Ванечка для шейха

– Плохо!

– В смысле, бля? – обиделся Ваня на русском, переходя для пояснений на английский: – Никто пока не жаловался!

– Не длина, – замотал головой Рауф и сделал рукой жест, как будто что-то раскачивается от ветра или вьется. – Растительность.

– Я там все подстригаю, когда отрастает. Пока не надо.

– Надо. Волосы – плохо. Надо голый. Гладкий.

Ваня, стоя с распахнутым халатом перед малознакомым мужиком с баранкой на башке, хотел сказать многое. Очень многое – например, какого лешего он должен отчитываться перед кем бы то ни было о своих интимных делах, каким считал бритье лобка, почему он вообще должен стоять тут, а не у себя в квартире, но все это было бессмысленно, ведь говорил бы он все равно не с принцем. Только тот мог повлиять на его положение.

– Меня звали в гости или ублажать вашего господина? – сощурился он. – К чему эти допросы… – английского слова не подобрал, добавил на своем: …писечные?

– Иван не понимает, – вздохнул Рауф, хлопая длинными черными ресницами. – Меня зовут Рауф – я живу у Явара в гареме много лет. Он послал меня позаботиться о тебе – чтобы ты чувствовал себя комфортно. Чтобы ни в чем не нуждался. А я сам, я лично, Рауф, хочу, чтобы Иван предстал перед господином в лучшем виде. С растительностью жарко. Потеет. Начинает пахнуть.

– Ну так включите кондер, чтобы я не потел и не вонял!

Рауф снова вздохнул, покачал горестно головой, нашел пультик среди подушек, задавая требуемый режим, а потом насел на Ваню, ноя и умоляя не хуже Лехи. Бегал за ним по всей комнате, пока он вытирал голову полотенцем и пока не обнаружил, что ему снова подсовывают белые одежды. Его вещи при этом куда-то делись, потому пришлось надевать, что есть: из принесенного он выбрал нечто вроде белых треников на резиночке и белую рубаху. Рауф совал еще что-то надеть поверх этого, но Ваня отбился, и тот, так и не удостоившись милости повыдергивать всю Ванькину растительность, ушел. Ванька не успел и присесть, как Рауф примчался снова, звеня флаконами.

– Только не духи! – взревел он, кажется, на весь дом, и Рауф застыл, но снова принялся перебирать к нему ногами в расшитых бархатных тапочках, отвинчивая крышку.

– Мужчина должен пахнуть мужчиной! – заявил, умудряясь мазнуть ему пальцами по шее и оставляя на ней стойкий запах сандала и цитрусов. – Это лучшие духи от лучших французских парфюмеров!

Рауф еще поуговаривал его, но уже не так настойчиво, сделать лобку и тому, что ниже, «красиво», но Ванька сказал, что если от него не отстанут, то он высунется в окно и будет орать. Тогда Рауф, обиженно звякая склянками, удалился, но снова ненадолго – вернулся с расшитым золотом шелковым халатом, тапочками, такими же смешными, как у него самого, попросил облачиться в это и пойти с ним.

– К принцу? – догадался Ваня. – Какая честь. Наконец-то.

Вслед за Рауфом он вышел из комнаты и пошел по коридору, поднимаясь затем на третий этаж здания. Сзади неизменно пыхтел Басыр, и это начинало раздражать – как будто в детство вернулся, когда мамка ходила за ним по двору, следя, чтобы сынулька не нажрался песка из песочницы. Он всегда был неугомонный, и только бабушка находила способ присматривать за ним, не отходя от плиты – просто привязывала его к ножке стола за жилетку, пока готовила, давала кусок теста и он его мял и вазюкал, топя в нем машинки и солдатиков. Кто-то бы сказал, что это была моральная травма, но Ваня считал это обычным детством гиперактивного ребенка – если его отпускали на самовыгул, то он обязательно расшибал себе что-то. Или не себе. У двустворчатых дверей Рауф остановился, постучался и приоткрыл одну, кивая:

– Тебя ждут. Проходи.

Ваня зашел, оставляя позади охрану и Рауфа, намеренно громко шаркая тапками по полу и шагая к огромному письменному столу в конце помещения, которое он принял сначала за приемную, но, скорее всего, это был кабинет. По левую сторону от него торчали маленькие пальмы в кадках у окна, по правую располагался белый кожаный диван, похожий на корабль своими габаритами. Самое-то, чтоб ебать каких-нибудь ворованных парней. Вставший из-за стола мужчина смотрел на него и неуверенно улыбался, сложив руки за спину. Ваня, приблизившись, натянул ответную улыбку – ядовитую до слащавости.

– Меня зовут Явар, – представился мужчина, которого он мысленно определил в разряд тех, с кем бы трахнулся, не раздумывая – восточный красавец, загорелый, темноглазый, белозубый, – если бы ему предложили. А не притащили насильно в чужую страну. – Надеюсь, ты не слишком держишь зла?

– Да нет, ты что, меня ж каждую неделю крадут, – фыркнул Ваня. – То в Париж, то в Милан. То в Мытищи.

Явар улыбнулся еще неувереннее:

– Ванья, не обижайся на меня. Просто ты очень… понравился. Понравился мне. Я захотел увидеться лично. А ты не принял всерьез мое приглашение.

– Ага. Только зачем меня пригласили? Петь-плясать? Так я готов, хоть сейчас, только чтоб завтра дома уже быть.

– Хочешь петь? Что тебе нужно, все куплю: балалайка, студия, концерт…

– Какой концерт, алё! Я же тут не на год завис!

Явар улыбнулся виновато, и Ваня испытал прилив желания врезать принцу между ног расшитым тапком. Или разбежаться и выпрыгнуть в окно – третий этаж всего, может, даже не сломает ничего. Или выкинуть в окно принца. Или сделать хоть что-то, что поможет не впадать в панику.

Глава 9.

Ванья стоял перед ним в одних штанах и рубашке, которые приравнивались к нижнему белью и на глаза кому-то в них показываться было неприлично. Оскорбительно даже, но Ванья об этом, разумеется, пока не знал, и Явар получил прекрасную возможность рассмотреть его стройные длинные ноги, облепленные белой тканью и шеей в незастегнутом вороте рубахи. Сквозь рубашку в районе груди просвечивало что-то темное, и Явар, догадавшись, что это пирсинг, которого он не заметил, вслух позорно, как его сестра, когда видела в торговом центре парфюмерный отдел, зацокал от восторга. Ванья, однако, этого настроения не разделял:

– Я не понял – ты меня сюда с какой целью притащил?

Явар вздохнул, мысленно надавал себе по щекам – он же наследник на престол, в конце концов, хоть и не первой очереди, а как себя ведет? Как пацан, который в чем-то провинился, хотя привык в таких случаях смотреть на людей свысока – пришлось научиться, чтобы поддерживать статус. На Ванью не получилось – мало того, что он был выше, так еще и специально это выпячивал, задирая нос и уперев руки в бока.

– Раз ты просишь, то я отвечу – я хотеть тебья себе. Понимаешь? Будешь жить, как райский птица, у тебя будет все, что ты захочешь – золото, телефоны последней модель, лошадь, яхта. Что хочешь. Только будь со мной.

Брови Ваньи поползли на лоб, и он произнес низким, угрожающим тоном, от которого у Явара в паху все сладко зазвенело:

– Ты охуел? Типа, ебаться мне предлагаешь с тобой за цацки?