Страница 5 из 16
– Да говорите уже! – не сдержался Тагаев. – Кто она?
– Дианка. Моя дочь.
– Третья «Д»? – при воспоминании о девочке Артуру захотелось улыбаться. Все-таки замечательные дети у этой Анастасии, матери-одиночки, надо же… Он бы не отказался, чтобы его дети, если они будут, получились похожими на эту чудную троицу. – Так что я могу сделать для Дианки?
– Скажите ей «спасибо» за сок, пожалуйста, – Анастасия сложила ладони лодочкой, а Артур решил, что ослышался.
– Сок? Какой сок?
– Понимаете… Она вас пожалела, она очень добрая девочка. Захотела помочь. Лед, замороженный сок… Я, конечно, ей куплю еще, но для нее очень важно знать, что вы оценили.
И когда он понял, кровь прихлынула к щекам и ударила в голову. Безмозглый неблагодарный чурбан. Как он мог забыть? А Анастасия тем временем продолжала еле слышно:
– Вы просто все внимание уделяли мальчикам, а она ждала… Понимаю, что вы не нарочно, но я учу их… это важно…
Она подозрительно часто моргала, и Тагаев с удивлением понял, что девушка сейчас расплачется. И почувствовал себя полным днищем.
– Конечно, – остановил он ее, – простите меня, я не хотел обидеть вашу девочку. У меня нет детей, поэтому я понятия не имею, как с ними себя вести.
И снова она как будто ударила его взглядом. Не просто ударила, а убила. Какая же она все-таки странная, эта Анастасия.
Но Артур не мог долго размышлять над ее загадочностью, он и так потерял уйму времени. Вышел из кабинета и напоролся на три пары внимательных глаз. Зеленых, как у их мамы.
– Ну что, парни, давайте прощаться, – он по очереди протянул руку сначала одному, потом второму. – Данил, Давид…
– А вы что, нас различаете? – удивленно спросил Данил. Ну да, Данил.
– Или вы угадали? – в упор уставился на него Давид, и этот взгляд показался Артуру подозрительно знакомым. Только откуда?
– Да нет, – пожал он плечами, – вы похожи, но не настолько, чтобы я не мог вас отличить.
Тагаевская свита с охраной удивленно переглянулись, но Артуру было не до них. Он смотрел на стоящую чуть в стороне девочку, которая старательно рассматривала стенку. Какой же он все-таки безмозглый осел!
– Будете тренироваться дальше, вам подберут другого тренера. И разрабатывать надо обе ноги, вы были совершено правы. Дианка, – Тагаев повернулся к девочке и присел перед ней на корточки, – твой лед оказался волшебным, у меня уже ничего не болит. Я благодарен тебе, что ты меня вылечила, и теперь я должен тебя отблагодарить. Предлагаю пойти в одно сказочное место, где есть много мороженого.
И понял, что за радость, вспыхнувшую в зеленых глазках, готов отдать многое.
– А Данила с Давидом возьмем? Они тоже любят мороженое!
– Обязательно возьмем. Если мама отпустит.
– Отпустит! – малышка радостно захлопала в ладоши. – А вы придете посмотреть, как я буду петь?
– Конечно, – сейчас Артур готов был подписаться на что угодно. Даже на участие в поднятии со дна «Титаника». – Ты только мне напиши, у мамы есть мой номер.
– Дети, Артур Асланович торопится, а нам пора домой, обедать, – прервал их негромкий голос, низкий и немного сиплый. И снова Тагаеву он показался знакомым.
Но он поспешно поднялся и отошел в сторону, пропуская Анастасию к детям. Им и правда пора, и ему пора, хоть у него совсем другие заботы. У него нет троих детей, которых надо везти на обед.
И совсем ненадолго, буквально на мгновение, ему стало жаль, что их у него нет.
– Бубочка моя! – восторженно восклицает Стефа, протягивая руки к Давиду. – Так тренера уделал! Иди скорее, Стефа тебя поцелует!
Давид с серьезной мордашкой подходит к Стефе, и та его тискает как котенка. Он делает вид, что терпит, но ему нравится, я же знаю.
Мой выдержанный мальчик на самом деле самый ранимый из них троих. Он ни за что не покажет, что ему плохо или больно. Он будет терпеть, сжимать зубки, но не заплачет. И при этом любит обниматься, наверное, даже больше, чем его сестра.
Только показывать не станет, наоборот, будет супиться и хмурить бровки. Я раньше все гадала, у кого он унаследовал эту черту характера. Данил совсем другой, я их и различаю часто благодаря мимике лица и проявлениям чувств.
Данька – взрыв эмоций, настоящий действующий вулкан. Он когда улыбается или смеется, у всех окружающих губы сами собой плывут в улыбке.
Когда я выгуливала их в трехместной коляске, Давид с Дианкой сидели с видом маленьких царьков – надутые и важные. Зато Данил сиял, демонстрируя встречным прохожим прорезавшиеся зубки. И заслуженно собирал встречные улыбки.
Моя мама была такая, они со Стефкой в этом похожи. Отца я помню хуже, но тетка утверждает, что он был весельчаком и балагуром. По ее словам, свой острый язычок я унаследовала от отца. А Давид…
Когда я поймала на себе внимательный испытующий взгляд Тагаева, поняла, что, похоже, нашла ответы на свои вопросы.
Сегодняшняя встреча не идет у меня из головы. Я не могу сказать Стефе, что тот самый благородный владелец клуба, уволивший тренера – Тагаев. Боюсь, она не сумеет сдержаться при детях. И пока она шумно восхищается Давидом, я думаю.
До сегодняшнего дня я ничего не знала о Тагаеве. Я не следила за ним в соцсетях, я не мониторила в интернете его достижения в бизнесе. Когда-то я дала слово разлюбить его, и у меня получилось.
А все равно утратила самообладание. Я все заметила, у меня же есть глаза. Из привлекательного парня Артур стал красивым молодым мужчиной. И даже здоровенная гематома на лбу его не испортила. И пакет со льдом тоже.
Мне нравятся стильные мужчины. В том кругу, в котором нам со Стефой в последнее время приходится вращаться, такие в большинстве своем и есть. Особенное эстетическое удовольствие я получаю, когда мужчина одет в классический костюм, именно поэтому мы сотрудничаем с марками, которые не шьют мужские костюмы, а создают.
Но Тагаев в костюме – это настоящий эстетический экстаз. Я не видела никого, кто умел бы их так носить. Поэтому ту бурю, которая поднялась во мне, когда я посмотрела в глаза Артура, постаралась списать именно на это.
Только было еще кое-что. Пять лет назад Артур хладнокровно отправил меня на аборт. Пусть не сам, но он молча наблюдал, как это делает его мать. И наверняка выделил ей деньги. Так почему тогда он принял такое живое участие в чужих ему, как он думает, детях?
Это не давало мне покоя.
Что изменилось? Это не обычная вежливость, и даже не интерес к способностям мальчиков, которые так неосторожно проявились в них от отца. Дианка. Он так странно отреагировал, когда я, ломая язык, попросила его поблагодарить ребенка. Было чувство, что ему стало стыдно. И что ему не все равно.
Разрыв шаблонов, как сказала бы Стефка.
Артур не узнал меня, это точно. Мы позаботились о том, чтобы Тагаевы не нашли Настю Полетаеву. Я сменила фамилию на мамину девичью, и теперь мы со Стефкой на одной фамилии. Мои дети – Савицкие, и я тоже. Отчество я им дала свое, мой папа не отказался бы от внуков. Поэтому они – Андреевичи.
Но перед глазами стоит виноватое, растерянное лицо Артура, когда я прошу за Дианку, и мысли снова пускаются по кругу по одной и той же заезженной колее.
Стефа видит, что со мной творится что-то не то, и как только дети укладываются спать, цепляется мертвой хваткой.
– Настька, говори. Ты что, привидение сегодня увидела? Как с креста тебя сняли.
– Почти, – устало отмахиваюсь, и все же я очень рада, что есть с кем поделиться, иначе мой мозг уже давно бы взорвался. – Стеф, это Тагаев. Новый владелец клуба – Артур.
– Ммм… – мычит моя бедная тетка, не в силах выговорить ни слова. Я в ответ утвердительно киваю.
– Да. Он самый.
– Туши свет! – восклицает она, спустя некоторое время. – Погоди, так это что, Давидка папашу своего мячиком по лбу приложил?
Я снова киваю, и она радостно хихикает. Потом спохватывается.
– Прости, деточка, это истерика, – говорит потерянно, а потом снова начинает хихикать.