Страница 5 из 6
Оружие молнией влетело в крону, и внезапно из нее на землю брызнула струя бесцветной жидкости, чудом не задев сестру риогера. Подобные струи ядовитого вещества изрыгали только эминиолы. Сразу опомнившись, неистовая амазонка опрометью отлетела в сторону.
– Шельма эминиол! – торжествующе взревел Шаллон, и это заветное слово было радостно подхвачено остальными охотниками.
Миопы и георы принялись рвать сдерживающие их цепи, заходясь в душераздирающем свисте и вое.
У Моэнола в охотничьем азарте засверкали глаза.
– Долгожданный эминиол! Бог Рионеб – за тебя, мой Хоун! –объявил Воломор, обратившись к просветлевшему и поднявшему голову главному веолу. – Твоя последняя метка поставлена с умом! Вот удача! Только как бы нам добыть этого эминиола?! У нас, конечно, еще остались корни реоны, но они вряд ли помогут… Эминиол засел слишком высоко, чтобы мы смогли легко одурманить его дымом. Он может даже напасть на нас.
– И поэтому нельзя медлить ни минуты, – веско ответил Хоун. – Когда эминиол сидит в таком сложном месте, с ним можно справиться только при помощи Песни внимания. Лучше всех это сделает… Коен. Я не держу на него зла.
– Хорошо. Сейчас же прикажи ему, Хоун! – распорядился Воломор.
Пристыженный успехом Хоуна молодой Коен вытащил из-за пояса розоватую дудочку с множеством отверстий и дунул в нее. В ответ на получившийся гнусавый звук от дерева раздался такой же. Из густой серебристой кроны свесился какой-то предмет: то была круглая оранжевая голова эминиола с черными шариками глаз. Она зачарованно вслушалась в череду последовавших тягучих и отрывистых звуков дудки. Медленно подступив к аориту, Коен опустился на корточки, и в свою очередь задвигался эминиол. Благодаря усилиям цепких когтей, по дереву спустились пять метров гибкого тела, покрытого длинным, ровным и пушистым рыжим мехом. Настоящий удав на двух десятках крепких ног, эминиол доверчиво обвернулся несколькими кольцами вокруг музыканта. Хвост зверя принялся мечтательно поглаживать тисанца, а лапы эминиола под ритмичные и заунывные звуки двинулись по кругу. Яркое продолговатое тело стало волнообразно изгибаться, оранжевый цвет зверя сменился на золотой. Охотники и их спутницы зачарованно следили за диковинным танцем удивительного животного, шестого чуда Тисаны. Не дремал только Шаллон, с тесаком в волосатых руках подкравшийся к дуэту Коена и эминиола. Один удар – и монстр задергался в конвульсиях под победные возгласы людей. Звук дудочки оборвался, и помощник главного охотника отряхнулся и встал.
Охота была закончена и ознаменовалась желанной и богатой добычей. Забрав с собой вожделенного эминиола, веолы дружной гурьбой последовали в лесной лагерь Доррен. Дорога заняла не менее двух часов, и к ее окончанию Алина измучилась, но забыла об усталости, когда цель пути открылась перед ней. Лесное становище находилось на просторной поляне и представляло собой мини-деревню из домиков-срубов, окруженных решетчатой металлической полусферой, сверху частично прикрытой кронами деревьев.
– Откуда такое защитное сооружение? – изумленно спросила Алина Моэнола.
– Не знаю точно. Это сделано в старые времена.
– Волшебно! Эта вещь не менее поразительна, чем та, что имеется в Воломорсте, Моэнол. Что ж, надо полагать, у меня будет свой домик?
– Можно бы поселить вместе вас с Гемолой, ведь вы так славно уживаетесь. Да уж ладно, будет каждой по домику, – показал белые зубы Воломор.
Получив для себя отдельное пристанище, Алина закрылась в покрытой шкурами комнатушке и под охраной Михаила и Виктора безмятежно проспала несколько часов. К вечеру ее разбудили громким стуком в дверь. Через узкое земляное окно доносились оживленный шум и пленительные запахи жареного мяса. На людском островке посреди лесного моря начиналось веселое празднование Дня охоты.
Все мужчины и женщины, заполнившие Доррен, собрались на земляной «центральной площади» лагеря под самым куполом ограждающей его решетки. Там, в трех больших костровых ямах резво играл и потрескивал огонь, отгоняя от лагеря сгущающиеся темноту и прохладу и подрумянивая аппетитные вертела. Готовое мясо и приправы слуги выкладывали на низкие столы. Рядом красовались заранее привезенные в лагерь винные бочки. Вокруг всего этого великолепия были расставлены и разложены всевозможные сиденья и подстилки, на которых отдыхали те, кто не принимал участия в процессе готовки. Тут и там свободно перемещающиеся миопы и георы в изобилии получали сырое мясо. Всюду шла раздача кусочков кожи и волосков эминиола «на счастье», царили розыгрыши, шутки и смех.
Моэнол и его приближенные: Жуэрад и Хоун, Каруан и Гемола, Роотеб и Соалин – восседали недалеко от самого большого костра. Всеобщая атмосфера праздника подействовала на них: все снова казались безмятежны и веселы. Моэнол предложил Алине сесть по правую руку от него. Слева от риогера удобно устроилась его сестра, в сине-зеленом платье, терзающая короткими пальцами еще не увядший водный цветок. За спиной Воломора благодушно улыбался дородный господин, представленный как паронос Доррена Орилеон. Этот управляющий лез из кожи вон, чтобы поддержать и сохранить благодушную атмосферу.
Все приближенные Моэнола, самого могущественного господина вокруг моря Гер, постарались выглядеть нарядно, но никто не мог соперничать с ним самим. Длинные белокурые кудри Воломора выделялись на пышной алой рубашке. Блики огня скользили по тонкому голубоглазому лицу, наполняя его мистической красотой. Господин Тисаны восседал, наслаждаясь покоем, свесив с подлокотников изящные кисти рук. Все вокруг с неприкрытым восхищением и даже обожанием смотрели на него. Забыв о Викторе и Михаиле, «госпожа Арвинор» парила на крыльях любви.
С виду примирившиеся Хоун и Коен первыми поднесли господам румяные вертела и амиен, задав начало пиру. Опустившись рядом с Моэнолом, Алина прикрыла красивую юбку вышитым полотном. Впору зажаренное мясо нараота имело приятный насыщенный вкус. Хмельной амиен оказался настолько хорош, что мог примирить со всеми неприятностями на свете.
Окончательно развеселившись, Алина взяла в руки нимовил, чтобы развлечь игрой и песней тисанских господ:
Подруги доблесть с красотою
Решили спорить как-то раз:
Кому из нас владеть землею,
Кто лучше и нужней из нас?
Друзья спросили ум холодный,
И ум ответил не спеша:
Дам голос доблести природной,
Хоть красота и хороша.
А красота спросила сердце,
И сердце молвило, горя:
Я б красоте открыло дверцу,
Она как нежность и заря.
Раз спор остался без ответа,
В любви вблизи и далеко,
Во все года, зимой да летом,
Всем ошибиться так легко.
Охотники прислушивались к нежному голоску девушки, но Моэнолу не понравилась песня. Забрав у невесты и отложив в сторону инструмент, он взял ее руку:
– Дайте мне вашу руку, моя госпожа. Вы знаете, я немного понимаю в линиях на руках. Надо сказать, ваши линии четкие и непрерывные. Это говорит о постоянстве и счастливой судьбе.
Пальцы Воломора принялись ласкать ладонь невесты.
– Ах, мне, конечно, хотелось бы надеяться на это, – улыбнулась «госпожа Арвинор».
В разгар праздника появились шуты, принявшиеся разыгрывать охотничью сценку. Один из актеров, маленький толстячок в обруче с рожками и накидке из выдубленной шкуры изображал лесного зверя. Второй, долговязый и тощий, весь обвязался ветками с густой листвой.
– Кто это? – со смехом спросила Алина, сжимая руку Моэнола. – Он изображает пароноса Реттана?
– Нет, хариота, – смеясь, поправил Воломор.
Под хохот зрителей ряженые пустились в совместный пляс. Облепленный листьями танцор потешно запрыгал вокруг товарища, выставляющего в его сторону рога. Сначала «хариот» нападал, затем роли переменились. «Любитель падали» начал выделывать коленца, изображая бегство, а бывшая жертва принялась с ворчанием гоняться за ним. Наконец, после сценического избиения, танцор с листьями повалился на землю, а «зверь», мотая рогами, исполнил победное торжество.