от внимания ни моего, ни Эдмунда. Стоило нам поравняться с ними, они остановились, в учтивом поклоне и так и остались стоять, явно ожидая чего-то. Эдмунд уверено зашел в комнату – гостиную и, захлопнув дверь за мной, остановился, к чему-то прислушиваясь. Я пробежалась взглядом по комнате, но ничего странного не увидела. Вроде, все так же, как было, когда мы уходили. Держа меня за спиной, он прошел по комнате и резко остановился в дверях спальни, так, что я врезалась в его спину. Выглянув из-за плеча, дабы убедиться, в чем дело, я не увидела ровным счетом ничего нового. Всё было довольно-таки банально. В нашей кровати, среди смятого постельного белья, возлежала обнаженная девица. Та самая актриса из библиотеки, как там её…

- Леди Аманда, какого черта вы забыли в нашей кровати? – слишком спокойно спросил Эдмунд, но от его голоса поползли мурашки по спине.

- Разве не это ты имел в виду, передовая мне записку? – прикрывая нагое тело простыней, она соскользнула с кровати с такой грацией, словно это делала всю жизнь. Хотя о чем я? Их же этому и готовят - ублажать дворцовую элиту. Плавно покачивая бедрами, она направилась в нашу сторону, обходя кровать, абсолютно игнорируя моё присутствие.

- Сейчас я даю вам две минуты, что бы собрать свои вещи, если они есть, и покинуть наши покои. Потому что, благодаря только присутствию моей жены, вы всё ещё живы. Но моё терпение не бесконечно. – сжимая мои пальцы до боли, холодно произнёс Эдмунд.

- Что-то раньше вы не были таким постоянным, граф. – дама направилась за ширму – даже общество мадам Квик, вы разбавляли другими дамами.

- Надо приказать сжечь постельное бельё – сказала я, когда та скрылась за ширмой.

Пока леди шуршала своим платьем, Эдмунд прошелся по комнате, осмотрел рабочий стол и вышел в гостиную. Я осталась стоять в дверях, наблюдая за передвижениями леди по нашим покоям. Двигалась она довольно уверено, сразу видно, что бывала в них раньше. Это обстоятельство неприятно резанула по сердцу. Наверное, что-то отразилось у меня на лице, так как она улыбнулась, окинув меня взглядом полного презрения. Остановившись около двери, которую Эдмунд распахнул, пропуская её, она посмотрела ему в глаза:

- Всё-таки он был прав, сказав, что даже, если я её прикончу, ты всё равно не будешь моим, поэтому я сделаю проще – И она развернулась и со всего размаху ударила кинжалом в грудь Эдмунда.

А в следующую секунду кричу уже я, и по тому, как из моих уст вырывался крик и летел вперед, меня затягивала темнота. Моё зрение сужалось лишь до этого движения кинжала, до того как она с нажимом вдавливает его в грудь. Нет, нож не входил, как пишут в книгах, словно в масло, ей пришлось надавить всем своим весом на рукоятку. Боль растекается холодком в области моего левого предплечья, парализую руку. Больно. Ужасно больно. Я протягиваю руку, растираю тупую боль в плече, пытаясь унять её. До моего слуха доносились звуки треска сукна пиджака под напором лезвия; как Эдмунд затаил дыхание от резкой боли; как мадам зарыдала, и как кровь с хлюпаньем начала пропитывать ткань. После была темнота и много душераздирающих криков в этой темноте, а я видела лишь, как Эдмунд оседает на пол с кинжалом в груди.

Наверно, надо двигаться, бежать, звать на помощь, зажимать рану, что-то делать, но я не могла заставить себя подойти. Пока, всё это происходит на расстоянии, это может быть не правда. Пока, это где-то там и мои руки не чувствуют прикосновений, это все может быть игрой воображения. Я не хочу, что бы это было правдой. Что мне делать без него в этом мире? Нет. Нет! Он не умер, Лео! Он жив! Моим мыслям вторит чей-то крик, что доносится до меня сквозь вату боли, криков и мою темноту. Жив! Он жив! Я так хочу верить в это. Жив – вдох. Жив – выдох. Я дышу. Я не заметила, что перестала дышать. Жив – удар сердца, и кровь побежала по венам быстрее. Жив! Слеза по щеке чертит мокрую дорожку. Падаю на колени и даю волю чувствам. Они выворачивают, заставляют сжиматься в конвульсиях тело. Меня кто-то треплет за плечо, не вижу, лишь только кинжал в груди Эдмунда режет глаза. Чья-то рука тянется к рукоятке

- Стой! – крик вырывается раньше, чем я фокусирую взгляд на хозяине руки – император. – Нельзя. Там нити магии. Убить могут. Мне надо их развеять сначала.

Сил нет подняться, поэтому ползу на четвереньках к телу мужа. Замираю над ним, всматриваясь в черты лица, и не решаюсь взяться за кинжал. Только сейчас, заметила, что удар пришелся не в грудь. Кинжал пробил плечо. Тот самый или очень похожий на тот, который мы нашли в таверне. Правду говорят, убить не так-то просто, для этого нужно умение. И рана, хотя выглядит жутко и кровоточит страшно, опасности для жизни не представляет.

- Лионель, соберись и призови обратно магию. Ты убиваешь уже всех подряд. – шепчет рядом Алигеро.

- Я? – ничего не понимаю, у меня же нет магии.

- Да. И поспеши - твоему мужу становится хуже. – продолжает подбадривать меня император.

- Сейчас. Я сейчас. – зажимаю рукоятку и встречаюсь взглядом с черными глазами Эдмунда – Я люблю тебя, Эд – шепчу одними губами, выдергивая кинжал. Болезненный вскрик, тело дернулось, он закашлял, а я начала свою тонкую работу, по вытягиванию нитей из раны. Не замечая, как слезы капают, смешиваясь с его кровью. Главное – жив, остальное не важно. Вокруг нас кружит темнота, но я сейчас очень чётко вижу разноцветные нити, что пытаются проскользнуть глубже в рану. Мы словно в коконе золотого света, и я поняла, что это император создает его, стоя рядом с нами. В какой-то миг увидела, как темнота остановилась – и тень в ней, словно, улыбнулась мне, проходя через барьер золотого кокона, а потом растворилась во мне. Виски давило, голова болела, но не так сильно, как в прошлый раз – терпимо.