Ты моя самая

– Мамочка, ты что? – Мирра испуганно бросилась к матери, взяла за руки и поднесла её ладони к своему лицу. – Что она тебе сказала? Почему ты так расстроилась? Меня что, насильно привяжут к ложу и позволят мужчине издеваться над моим обездвиженным телом? – это был самый жуткий её страх.

– Нет. Так больше ни с кем не поступают. Это осталось в тех далёких тёмных временах, когда наши законы были жёстче, а воительницы беспощаднее. Сейчас совсем другое время. Наши сыновья остаются живыми, а мужчины могут остаться и жить в нижнем городе, и я точно знаю, что многие воительницы встречаются с ними помимо обязательного таинства.

– О, боги! – Мирра пошатнулась. – Как можно добровольно встречаться с этими варварами?

– Я тоже вижусь с твоим отцом, – призналась Меланта.

– Ма-а-ам! Как ты можешь? Зачем он тебе нужен?

– Не знаю. – Меланта выглядела смущённой, она сама до сих пор не разобралась в своих чувствах, но точно знала, что её тянуло к этому мужчине, и других она не хотела видеть рядом с собой. – Я очень тепло к нему отношусь, и когда думаю, что могу потерять его, вот здесь, – она положила руку себе на грудь, – становится так больно, словно мне вырвали сердце.

– Ты стала уязвимой, – выдала Мирра своё нелестное умозаключение. – А это значит – слабой.

– Возможно, ты права! Но ради него я смогу пройти огонь и воду и даже пожертвовать своей жизнью. Знаю точно: он сделал бы для меня то же самое.

– О чём ты говоришь? Это ведь просто безумие, которое напало на вас обоих. Вот до чего могут довести частые встречи с этими варварами. – Неожиданно пришла догадка: – Мама, он ведь тебя заразил страшной болезнью – страхом.

– Нет, это не страх. – Меланта улыбнулась. – Это называется любовью.

– О, боги! Пусть меня минует это безумие!

– Дочь моя, ты не должна так говорить!

– Почему? Почему я не должна так говорить? – Мирра исподлобья смотрела на мать. – Каждый волен сделать свой выбор. И это – мой!

– Я понимаю, – Меланта ласково улыбнулась дочери. – Но ты должна запомнить одно: мы лишь можем предполагать, как сложится наша жизнь, а боги располагают нами.

– Я сама творец своей судьбы, – в сердцах произнесла Мирра, переодеваясь для официального приёма у царицы-матери. – И я тебе это докажу.

– Ты глубоко заблуждаешься.

Глава 4

Ожидая, пока её пригласят в главный зал, Мирра с тревогой расхаживала под дверью. За ней недовольно наблюдали воительницы, стоящие на посту.

“Что же на этот раз придумала царица-мать? Она прежде никогда меня не приглашала во дворец. Мы всегда виделись только в неофициальной обстановке, а сейчас все советники и военачальники здесь. – Мирра покосилась на дверь, встретилась взглядом с одной из воительниц и узнала Дианиру. То сочувствие, что читалось на её лице, напугало Мирру до дрожи в коленях. Она чуть не бросилась к подруге с распросами, но вовремя остановилась, вспомнив, что, находясь в карауле, нельзя было произносить ни слова. – Значит, всё гораздо хуже, чем я думала!”

Дверь распахнулась, и Ария – главный советник Танаисы – пригласила девушку в зал.

Мирра шла по проходу между своими сёстрами-воительницами и старалась ни на кого не смотреть, потому что боялась увидеть на лицах жалость и сочувствие.

“Боги! Да что происходит?”

Немного не дойдя до трона, опустилась на одно колено и приложила сжатый кулак к сердцу.

– Здравия и процветания нашей Великой матери царице! – Мирра покорно склонила голову. – Пусть Боги благословят и одарят всеми благами земной жизни нашу любимейшую Танаису Кифийскую.

– Поднимись, дорогая, – голос царицы величественно поплыл по залу. – И подойди ближе, я хочу видеть твои глаза, когда ты будешь давать мне клятву в том, что сегодня по доброй воле отправишься на гору Аморем и пройдёшь через обряд посвящения в женщины.

– Нет, – твёрдо произнесла Мирра, поднимаясь с колен и встречаясь взглядом с царицей. В зале повисла напряжённая тишина, казалось, все боялись даже дышать. – Я не могу дать такой клятвы, потому что не буду этого делать.

– Да как ты смеешь мне противиться? – Танаиса грозно поднялась с трона. – Ты обязана выполнить свой долг. Я не позволю, чтобы на тебе оборвался славный род Тиадары.

– Я не буду этого делать, – Мирра вздрогнула: никогда прежде царица не повышала на неё голос.

– Это окончательное твоё решение? – тихо спросила Танаиса.

– Д-д-да! – ответила Мирра, упрямо опуская голову. Она ожидала волны гнева, упрёков и укоров, однако ничего этого не последовало и девушка осмелилась вновь взглянуть на царицу.

Танаиса спокойно опустилась на трон и начала переговариваться со своими советниками. Одна из них подала царице свиток и белую головную повязку, бросила сочувственный взгляд на девушку и, опустив голову, быстро скрылась за троном.

– Хорошо. Быть посему! – Царица поднялась во весь рост и развернула свиток. – Повелеваю Мирре из славного рода Тиадары сегодня же покинуть Меотию и отправиться в Достарию в столицу Урслу для обучения в Шагосе.

Мирре показалось, что она получила удар под дых, который вышиб разом весь воздух из лёгких. В глазах потемнело. Она опустилась на оба колена и взмолилась:

– О, Великая царица-мать, прошу тебя, не изгоняй меня с той земли, где испокон веков жили и проливали свою кровь наши предки.

– Ты можешь отказаться от своего слова и дать мне клятву, что вместе с другими девушками сегодня отправишься на священную гору Аморем, – ответила царица, даже не пытаясь скрыть надежду в голосе.

– Нет. Никогда! – упрямо заявила Мирра, поднимаясь с колен.

– Да что же ты делаешь? – зло прошипела царица и тут же громогласно приказала: – Оставьте нас наедине! Все!

– Но Ваше Величество! – возмутились её советницы; воительницы из личной охраны тоже зароптали.

– Я приказываю! – почти прорычала царица.

Вся челядь поспешно ринулись из зала. Царица терпеливо дождалась, пока за последним из них закроется дверь, и как только это произошло, сбросила с себя мантию из шкур гепарда, буквально подлетела к девушке и схватила её за плечи, хорошенько встряхнув.

– Опомнись! В своём упрямстве ты перешла все мыслимые и немыслимые границы.

– Тётя, прошу тебя, – на Мирре лица не было. – Не заставляй меня проходить через это унижение! И умоляю памятью наших предков, не изгоняй с родной земли. Вся моя жизнь была посвящена служению тебе, и я хочу, чтобы так оставалось и впредь.

– Ради продолжения дела твоих предков ты и должна принести дитя в этот мир, иначе род Тиадары оборвётся. Как ты этого не понимаешь?!

– Значит, пусть оборвётся! Но я никогда не подпущу к своему телу мужчину.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Сегодня, ещё до того момента, как твои сёстры соберутся возле храма Богини плодородия, ты покинешь Меотию. Я больше не оскорблю богов твоим отказом.

– Но почему? Почему я должна куда-то вообще уходить? Почему я не могу остаться дома и служить тебе, как раньше? – Мирра не заметила, как сорвалась на крик, а такое поведение было недостойно и недопустимо для воительницы.

– Потому что никто не может перечить воле царицы, пусть даже это и её любимая племянница. – Танаиса резко притянула девушку к себе и быстро поцеловала в лоб, словно прощалась, тихо прошептала на ухо: – Прошу тебя, покорись судьбе, пройди через последний, самый важный обряд, стань женщиной!

– Никогда! – упрямо ответила Мирра.

– Тогда ты сегодня же покинешь материк.

– Хорошо, – потухшим голосом произнесла Мирра. – Ответь только на один вопрос: почему именно страна оборотней? Чтобы я наверняка там сгинула?

– Потому что когда-то очень давно мы каждый год отправляли к ним свою самую лучшую воительницу. – Танаиса не стала вдаваться в подробности и рассказывать, что каждый раз это были такие же строптивицы, как и её племянница. – В последний раз это была Алекта.

– Лучшая лучница Меотии? – Мирра от удивления приоткрыла рот, вспоминая одну из самых влиятельных старейшин, которой уже было чуть ли не под девяносто лет.