Страница 21 из 22
— Ничего не знал об этом. Это нехорошо, можно считать, что нет серебрушек за настойку, и эти серебрушки тоже не увижу.
— Что, хотел в заначку положить?
— Да.
— У меня в заначке тоже негусто. Только то, что мне проспорил Вилан.
— На что хоть спорили?
— Как на что? Что ты продержишься против него десять минут.
— Понятно. Я сражался, а ты на этом заработал.
— Тебе никто не запрещал поставить на себя.
— Я тогда сразу понял, что ты что-то задумал.
— Ничего особенного. Вытряс немного серебрушек из Вилана, он не обеднеет. Они хорошо заработали на этом плавание.
— Не знаешь, что от них хотели дагарцы?
— Серебрушек, что ещё они могли хотеть. У них там давние разногласия были, точно не знаю. Вилан особо не распространялся на эту тему.
— Значит, это не из-за того, что они плавали в Таргород?
— Нет. Им никто не может запретить туда плавать. Они были тебе, кстати, очень благодарны за то, что ты решил у них эту проблему.
— Конечно, так благодарны, что мои трофеи им отдали.
— Забудь. Тебе ведь заплатили за поединок.
— Жалко, я во время поединка специально старался меч и нагрудник не повредить, а оказалось всё зря.
— Что, хороши были?
— Меч не знаю, а нагрудник был хорош.
— Тогда действительно жалко.
Караван пошёл по непонятной неезженой дороге, и к вечеру мы оказались вообще в чаще леса. Карта опять перекочевала к Дарсу, и он пытался понять вместе с Риусом куда нас занесло. На карте здесь не было отмечено никакой дороги, и в этом направлении не было вообще никаких городов.
— Рик, куда их понесло?
— Дарс, кто из нас договаривался?
— Что-то я не спросил об этом. Думал, они просто между городами кочуют.
— Уверен, ночью лучше не спать.
— Почему?
— Не нравятся мне они, как бы это ловушкой не оказалось.
— Не преувеличивай.
— Ты их не знаешь. Кто они и почему к ним никто не хотел в караван идти?
— Они же тогда совсем без воинов останутся, кто караван будет охранять?
— Это так, но всё равно стоит подстраховаться.
— Хорошо, полночи ты дежуришь, полночи — я.
— Договорились.
К нашему с Дарсом удивлению на ночь они вообще никого не поставили в охранение. На наш вопрос: «Почему?» был ответ, что здесь некого бояться и все воины разошлись спать по повозкам. Мы с Дарсом разделили ночь и стали дежурить. С вечера дежурил я, а к утру меня сменил Дарс. Среди воинов так никто и не проснулся, хотя я чувствовал, что мы ночью были не одни, и даже заметил движение среди веток. У меня было желание метнуть туда ножик, но я воздержался от этого. Утром как ни в чём не бывало караван пошёл дальше.
— Вот, Рик, а ты переживал, — сказал Дарс.
— Не знаю, Дарс, такая беспечность как бы боком не вышла нам.
— Наверное, они знают, что делают.
— Посмотрим.
К обеду следующего дня мы заехали в деревню. Здесь караван остановился, и купцы стали разговаривать со старостой. Видимо, они были знакомы, потому что разговаривали они дружески, и староста их совсем не боялся. Сам остался у повозок, а Дарс с Рини и Тони ушли вперёд разговаривать со старостой. Торговли здесь не получилась, оказалось, что до нас несколько дней назад здесь уже побывал караван, как раз тот, от которого они отделились. Весь дардум, что купцы хотели купить здесь, был уже продан им. Ничего не купив и не продав, караван пошёл дальше.
К вечеру пришли в ещё одну деревню. Здесь повторилась та же картина — дардума не было, всё скупили до нас. Мы остались ночевать на краю деревни, и к нам стали подходить местные женщины, спрашивая, что у нас есть на продажу. У купцов ничего не было, а вот жены торговали прямо с повозок. Самое интересное было, что дардума вроде и не было на продажу, а здесь нашёлся и все предлагали его на обмен. У нас к ночи четверть повозки было уже заполнено им. Только здесь выяснилась одна деталь — жены, пока нас не было, скупали оружие у воинов на местном базаре и у нас сейчас его было много в повозках. Вот только крестьянам оно было не нужно. Женщины ещё спрашивали ножи, а мечи никого не интересовали. Крестьяне спрашивали посуду, обувь, рабочий инструмент — ничего этого у нас не было, но они охотно менялись на ткани и соль, которые у нас были. Хорошо, что жены купили остатки того, что оставалось у Даи с Нозой на складе в доме, а то бы вообще торговать было нечем.
Кроме того, пользовалась спросом настойка, которую мы с Дарсом привезли. В следующей деревне купцам продали немного дардума, и они долго и упорно за него торговались со старостой деревни. Жены тоже успели немного поторговать, даже чуть не продали мой трофейный топор. Хорошо я вовремя заметил и запретил. Сказал, что сами будут ходить в лес дрова рубить, чем смогут. Это немного остудило их торговый пыл. Дардума в повозке ещё прибыло. Так мы больше недели ходили от одной деревни до другой. Деревень здесь оказалось много и везде было по-разному: где-то был дардум на продажу, а где и нет. Наши с Дарсом повозки быстро заполнились дардумом под завязку, и мы просто ходили, распродавали остатки.
Наконец к концу второй недели купцы забили все повозки дардумом под завязку и караван пошёл обратно в Сандир. По ночам здесь никто не дежурил, в караване царила полная беспечность. Считалось, что здесь безопасно. Кроме того, я зря опасался, что будут проблемы из-за того, что большинство воинов без жён. Быстро выяснилось, что у многих в деревнях есть подружки. Ещё несколько дней мы выбирались из лесов и шли обратно в Сандир. Около него мы встали караваном у ворот, и местные воины с неохотой стали дежурить по ночам. Купцы каравана тем временем уже договаривались с местными купцами, кому продать дардум. Жены тоже ушли вместе с ними продавать дардум и вернулись недовольными.
— Что такие недовольные?
— Купцы местные совсем дёшево дардум покупают.
— Почему?
— Говорят, места нет на складах.
— Что, у всех и сразу? Так не бывает.
— Можно, конечно, на базаре поторговать, но купцы собираются через три дня снова идти за ним.
— Сходите в порт, может там кто-то на кораблях купит или по харчевням. Им же много нужно.
— Хорошая мысль.