Страница 7 из 12
Живое искусство черпает жизненную силу из окружающей среды. Наши предки черпали вдохновение в религиозной атмосфере, питавшей их души; а мы должны впустить в свои легкие осязаемые чудеса современной жизни – железную сеть быстрых коммуникаций, опутывающую Землю, трансатлантические лайнеры, дредноуты, чудесные летательные аппараты, бороздящие наше небо, совершенное мужество подводных мореплавателей и судорожную борьбу за покорение неизвестного. Как можем мы оставаться равнодушными к бурной жизни больших городов и новой захватывающей психологии ночной жизни; к будоражащим фигурам бонвивана, кокотки, апаша и любителя абсента?
Мы тоже сыграем роль в этом ключевом перерождении эстетического самовыражения: мы объявим войну всем художникам и институтам, которые настойчиво прячутся за фасадом фальшивой современности, в действительности увязнув в путах традиции, академизма и, что хуже всего, тошнотворной умственной лени.
Мы осуждаем оскорбительные для молодости лозунги, призывающие к отвратительному и жалкому переосмыслению классицизма в Риме; осуждаем неврастеническое культивирование гермафродитного архаизма, которым бредят во Флоренции; прозаичное, подслеповатое рукоделие 48-го, которое покупают в Милане; работу отставных госслужащих, вокруг которой крутится мир, в Турине; кучу мусора с инкрустациями группы окаменелых алхимиков, которым поклоняются в Венеции. Мы восстанем против всего поверхностного и банального – всего неряшливого и поверхностного коммерциализма, из-за которого большинство уважаемых художников по всей Италии заслуживают нашего глубочайшего презрения.
Прочь, наемные реставраторы старинных инкрустаций! Прочь, одержимые археологи с хронической некрофилией! Долой критиков, этих самодовольных сутенеров! Долой подагрических академиков и пьяных невежественных профессоров!
Спросите у этих священников настоящего религиозного культа, этих хранителей старых эстетических законов, где мы можем посмотреть работы Джованни Сегантини [1858–1899] сегодня. Спросите у них, почему представители комиссии никогда не слышали о существовании Гаэтано Превиати [1852–1920]. Спросите у них, где посмотреть скульптуру Медардо Россо [1858–1928] и кто проявляет хоть малейший интерес к художникам, у которых за плечами еще нет двадцати лет борьбы и страданий, но которые все равно создают произведения, прославляющие их отечество.
У этих купленных критиков другие интересы, и они их защищают. Выставки, конкурсы, поверхностная и всегда небескорыстная критика обрекают итальянское искусство на позор истинной проституции.
А как насчет наших уважаемых «специалистов»? Выбросьте их всех. Прикончите их! Портретисты, жанровые художники, специалисты по озерам и горам. Мы довольно натерпелись от этих беспомощных маляров загородных каникул.
Долой всех мраморщиков, которые загромождают наши площади и оскверняют наши кладбища! Долой спекулянтов и их железобетонные здания! Долой кропотливых декораторов, фальшивых керамистов, продажных плакатистов и дрянных идиотов-иллюстраторов!
Вот наши окончательные ВЫВОДЫ:
Воодушевленно следуя футуризму, мы будем:
1. Уничтожать культ прошлого, одержимость древними, педантизм и академический формализм.
2. Совершенно обесценивать все виды подражания.
3. Воспевать любые попытки быть оригинальным, какими бы смелыми и жестокими они ни были.
4. Смело и гордо носить клеймо «безумцев», которым пытаются заткнуть рот всем новаторам.
5. Считать критиков бесполезными и опасными.
6. Противиться тирании слов: «гармония», «хороший вкус» – и других неопределенных выражений, которые можно использовать для уничтожения произведений Рембрандта, Гойи, Родена…
7. Очищать всю сферу искусства от тем и сюжетов, которые использовались в прошлом.
8. Держаться и процветать в мире повседневности, мире, который будет непрерывно и великолепно преображать победоносная Наука.
Да будут мертвые похоронены в глубочайших недрах земли! Да сметет метла будущего всех мумий! Дорогу молодости, жестокости, отваге!
M3
Умберто Боччони и другие
Футуристская живопись: Технический манифест (1910)
Впервые опубликован в виде листовки в журнале Poesia 11 апреля 1910 г. и в журнале Comœdia (Париж) 18 мая 1910 г. с карикатурами Андре Вамода; перепечатан в Der Sturm (Берлин) в марте 1912 г. и «Союзе молодежи» (Петербург) в июне 1912 г. Данная версия взята из каталога «Выставки работ итальянских художников-футуристов» в галерее Саквилл в Лондоне, которая проходила в марте 1912 г. (см. примечание к М2).
Использование и восприятие цвета футуристами сближают их с «Зеленым солнцем» Котаро Такамуры (М4).
18 марта 1910 г. в свете рампы туринского театра Кьярелла мы провозгласили свой первый манифест перед тремя тысячами слушателей – художников, литераторов и других; это был жестокий и циничный крик, в котором мы выразили свой протест, свое глубоко укоренившееся отвращение, свое высокомерное презрение к вульгарности, к академической и педантичной посредственности, к фанатичному поклонению всему старому и изъеденному червями.
Как раз тогда мы связали себя с движением поэтов-футуристов, годом ранее основанным Ф. Маринетти на страницах Figaro.
Туринская битва стала легендарной. Мы обменялись одинаково многочисленными ударами и идеями, чтобы спасти от неминуемой смерти дух итальянского искусства.
И теперь, пока в этой тяжкой борьбе наступила пауза, мы выходим из толпы, чтобы с технической точностью изложить свою программу обновления живописи, ослепительным проявлением которого стал наш Футуристский салон в Милане.
Наша растущая потребность в истине больше не удовлетворяется Формой и Цветом в их прежнем понимании.
Жест, который мы стали бы изображать на холсте, отныне не будет фиксированным моментом всеобщего динамизма. Теперь он станет самим динамическим ощущением.
И в самом деле, все движется, все бежит, все быстро меняется. Профиль никогда не предстает глазу неподвижным – он то появляется, то исчезает. Из-за того что изображение на сетчатке сохраняется, движущиеся объекты то и дело множатся; они меняют форму, словно вибрируя в своем безумном беге. Таким образом, у бегущей лошади не четыре ноги, а двадцать, и они движутся по треугольнику.
В искусстве все условно. В живописи нет ничего абсолютного. То, что художники вчерашнего дня считали истиной, сегодня уже ложно. Мы заявляем, к примеру, что портрет не должен быть похож на натурщика и что художник носит в себе пейзажи, которые мог бы запечатлеть на холсте.
Чтобы написать человеческую фигуру, ее нельзя просто писать; нужно передать всю окружающую ее атмосферу.
Пространства больше не существует: тротуар, политый дождем под ярким светом электрических фонарей, становится бездонным и зияет пропастью до центра Земли. Тысячи миль отделяют нас от солнца, а дом перед нами вписывается в солнечный диск.
Кто сейчас поверит в непрозрачность тел, если наша обостренная и умножившаяся чувствительность уже проникла в темные уголки реальности? Почему в своих творениях мы должны забыть об удвоенной силе своего зрения, способного сравниться с рентгеновскими лучами?
Чтобы доказать истинность наших аргументов, достаточно будет привести несколько примеров, выбранных из тысяч других.
Вокруг вас в движущемся автобусе шестнадцать человек; их целая очередь и в то же время один, десять, четыре, три; они неподвижны и меняются местами; они приходят и уходят, их привязывает улица, их внезапно поглощает солнечный свет, затем они снова возвращаются и садятся рядом с вами, словно вечные символы вселенской вибрации.
Как часто не замечали мы на щеке собеседника лошадь, проходящую в конце улицы.
Наши тела проникают в диваны, на которых мы сидим, а диваны проникают в наши тела. Автобус устремляется в дома, мимо которых проезжает, а дома, в свою очередь, бросаются на автобус и смешиваются с ним.