Заповедник

– А может прийти? – напрягся Никита, сразу представивший пару таких же чокнутых бородачей, только облеченных властью.

– Вообще может, но в погоню из-за одного глухаря не бросятся, они не очень любят на лыжах ходить, – туманно ответил Егор, подобрал птицу и указал ею вперед. – Туда!

Нежелание встретиться с егерями или кого там опасался Егор, сотворило настоящее чудо. И у Никиты, и у Пашки будто открылось второе дыхание, и они смогли прошагать еще два с половиной часа, пока не оказались у подножия скалы.

– Снимаем лыжи, лезем выше, – скомандовал Егор. – Там мы заметим, если кто-то решит к нам подобраться.

– Звучит не очень здорово, – буркнул Никита, но поспешно избавился от лыж и полез в гору, строго стараясь не отдаляться от Егора, который даже с огромным рюкзаком, ружьем в одной руке и глухарем в другой поднимался куда бодрее, чем они оба.

– Отсюда прекрасный вид на большую часть заповедника, – вещал Егор, поднявшись на небольшую площадку и протягивая руку Никите. Никита вспыхнул и сам подтянулся, выбираясь на плоский камень. Он же не девчонка, в самом деле!

Следом на площадку вывалился тяжело дышащий Пашка и сразу же привалился спиной к скале.

– Кошмар, хорошо, что мы уже добрались до места, шагу больше не сдвинусь! – выпалил он.

– Вообще-то ночевать мы тут не останемся, – разочаровал его Егор. – Тут есть небольшая пещера, но в ней максимум можно спрятаться от ветра и то вытянувшись вдоль стенки. А ставить палатку на камнях… Это перебор. Да и свалиться отсюда ночью тоже не восторг.

– Это точно, – пробормотал Никита, моментально представив в красках, как летит вниз головой прямо на камни.

– Тут просто шикарный вид и можно спокойно поджарить нашу птичку, – пояснил Егор, разводя костер.

Никита только глазами хлопал, видя, как Егор, скинув рюкзак, достает из под снега в расщелине, которую он назвал пещерой, полиэтиленовый пакет с углем и щепой. Похоже, он бывал тут куда чаще, чем могла даже подозревать Васса.

– О, а там тоже дымят. Туристы как мы? – отдышавшийся Пашка подошел к краю площадки и указывал теперь на одинокий едва заметно вьющийся дымок.

– Нет, – не поворачиваясь в его сторону, буркнул Егор. – Это приют. Даже не смотри в ту сторону и не думай лезть ближе. Нехорошее место.

– А почему нехорошее? – Никита сел поближе к потрескивающему костру и жар приятно касался лица и рук. Он уже и позабыл, что устал и не хотел тащиться в лес. Теперь, когда он видел под ногами весь этот заснеженный дикий мир, он чувствовал себя иначе. Неукротимым охотником, которому по плечу найти и убить чудовище, а когда он встретит Солунай, о, он не будет уже жалким слабаком, выловленным из реки. Он будет героем с удивительными трофеями. Да, девчонки таких любят, но вот в чем беда. Он не хотел поразить каких-то там девчонок. Он хотел восхитить именно Солунай.

Странно, он видел её совсем недолго и до сих пор не представлял, как выглядит её лицо без дурацких очков, но желание встретиться с ней и понравиться стало просто навязчивой идеей. И просто отказываться от неё Никита был не намерен.

– В приюте живут разные, – неохотно пояснил Егор. – Ну…не только люди. Хотя люди, конечно, тоже есть. Бедняги. Но подойти к приюту нельзя просто так. Там начинаются болота, овраги. Там просто часть ландшафта вообще не такое, как во всем прочем заповеднике.

Никита хмыкнул. Он не ожидал услышать слова вроде «ландшафт» от такого дикаря как Егор. Впрочем, если он водит в заповедник и геологов, то мог нахвататься. По крайней мере, в это поверить легче, чем в то, что он на самом деле куда умнее, чем показался на первый взгляд.

– А… Васса? – в последний момент Никита передумал и назвал её, а не Солунай.

– И она оттуда, – Егор сплюнул. – Тоже запала девка в сердце, да? Такая вот тварь. Холодная как змея, даже не рассчитывай с ней замутить.

– И не собирался, – совершенно искренне ответил Никита и снова уставился вдаль. Позади уже вкусно пахло жаренным мясом и невкусно – паленым пером. Никита смотрел на далекий дымок и пытался вообразить, как выглядит приют, где – и он был уверен в этом, его ждет Солунай.

6 глава. Неизвестное чудовище

Солунай неторопливо двигалась по приюту. Днем она могла ходить куда ей в голову взбредет. А с учетом того, что она помогла Марте разделать курицу, ей сегодня можно было схитрить и не ходить на другую работу. Хорошо или плохо, но в приюте все начинали помогать едва покидали младшую группу. Обычно это случалось лет в пять, бывало позднее и раньше. Виталик вот оставался в младшей группе всё время, сколько Найка себя помнила. Впрочем, она понятия не имела, как функционирует Виталик, когда не подбирает мусор. Он сам весь напоминал большую серую кучу мусора. Двигался он медленно, слизывая с пола огрызки и шкурки, часть по никому непонятной логике оставлял украшениями на себе, часть поедал. В результате в младшей группе всегда было чисто, да и самые неряшливые дети быстро привыкали умываться, аккуратно следить за одеждой и своими вещами. Никому же не хочется, чтобы Виталик принял тебя за мусор и сожрал. Солунай полагала, что это байки и реально в Виталике человек не поместится, даже если человеку всего лишь пара лет. Но против педагогического шантажа воспитательниц не восставала. Все так жили, и Найка не знала другой жизни.

В младшей группе её кровать стояла рядом с кроватью Бануша – единственным официальным чудовищем группы. Если не считать Виталика, конечно. Бануша Александр Николаевич поил своей кровью. Пару капель в день, не больше. Но приютским хватало и этого, чтобы избегать мальчика. Никто не садился с ним за столом, не разговаривал. Да и Найка, прямо скажем, не горела желанием общаться с ним. Просто она вытянула короткую соломинку. И только. Такое случается.

Но однажды всё изменилось. Они укладывались спать, когда Бануш подошел, сел рядом на кровать, а когда Найка хотела выгнать его, вкрадчиво произнес:

– Ты ведь хочешь со мной дружить, Солунай?

И Солунай, которая дружила с Жылдыс и Катей, восхищалась Вассой и мечтала однажды подружиться с ней, вдруг почувствовала, как в голове становится пусто и звеняще.

– Очень хочу, – ответила она, не понимая, как раньше не разглядела, какой Бануш милый. Белые почти как снег волосы, светлые глаза, тонкие черты лица и изящная фигура даже в потертой приютской одежде. Он напоминал волшебного эльфа из сказок, которому за какие-то грехи приходится жить среди людей. А какие красивые заостренные зубы у него, так и тянет предложить крови!

Предложить кровь Найка тогда не успела. Неизвестно откуда появившаяся тогда Айару цепко схватила Бануша за ухо и поволокла куда-то. Спать он не вернулся. Не дождавшись его и на обед, Найка отлила в свою личную чашку куриного супа и пошла искать. Как же ей было страшно идти по темному приюту и прислушиваться к чужим дверям! Она думала спросить старших ребят, но побоялась. В подвалах Бануша не было, не было его и на втором этаже. А вот в башне она наконец нашла самое страшное место приюта – карцер для непослушных чудовищ. Так это место назвал Бануш, и Найка не видела никакого повода ему не верить. Но это было позже. В тот день Бануш как лягушка распластался на сухом, горячем от солнца полу и только его волосы шевелились от пронизывающего башню ветра. Даже Найке было зябко, а ведь она только поднялась.

– Бануш, я тебе супа принесла, – шепнула она, краснея до кончиков ушей.

– Спа… бо… – прошелестел Бануш еле слышным голосом. Он подполз к решетке и осторожно взял чашку. Он пил очень медленно, словно впитывал пересохшими полопавшимися губами жидкость.

– За что так с тобой? – Найка уже забыла, что все боялись Бануша, она едва не плакала, видя, к чему привело мальчика желание подружиться с ней.

– Голос, – прошептал Бануш и провел ладонью себе по шее. – Она хочет лишить меня голоса.

«Она» – это Айару. Найке стало легче – не директор.

– Зачем? – Найка помотала головой и её кудри ударили по плечам и щекам. Бануш тихо засмеялся.