Страница 8 из 9
Меж тем ему исполнилось шестнадцать лет, и стоя тут, в шаге от смерти, он не ощущал никаких признаков страха, зато чувствовал кое-что другое. Словно не только ветер терзал его, но и что-то внутри. Чуть вдалеке виднелся его родной городок. Отсюда он казался таким маленьким, будто мог уместиться на ладони. Безопасное местечко.
«Что бы ты хотел делать, когда вырастишь?» – иногда спрашивал старший брат, и он всегда отвечал, что не знает. Зато теперь он знал, знал, что…
– Здесь мне этому не научиться, – прошептал он. Мальчик опустил ногу и поднял взгляд. Глядя вдаль на горизонт, он ощутил, что его сердце, наконец, застучало чуточку быстрее. – Мне нужно отправиться в странствие.
Он поспешил домой сообщить отцу о своем решении.
– Я знаю, отец, – сказал он, – знаю, чем хочу заняться.
Отец с любопытством взглянул на сына. Мысленно он уже простился с ним, и об этом мальчик тоже знал. Отец каждый день ждал, что сейчас ему принесут весть о случившемся. О том, что бык проткнул его сына рогом или что ветка под ним обломилась, или что он провалился в полынью на озере.
– И чем же?
– Бояться, – ответил мальчик. – Я хочу научиться страху.
Возле камина раздался злобный смешок. Старший брат смотрел на него, выглядывая из-за спинки кресла:
– Господи помилуй, да ты и впрямь последний дурень.
– Я не дурень, но можешь звать меня Господом, – ответил мальчик. – А я стану называть тебя трусом. И мы квиты.
Старший брат стиснул зубы, но промолчал.
– Ты хочешь научиться… – с запинкой произнес отец. Вздохнув, он покачал головой. – Этим трудно будет прокормиться.
Как-то спустя пару дней проходил мимо их дома церковный служка. Без ведома младшего сына договорились отец со служкой, что тот возьмет мальчика в свой дом на обучение.
– Ты еще и в колокол сможешь звонить, – заметил служка со странным блеском в глазах.
Мальчик был разочарован, подумав про себя, что от этого он вряд ли научится бояться, но ему нужны были деньги, раз он собрался странствовать по свету, и он с готовностью пошел вместе со служкой к тому домой.
Около полуночи мальчика разбудила жена служки, велев забраться на колокольню. Колокол должен был прозвонить двенадцать раз.
Позевывая и с трудом разлепляя веки, мальчик полез наверх. И когда он почти добрался до веревки, сон как рукой сняло.
У лестницы рядом с большим колоколом стоял белый призрак.
– Ты кто? – спросил мальчик, делая шаг по лестнице.
Призрак продолжал стоять молча и неподвижно.
– Отвечай, или я тебе задам! – закричал мальчик, приблизившись еще на два шага.
Ответа не последовало.
– Ну, пеняй на себя, – произнес мальчик, взмывая вверх по трем оставшимся ступенькам.
Белый призрак протянул обе руки, но мальчик поднырнул под них и дал призраку весомого пинка под зад. Тут призрак издал какие-то звуки, но его возглас растворился в грохоте падения, когда он скатился вниз. Докатившись до самого низа, призрак распластался у лестницы. Вновь молча и неподвижно.
Мальчик двенадцать раз ударил в колокол, и, широко зевая, стал спускаться по лестнице. Перешагивая через призрака, лежащего бесформенной кучей, он фыркнул:
– Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Он снова улегся спать, и до самого утра ему ничего не снилось.
Через день пришел отец забрать сына, и вид у него был страшный.
– А теперь послушай-ка, – прогремел отец, когда они добрались до дома. Лицо его пошло красными пятнами, а палец, приставленный к груди мальчика, подрагивал. – Кончится тем, что ты пустишь нас по миру. Я пристраиваю тебя на хорошее место, а ты в первый же день ломаешь ноги церковному служке. А что было бы, если б он сломал себе шею?
– Так это церковный служка был там на лестнице, – воскликнул мальчик. – Я подумал, что тот, кто там стоял, хочет меня убить, и несколько раз просил его…
– Он хотел помочь тебе! Я поведал ему о твоих безумных затеях, он пообещал быстро вселить в тебя страх. И что ты за человек?!
Слова отца прозвучали как вопрос, но сын не знал, что ответить. И правда, что он за человек? Он сам понятия не имел.
Отец опустил руку в карман, и, доставая что-то, бросил мальчику. Кошелек. Раздался звон, когда мальчик поймал его.
– Здесь пятьдесят талеров, – произнес отец и продолжил, указывая пальцем на дверь. – Исчезни из моего дома, и ни единому человеку не рассказывай, откуда ты и кто твой отец. Жизнь тяжела и без такого бездаря, как ты.
– Так-то получше будет, чем в учении у церковного служки, – улыбнулся мальчик, опуская кошелек в карман.
– ВОН!
Простившись таким образом с отцом, мальчик пустился странствовать по белу свету, где всякого подстерегает множество опасностей и ничего не стоит распрощаться с жизнью.
Он шел по дороге и напевал, вторя птичьему щебетанию. День клонился к вечеру, когда его обогнала громыхающая повозка.
– И каким ветром занесло сюда такого паренька? – спросил возница, сжимая в зубах трубку.
– Его занесло сюда, потому что он хочет знать, что значит бояться, – ответил мальчик. – Даю пятьдесят талеров, если сможешь мне помочь.
– Бояться, – повторил возница, почесывая затылок. – Хоть и чудно́е желание, да ладно, я его с легкостью исполню. Видишь вон то дерево? – он указал трубкой на большое дерево чуть поодаль. С его веток что-то свисало, но что именно, издали было не разобрать. – На нем болтаются семь висельников. Разбойники, убийцы и того хуже. Устройся под ним и дождись ночи. Вот тогда твое забавное желание исполнится. А я приеду завтра за деньгами.
Повозка загромыхала дальше, а мальчик направился к дереву с семью висельниками, раскачивающимися на веревках. Очевидно, они долго провисели тут, потому что лесные звери успели вдоволь ими полакомиться. В зловонных кусках мяса, еще держащихся на костях, с отвратительным шелестом роились черви.
– Добрый вечер, господа, – поздоровался мальчик, бросая на землю охапку хвороста, который собрал по дороге. – Вы позволите усталому путнику здесь расположиться?
Мальчик разложил костер, и вскоре отсветы огня заиграли на лицах мертвецов. Небо было усеяно звездами, и луна вставала над лесом. Ветер шелестел листьями и раскачивал висельников.
Мальчик взглянул на них и вздохнул.
– Когда не боишься, обрекаешь себя на одиночество, – произнес он. – Не желаете спуститься вниз и составить мне компанию? И согреть друг дружку не мешало бы, ветер сегодня ночью больно злой.
Мальчик вскарабкался на дерево, ослабил семь петель, а потом усадил мертвецов вокруг костра. Но один из них оказался слишком близко к огню, подул ветер, и лохмотья на теле мертвеца вспыхнули. Пламя быстро перекинулось на сидящего рядом покойника, потом на следующего, и не успел мальчик опомниться, как запылали все семеро.
– Неплохой способ согреться, – произнес мальчик. – И дров больше не понадобится. Благодарю вас, джентльмены.
На рассвете мальчик вернул обожженные трупы на дерево. Вскоре на дороге показалась повозка с возницей. Подъехав поближе, он поздоровался с мальчиком:
– Доброе утро. Надеюсь, я отработал свои деньги, теперь-то уж ты знаешь, что такое страх.
– Я знаю об этом не больше, чем вчера, – ответил мальчик и добавил, кивнув в сторону повешенных: – Но общество бывает и похуже.
При виде обугленных тел возница охнул так, что трубка выпала у него изо рта.
– Скажи ради всего святого, что здесь произошло?
– Вероятно, им стало холодно, – ответил мальчик.
Глаза возницы расширились от ужаса. Он перекрестился и поспешно стегнул лошадей. Повозка покатилась, а возница все продолжал испуганно оглядываться через плечо.
Мальчик снова пустился в путь по свету. Он шел по широким дорогам и узким тропкам, по высоким холмам и глубоким долинам. Мимо гладких, как зеркало, лесных озер и отвесных обрывов. Солнце и тень сменяли друг друга на его пути, но он не находил того, что искал.