Мой напарник – альфа

Стук в двери прервал его как раз когда он вывешивал и разглаживал форменный китель и брюки в шкаф. Хантер открыл дверь и замер, разглядывая пухлого здоровяка, добродушно улыбавшегося за порогом с двумя бутылками холодного пива в каждой руке.

«Начинается!» – подумал он, а вслух сказал другое:

– Да?

– Привет, сосед, я Грег, вот в этой комнате живу, – толстяк махнул головой налево. – Будем знакомиться? – и позвенел стеклом бутылок.

Сосед через стенку даже на вид казался добродушным альфой и, видимо, искренне хотел наладить приятельские отношения, но Хантеру это нахер не упало. Он тут тесно сходиться и лобызаться в десны ни с кем не собирался, поэтому холодно представился:

– Хантер Харрис. Занят. Еще не разложил вещи.

Толстяк понял недосказанное и пожал округлыми покатыми плечами:

– График дежурства висит рядом с уборной. Твоя очередь – завтра, дежурство – неделя. – И толкнул плечом соседнюю дверь, утрачивая интерес к недружелюбному соседу.

– Точно! – ответил Хантер. – Схожу-ка я за пивком.

Спасибо, что супермаркет нашелся неподалеку, идти было буквально меньше квартала, и там Хантер долго стоял в отделе свежих овощей, но все равно перебрался в отдел заморозки – какие, к дьяволу, овощи? Если холодильник в его комнате вмещает только несколько бутылок пива, десяток яиц и максимум две – небольших – кастрюли. Если купить овощи, на нормальную жратву места не останется. Поэтому обратно Хантер вернулся с замороженными пиццами, которые всегда можно сунуть в микроволновку, парой банок пива и ерундой по мелочи, вроде острых соусов. Распечатывая китайскую лапшу, он сдерживался, чтоб не закатить глаза – дожил, бля! Время любит развиваться по спирали. Правда, раньше у него не было молодого шлюха в начальниках, а теперь вот – есть. Еще и прошаренный – отхлебнув утром принесенный Хантером кофе, скривился и отставил бумажный стакан:

– Понятно. Ты у нас парень с характером – приказ выполнишь, но по-своему.

Хантер пожал плечами – если именно так напарник воспринял выполнение «просьбы», значит, так оно и есть. Не зря же он сахара не пожалел.

***

Эти выходные Лео собирался посвятить себе и сыну. Вернее, не так – будь его воля, он бы коротко стригся, тратил на себя минимум времени, зато больше проводил бы его с сыном.Но с его отцом-тираном это не прокатит.

Изначально он был примерным омегой, любимцем о-папы, отлично учился и подавал надежды, всегда стараясь быть лучше, чем мог. Отец хотел сына-альфу. На понимание того, что он никогда не будет для а-отца хорошим, ушло у Лео дохренища лет, больше, чем половина жизни. О-папа, Джерри Коултон, был тихим, затюканным омегой, которому всегда выговаривали, что он не смог обеспечить семейство Коултонов наследником. Альфы рождались нежизнеспособными или вообще случались выкидыши, единственный выживший ребенок – омега Лео. О-папа его любил изо всех сил, наряжал, защищал, как мог, от отца, но он и сам был безропотной жертвой. На вопрос – «Почему, папа? Почему ты не бросил отца и не сбежал от него сверкая пятками?», Джерри тихо и грустно улыбался:

– Он бы забрал тебя. А меня сгноил. Представь себе, как бы ты жил с ним один на один? Представил? Вот и я представил. Некуда было мне идти, а без тебя – незачем. А теперь уже привык, да и солнышко наше меня радует. Твой сынок, милый, самый замечательный альфа в мире. Наконец-то ты дал отцу что-то стоящее…

Нашла коса на камень, когда недополученная любовь от отца и скудная тайная поддержка о-папы толкнула недолюбленного Лео в объятия одноклассника – на выпускном школьном балу. И это оказалось той живительной влагой, которая позволила чувствам Лео расцвести, распуститься, как замерзшему бутону. Вот тогда он и почувствовал, что значит жить, когда влюбился в Андреаса. Только счастье длилось недолго. Токсикоз выдал его с головой, и начался ад.

Андреас пропал из города и вообще с горизонта вместе со всей своей семьей, и Лео еще долго не знал где он и что с ним – жив ли?

Что пришлось вытерпеть, ежедневное давление и унижение, скандалы и ненависть от отца – ему никогда не забыть. То, что о-папа встал на его защиту тогда, поразило и поддержало Лео, и вот тогда он и начал меняться. Ребенка оставить ему разрешили, потому что он сказал, что если сделают аборт насильно, он будет беременеть каждую свою течку назло отцу и позорить многоуважаемого Александра Коултона на каждом углу, каждым своим поступком. И когда родился альфа, отец отобрал ребенка, не позволив к нему приближаться, отдав его на воспитание о-папе Лео и нянькам, выпнув позорящего его омегу из дома.

– Сделать ребенка не трудно, а чтобы заслужить встречи с ним, тебе теперь придется сильно постараться, – кинул спокойно, как кость собаке.– Ты думал, щенок, что сможешь переиграть своего отца? – и довольно расхохотался. Как в кино про злодеев. Позер.

Лео и полицейскую академию закончил только потому, чтобы научиться давать отпор по закону, думая когда-нибудь отсудить у родителя сына и уехать на край земли, лишь бы не видеть больше того, что сделало его конченой сукой и циником. И адрес Андреаса он потом пробил по базам. Вот только к тому времени, когда он получил звание и доступ к базам данных, тот был уже счастливым отцом и супругом. И Лео не стал сообщать ему о сыне.

Теперь отец крутил им, как хотел, ставил любые условия, и Лео пришлось подчиняться, подчиняться, подчиняться, стискивая зубы, лишь бы иметь возможность раз в неделю видеться с сыном. Джеку было тринадцать, и он вырос красавчиком, похожим на него же. Светловолосый, кареглазый, смышленый. Вот только воспитание деспотичного деда глубоко пустило свои корни. Надо было решаться на какой-то шаг и увозить ребенка подальше от тирана, пока тот не вырастил из него свою копию.Лео даже не мог прийти в гости к сыну в чем хотел – отцом был установлен дресс-код и даже оговорена длина волос, короче которой он просто не сможет войти в дом, и много-много других условностей, как-то: ухоженный вид, посещение салона, маникюр, знание и соблюдение трендов в одежде и обуви. «Подзаборный полицейский ему в папы не нужен» – отец был против его работы в полиции и иначе чем шлюхой, наедине, когда Джек не слышал, Лео и не называл. Поэтому сегодня у него был запланирован поход в спа, салон и по бутикам, чтобы завтра можно было, красивым, заявиться к сыну в гости.

Оттаивая в умелых руках массажиста, Лео признался себе, что втянулся уже в эти ежедневные процедуры преображения, и хоть лично для себя он бы таким заниматься не стал, но ему нравился результат, когда он выходил из салона как только что выложенная на прилавок в красивой обертке конфета. Да и процедуры эти значительно его расслабляли и успокаивали, что с приходом нового напарника стало немаловажным.

Козел, конечно, как и все альфы, но этот даже козлистее – зазнался там, у себя в столице, цены себе не сложит. Кей-Кей сказал, что новенький – лучший нюхач из всех возможных, поэтому тот и унюхал при их знакомстве то, что Лео никогда и не скрывал, но и не выпячивал. Господи – секс и секс, что в этом такого-то? Можно подумать, новая ищейка до сих пор девственник с такой-то фактурой. Ну и хрен ли корчить из себя моралиста?

Лео даже не сомневался, что они не сработаются, но поставить его на место он сможет. Всех ставил, и этот не исключение.

Он глянул в расписание на айфоне – тоже требование отца иметь современный девайс – и чертыхнулся. Надо было заскочить в отдел, а то, что это суббота, никого не парило. Его тоже, просто не хотелось отклоняться от задуманного.

Лео зашел за покупками в самый известный и дорогой магазин с компьютерными играми и купил сыну самую свежую, по которой – он точно знал, – фанател его мальчик. Завтра с самого утра он поедет в дом родителей, которому больше подходило название «Особняк Коултонов», поэтому появиться на работе надо сегодня.

В отделе давно привыкли, что его ежедневный непрезентабельный вид сильно отличался от упакованного «выходного», и когда он зашел в кабинет и поставил подарочные пакеты на стол, кивнув головой возившемуся тут же новому напарнику и поймав его удивленный осматривающий взгляд, то никак на это не отреагировал. Включил комп, распечатал по новому делу несколько докладных, подписал их и шлепнул листы на стол сержанту: