Вспомни меня

Я сажусь на самый край как можно дальше от него. В любую минуту он может разразиться хохотом или Мануэла и группа ребят из школы могут выскочить из кустов и бросить в меня чем-нибудь. Все это очень подозрительно.

Марко прикусывает губу, опускает взгляд на пальцы, которыми продолжает барабанить по столу. Позади него качели из шин слегка покачиваются.

– Ты помнишь что-нибудь из прошлой ночи? – спрашивает он. Но он не смотрит на меня, когда говорит это.

– Прошлой ночи?

Он поднимает взгляд.

– Ты помнишь, что видела меня? – Я чувствую, как он изучает мое лицо, губы плотно сжаты.

Я смеюсь.

– Очевидно. Ты был здесь с Мануэлой. Кстати, а где твоя девушка? – Я встаю, потому что все это просто смешно и я не хочу играть в его странные игры. Но он хватает меня за руку, чтобы остановить. Я ощущаю жар его руки, когда он прикасается к моей, несмотря на то что я сама плавлюсь от зноя.

– Она не моя девушка. И вообще, я не это имел в виду. – Вот опять: этот хмурый вид с примесью мольбы. Этот испытующий взгляд. – Я говорю о прошлой ночи. Ты помнишь, как ходила к шахтам? Что видела меня? Что-нибудь?

Я качаю головой, внезапно желая оказаться как можно дальше от Марко. Внутри все сжимается от ужаса.

Я пошла прогуляться. Устала. Легла спать.

– Я не знаю, что ты пытаешься сделать, но…

– Ты не помнишь. – Это не вопрос.

– Что не помню?

Марко запускает пальцы в волосы и недовольно вздыхает. Он кладет обе руки на стол, расставив пальцы, и делает глубокий вдох, прежде чем посмотреть на меня.

– Слушай, я даже не уверен, как это выразить, поэтому просто возьму и скажу. И я не знаю, насколько много воспоминаний твой отец забрал у тебя прошлой ночью, так что, возможно, это прозвучит нелепо. Но на самом деле это не смешно, о’кей? Ты должна мне поверить.

О чем он говорит?

Он встает из-за стола и начинает расхаживать.

– Прошлой ночью ты была со мной на шахтах. Мы оба последовали за моим дядей и твоим отцом, и они поймали тебя. Ну, если быть точным, моя мама поймала тебя. А потом твой отец, он… я думаю, мой дядя заставил его сделать это, но твой отец стер тебе воспоминания о том, что произошло. Вот почему ты ничего не помнишь о прошлой ночи. И я знаю, что это прозвучит еще более странно, но я думаю, что они уже делали это с тобой раньше. С нами обоими. Я думаю, что мы с тобой когда-то были кем-то друг для друга. Друзьями или, может быть, даже…

– Прекрати. – Чувство страха разрастается внутри меня. В моих ушах стоит гул, который нарастает, и кажется, что он исходит отовсюду, словно товарный поезд, проходящий прямо через мой череп. Я трясу головой, чтобы шум утих, но ничего не выходит.

Я вспоминаю песок и ксерофиллум, обнаруженный в кармане.

– Что бы ты ни пытался сделать, прекрати. Это не смешно.

Слишком много совпадений, чтобы быть случайностью.

– Я и не пытаюсь рассмешить тебя, Люси, если бы ты только попыталась вспомнить… – Его пальцы касаются моей руки. Они словно огонь на моей коже.

И в то же время они кажутся знакомыми.

– Нечего вспоминать! – кричу я, вскакивая со скамейки. Я закрываю уши руками, пытаясь заглушить гул. Я не могу отличить жужжание цикад от жужжания в моей голове; это все один оглушительный шум, как будто весь мир кричит. Каждая клеточка моего тела кричит мне, чтобы я держалась как можно дальше от Марко. Это уловка. Жестокий розыгрыш, на который его подговорила Мануэла или другие друзья.

– Люси? – говорит он обеспокоенно.

Я зажмуриваю глаза.

– Ты ошибаешься. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Прошлой ночью я была дома. Потом я пошла прогуляться. Ус…

– …тала. И легла спать?

Марко заканчивает последнюю часть предложения вместе со мной, как будто это какая-то мантра, которую мы уже сотни раз произносили вместе.

Я испуганно моргаю. Цикады продолжают свое монотонное жужжание.

– Это не то, что случилось с тобой прошлой ночью, Люс.

Люс. То, как он произносит мое имя…

На этот раз, когда его рука касается моей, я не отдергиваюсь.

– Это то, что внушил тебе твой отец после того, как лишил тебя воспоминаний. Прямо перед тем, как мой дядя посадил тебя в свой грузовой автомобиль и попросил мою маму отвезти тебя обратно домой. Я знаю, потому что я тоже был там. Я видел, как все это произошло. Я должен был что-то сделать. Я должен был…

Он поднимает взгляд к небу, словно пытается найти нужные слова, затем смотрит на меня своими темными глазами и вздыхает. Я поднимаю руку и касаюсь подвески в виде звезды. Мне знаком этот взгляд и его глубина. Я будто знаю, каково это, когда его рука – такая теплая и знакомая – касается моей руки.

Я моргаю. Что-то непроизвольно всплывает в моей памяти. Мир наполняется шумом, образ расплывается и теряет фокус. Слишком размытый и быстрый, чтобы я могла уловить его.

– Позволь мне спросить, – говорит Марко, его тон похож на тот, которым уговаривают собаку выйти из укрытия во время грозы. – Ты помнишь, как вчера вечером легла в кровать? Помнишь, как вернулась домой?

– Конечно, помню. – Мне хочется казаться уверенной, но мой голос такой тихий, что я не уверена, что Марко меня слышит.

Потому что я не помню, как легла в кровать. Я не помню, как вошла в дом. Я не помню, как переодевалась в пижаму. Я не помню, как чистила зубы. Все, что я помню, – это только ужасное предложение: «Я пошла прогуляться. Устала. Легла спать».

И песок. Горсть песка, чтобы заставить меня вспомнить.

– Прекрати, – шепчу я. – Пожалуйста.

Его рука все еще лежит на моей. Кожа словно горит под его пальцами, но я не хочу, чтобы он их убирал. Я боюсь, что, если он это сделает, я просто рассыплюсь.

– Люси, я говорю тебе правду. Мы оба были там. У шахт стояла очередь людей, и твой отец заставлял их все забыть. И там были охранники с оружием – они причинили вред мистеру Льюису. Они заставили его выпить эту дрянь, и он начал безудержно рыдать…

Я дергаюсь при упоминании о нашем почтальоне.

– Что ты имеешь в виду? Зачем кому-то причинять вред мистеру Льюису?

– Один из охранников повалил его на землю и заставил выпить эту черную жижу из банки. Я думаю, потому что мистер Льюис был очень зол и сказал, что не позволит им заставить его все забыть. Он кричал на твоего отца и моего дядю. Но потом, когда он выпил это, то стал вести себя странно. Начал всхлипывать, и, не знаю, как будто желание бороться ушло из него. Ты должна мне поверить, Люси. На шахтах что-то происходит. Что-то, о чем они не хотят, чтобы люди знали. Что-то, о чем не хотят, чтобы люди, работающие там, помнили. – Он замолкает и испытующим взглядом смотрит на мое ошарашенное лицо. – Мне жаль, я знаю, что это все слишком шокирует. – Он отстраняется, и я отшатываюсь.

Я снова зажмуриваю глаза. Цикады жужжат, жужжат, жужжат. Мое сознание плывет.

Должно быть какое-то объяснение.

– Пойдем со мной. К шахтам. Может быть, там есть что-то, что вернет тебе память.

– Сейчас?

Марко смотрит на часы, потом снова в сторону дома.

– Нет, не сейчас. Мне нужно возвращаться. Мой дядя будет меня искать. Как насчет, сегодня вечером? Мы можем восстановить твой маршрут. Посмотрим, вернется ли при этом хоть что-то из твоих воспоминаний. Это так работает?

Я качаю головой. Это не должно так работать. Если не считать случайного Эхо. Когда память исчезает, она исчезает. Если только…

Я касаюсь кармана.

Песок.

Сегодня утром в моем кармане был песок.

Могла ли я положить его туда специально? Чтобы помочь себе вспомнить? Если это так и если Марко говорит правду, может ли поход в шахты спровоцировать что-то еще?

Марко, должно быть, чувствует, что я слабею, потому что он снова хватает меня за руку.

– Что ты теряешь? Давай, Люси. Просто пойдем со мной. Пожалуйста. Они забрали твои воспоминания не просто так. Разве ты не хочешь узнать почему? Или убедиться в том, что я говорю правду?