Страница 50 из 50
…Скрипят под моими ногами половицы лестницы княжеского теорема, ведущей к башне, где расположена светлица Ростиславы. Шумят наверху детские голоса — весь терем заселен малышами, и их пока ещё не вернули домой: ждали, чем кончатся переговоры с оставшимися от тумены степняками… Но теперь ушли поганые от Пронска, ушли, сопровождаемые на расстоянии держащимися дозорами! Теперь уже можно вернуть малюток к матерям! Собственно, за тем я и сам отправился… И одновременно с тем страстно желая взглянуть в глаза Ростиславе, пока ещё безмолвно сказать одним лишь торжествующим взглядом: мы победили! Я — ПОБЕДИЛ! Ибо именно я нашёл способ сокрушить многлчисленную тумену, не пролив напоследок ни капли русской крови! И хотя ещё ничего не решено, и хотя Батый ещё силен — но едва ли не треть орды его разбита и уничтожена, а Ижеславец и Пронск выстояли, уцелели!!! И нет теперь у татар хашара, рабов, коих погнали бы поганые впереди себя на штурм прочих городов русских! И нет у них припасов, что захватили бы они в беззащитных весях и у беженцев, пытающихся безуспешно бежать от степняков… И во всем этом как ни крути, именно моя заслуга!
А особенно сильно моё торжество на фоне отчаяния, что охватило меня после первого штурма… Ибо тогда я даже не помыслил бы показаться на глаза Ростиславе, представься мне такая возможность. Тогда я был едва ли не уверен, что без внешней стены нам не удержаться — и готов был сознательно искать смерти в бою, коли бы враг все же прорвался в город…
Но все отчаяние в прошлом — а сейчас я замираю перед ставшей словно бы такой знакомой и родной дверью, что вдруг щемит в груди! И одновременно с тем мне столь радостно, что я хочу растянуть этот миг, хочу немного продлить его, сохранить в памяти! Нет, после я ещё вернусь сюда — отведу малышню по домам, схожу в баньку, смою с себя уже застарелый пот, оденусь в чистое исподнее… И вернусь! Хоть и нельзя нам насладиться близость с любимой, но даже просто проведя ночь рядом с ней, я буду счастлив! Донельзя счастлив!
И пофиг на князя. Если что — Миша у меня в крупном долгу, на полном основании потребую у него сестру по прошествии сорока дней…
Но вот я, наконец, берусь за ручку двери — и рывком распахиваю её! Визжит испуганная малышня — но разглядев дружинника в чешуйчатой броне, дети восторженно замирают… Искренне улыбнувшись крохам, я ищу глазами ее — и нахожу! Улыбающуюся, счастливую — и такую тёплую, словно от неё исходит мягкий, одному мне заметный, и согревающий лишь мою душу свет…
Любимую…
А после проваливаюсь с концами в глубокие омуты дивных зеленющих очей, буквально задыхаясь от восторга перед красотой моей избранницы…
Моей!
Только моей…