Страница 6 из 9
– Да и неудивительно, рядовое село, кто ж будет вносить данные в базу, – подумал Вова, и руки у него прямо зачесались, желая внести хоть что-то. Безусловно, для такой головы, как у него, это вообще не работа.
– Так, – сказал себе мужчина, поправляя очки в темной оправе, которые делали его похожим на солидного профессора. Очки эти остались на добрую, как говорится, память от его недолгого пребывания в Силиконовой долине,
– Так, что мы имеем? А имеем мы село Прирядье, порядочное-таки по сегодняшним меркам. Сто домов это тебе не хухры-мухры. И чем же занимаются жители сего славного места? – и он внимательнейшим образом кинулся изучать всю доступную информацию.
Занимались жители в основном сельским хозяйством, выращивая картофель, свеклу кормовую и капусту.
Прочитав сии сведения, Вова загрустил. Вот как-то слабо он представлял себя, выращивающим картошку.
Однако выбора у мужика не было. Хорошо еще, что денежки, которые ему выплатили, включая отпускные и даже премиальные, лежали почти нетронутые.
Так что, заглянув в кошелек, и в сбербанк онлайн, Вова стал собирать вещи, и через денек отбыл, предусмотрительно закрыв форточки и занавесив окна.
Село Прирядье встретило мужика не ласково.
Холодный моросящий дождь и проселочная дорога, вся в рытвинах и колдобинах, завывающий периодически ветер так и подгонял его в спину, залезая под фирменную куртку, оставшуюся еще со Штатов.
– Лето называется… – пробурчал недовольно Владимир, и тут неожиданно увидел дядькин дом.
Немного покосившийся, с заколоченными окнами и навесным замком на входной двери, он будто сам вышел ему навстречу, выглянув из-за поворота.
Забора вокруг него, считай, и не было.
Зиял провалами штакетник, крапива бурно росла и уже зацветала, вездесущий вьюнок обвивал все, до чего мой дотянуться, и штакетник розовел и местами синел от обилия его цветов.
– Веселенькое место, – подумал Вова, – как раз подходящее для бывшего физика-теоретика.
При слове «бывшего» в сердце кольнуло.
И Владимир вздохнул, глубоко, как только мог, а потом произнес вслух:
– Фига се! Бывших физиков не бывает! – и вот как-то от этих немудреных слов на душе у него полегчало.
Вова подошел к дому и, покопавшись в здоровом и тяжеленном рюкзаке с множеством карманов, вытащил ключ. Тяжелый навесной замок умудрился покрыться налетом вездесущей ржавчины, и в сердце мужика зашевелилось сомнение.
– А ну как и изнутри эта пакость пожрала механизм?
Наш бывший физик, готовый к самому худшему, вставил в скважину ключ. Самое худшее в представлении Вовы была ночевка на улице, если замок заржавел, и открыть его не удастся.
Ключ вошел в скважину с трудом, и поворачиваться отказался наотрез. Мужчина, как представитель профессии интеллектуальной, налег на него со всей силою, какую только мог собрать. Судя по всему, силушки хватило, и замок, не выдержав такого издевательства над своими пострадавшими от повышенной влажности внутренностями, просто развалился на две неровные части.
Вова вытер пот со лба, и на лице его даже появилось нечто, похожее на улыбку.
– Ну, начало положено. На улице ночевать точно не придется, – с удовлетворением подумал наш физик-теоретик, хозяйственно убирая остатки замка в сторонку. Он потянул дверь за обычную деревянную ручку, которая пережила все годы-непогоды значительно лучше замка, и даже практически осталась на месте, только чуть-чуть покосилась.
Дверь, как и положено двери в заброшенном на столько лет доме, недовольно заскрежетала и заскрипела, но напору мужских рук, кои были вовсе не так и могучи, поддалась.
А куда ей деваться? Работа такая.
Володя шагнул в темноту, и нащупав слева у входа выключатель, вдавил кнопку внутрь. Однако светлее не стало.
Мужчина удивился и даже несколько опечалился.
– Неужели электричество отключили? – в сердцах сказал Владимир, и сел на свой тяжеленный рюкзак, который умудрился затащить одной рукой в открытую почти настежь дверь.
Очевидно, это событие пошло мужчине на пользу. Потому что он вспомнил, что нужно же пробки ввинтить!
На душе у него повеселело, потому как смартфон почти разрядился, да и ноут, который он, безусловно, взял с собой, нужно было подключить.
Владимир потер руки, рискнул включить фонарик на телефоне, и, подсвечивая себе, пошел искать пробки. Нашел. Видно, несмотря на то, что он давненько тут не бывал, что-то в памяти осталось.
– Да будет свет, сказал поэт! – велеречиво произнес мужчина, закручивая пробки на их законное место. И стоило только щелкнуть выключателем, который был покрыт тонким слоем пыли и окутан паутиной, как свет зажегся и осветил теперешнее Володино жилье.
Ну, что сказать.
Жилье было весьма неплохое, а по деревенским меркам, так и почти роскошное. Несмотря на внешний неказистый вид, внутри имелась даже душевая кабина! Вова вспомнил, что ведь как раз он и заказал ее, тогда, два года назад.
– Ничего себе, как это я умудрился забыть?! – с великим удивлением подумал мужчина, и потер лоб. Он почувствовал, как внутри поднимается волна понимания, а за ней другая – стыда и отвращения.
Володя понял вдруг, что за эти приступы, которые накатывали иной раз совершенно без предупреждения, он просто себя ненавидит:
– Боже мой! И ладно бы, будь я женщиной, так куда ни шло.
Но мужчина, ученый с чисто женскими, как я всегда думал, мигренями, это нонсенс.
И Володя постарался затолкал эту унылую мысль куда подальше, в неведомую глубину подсознания. Куда она и ушла, провалившись как в омут.
А физик наш постарался взбодриться, и пошел разбирать рюкзак, то и дело прислушиваясь к себе. Временами перед приступами у него начиналось мерцание в глазах. И это было за великое благо, потому что тогда он, наученный горьким опытом, просто шел и ложился в кровать.
Конечно, с мокрым полотенцем на голове и наглотавшись таблеток.
Пока все было тихо. Голова вела себя вполне прилично, что было даже странно. После раннего подъема и дороги с тяжеленным рюкзаком можно было ждать от нее всего.
Поблагодарив создателя, Володя первым делом вытащил упакованный в сумку ноутбук, и любовно установил на письменный стол, покрытый старой клеенкой в сине-белую клетку.
Не очень чистой, а попросту грязной, покрытой пылью и древними разводами от пролитого чая, судя по всему. Володя их практически и не заметил. Несмотря на очки, которые он носил, внимание его в основном было сосредоточено внутри.
Его мозг, надо сказать, до сих пор бился над одной теорией, которую не могли выбить из головы ни проклятые мигрени, ни увольнение, и даже не решение начать новую жизнь.
Да и как это возможно?
Человек, рожденный музыкантом, даже когда учить его музыке некому и условия не позволяют, все равно мыслит не так, как человек, рожденный художником.
А уж если ты родился с повышенным айкью, и с налету в возрасте десяти лет решал задачки для первого курса физфака, а Володя был именно таким, то как может какая-то мигрень изменить структуру мозга, полученную от рождения?
Усложнить жизнь могла, это верно.
Но переключить от любви к теоретической физике на тоже художественное поприще?
Хотя чего только не бывает на белом свете.
Вот каковым размышлениям предавался Володя, которого все-таки немного потряхивало. Нервы, нервы, господа.
– Все от нервов, как говорят медики. И мигрень эта паршивая наверняка тоже от них, – подумал мужчина, который боролся с ней уже два года.
Почти с того самого момента, как он из штатов вернулся.
За ноутом последовали вещи, необходимые, как полагал Владимир, для жизни в селе. Двое пар поношенных, но крепких джинсов, три свитера, дождевик.
Поскольку на дворе стояло лето, даже такое специфическое, как в этом году, никаких вещей мужчина больше не привез.
А лето действительно стояло, совсем не похожее на нормальное.
Нормальное – это когда тепло стоит месяц, другой.
А нынешнее – неделю жара, десять дней холодина и дожди проливенные.