Сид: начало

– Хм… – Елена задумчиво поджала губы, что-то обдумывая. – Головокружение и тошнота – нетипичные признаки после использования вирт-капсул. Нам нужно изучить этот вопрос…

– Может, это из-за непривычности задачи, которую обрабатывал мой мозг? – приподнял бровь я. – Обычно люди вселяются в человеческие тела. Мне же досталось что-то совершенно иное.

– Наши специалисты предположили то же самое, – кивнула Елена. – Однако данный вопрос требует изучения.

– Понимаю-понимаю, в науке без доказательств никуда… – кивнул я. – Но вы ведь сюда не поинтересоваться моим здоровьем пришли, так?

– В первую очередь – для этого. Как технический специалист, ответственный за обслуживание вашей капсулы, я чувствую себя ответственной за… возникшие проблемы.

Я слегка нахмурился. Андрей Николаевич сказал, что проблемы возникли не из-за технических недостатков капсулы. У меня изначально были предположения, что он может не рассказывать мне всей правды… Или не рассказывать ее вовсе. Но зацепиться мне было не за что. Слишком мало исходных данных, чтобы уличить во лжи или подтвердить искренность. Какое-то время мне придется побыть образным «мальчиком для битья», которому не говорят того, что он не должен знать. Остается только медленно, но верно раздвигать стены моего незнания осторожными вопросами и анализом происходящего. Напрямую мне никто всего вываливать не будет…

– А в этом была ваша вина? – немного приподняв брови, повернулся я к Елене.

Она какое-то время сидела неподвижно, явно думая над вопросом. Наконец, она слегка пошевелилась, закинув ногу на ногу, и слегка кивнула головой:

– Я считаю, что да. Конечно, диагностика не выявила дефектов, а начальство четко дало мне понять, что произошедшее с вами, Семен Михайлович, было следствием вмешательства искина, но… – Елена поджала губы, раздумывая над тем, стоит ли говорить что-то дальше. – Но мне кажется, что от меня, как от технического специалиста, утаивают важную информацию, касающуюся вашей капсулы. Так же, уверена, определенную информацию утаивают и от вас, Семен Михайлович.

Я молча посмотрел на Елену. Устроился, блин, на работу… Какие-то шпионские игры тут идут, все друг в друге сомневаются, происходят непредвиденные «случайности»… А мне среди всего этого придется еще и своей основной задачей заниматься, ради которой меня и наняли. Впрочем, сказанное Еленой не стало для меня откровением. Да и вообще, подобная информация не станет сюрпризом для хоть сколько-то думающего человека. Интересно в возникшей из-за этого разговора ситуации вот что: Елена действительно негодует из-за того, что ее «подставили», или это часть какой-то тайной проверки?

Как ни погляди, организация, занимающаяся передовыми разработками на рынке виртуальной реальности, должна каким-то образом защищать себя от промышленного шпионажа. В любом случае, честна сейчас Елена или нет, меня это мало касается. У меня есть работа, за которую мне платят. И потерять бы ее ой как не хотелось. Жить впроголодь – не самое веселое занятие, знаете ли…

– Как говорил дед одного моего знакомого из армии: «не копай там, где пролегают трубы с дерьмом»… – проговорил я, поворачиваясь обратно к столу. – И я считаю, что этот человек знал, о чем говорил, Елена.

– И вас устраивает сложившаяся ситуация? – непонятно зачем уточнила Елена.

– Я ее пока не осознал, чтобы судить о том, устраивает она меня, или нет, – вздохнул я. – Ваши подозрения, Елена, останутся только предположениями ровно до тех пор, пока не появятся какие-либо доказательства. То же самое касается и моих домыслов, какими бы они ни были. И, пока этих самых доказательств не появится на горизонте, я буду продолжать выполнять свои рабочие задачи. Чем и вам предлагаю заняться.

Елена пару раз задумчиво кивнула, молча поднялась на ноги и, не произнеся больше не слова, покинула комнату. Хм… Обиделась, что ли? А, плевать. Мне с ней не детей растить. Главное, чтобы в капсуле ничего не подкрутила, чтобы мне мозги не выжгло… Дверь в комнату снова открылась с тихим шипением. Я раздраженно поморщился и бросил взгляд в ту сторону. На пороге стоял предельно серьезный Андрей Николаевич. Похоже, у меня тут день посетителей. Нужно будет сообразить на эту дверь амбарный замок побольше. Чтобы не шастали тут, как на проходном дворе…

– Как выспались, Семен Михайлович? Как самочувствие? – спросил Андрей Николаевич, без спросу заходя в комнату.

– Выспался нормально, самочувствие в пределах допустимого, – коротко ответил я. – Вы выглядите обеспокоенным.

– Правда? – удивился Андрей Николаевич.

– На самом деле нет, – признался я. – Это была попытка переключить разговор на причину вашего визита.

– Вы… Достаточно прямолинейны, – хмыкнул Андрей Николаевич. – Хорошо. Поговорим напрямую. У меня две новости, Семен Михайлович. Хорошая и плохая. С какой начать?

– С первой, – коротко ответил я.

– Хорошо. Начальство, как и наши исследователи, сильно заинтересованы в данных, которые вы получали в виртуальном пространстве. Настолько кардинальная смена формы существования до этого считалась невозможной из-за ограничения человеческого мозга, но… В общем, ваша заработная плата будет увеличена на большую сумму, чем мы договаривались.

– А вторая новость? – уточнил я.

– Вам придется проводить достаточно длительные погружения с неизвестными для нас переменными, – проговорил Андрей Николаевич, заглядывая мне через плечо. – Мы не знаем, каким образом на вас скажется ваше пребывание в теле… того существа, которым вы управляли. Единственное, что мы можем сказать наверняка – это огромная нагрузка на ваш мозг. Последствия от подобных нагрузок… трудно спрогнозировать.

– Мне ведь больше не придется находиться в виртуале пять суток? – уточнил я.

– Нет. Ваши погружения будут ограничены стандартными двенадцатью часами, во избежание… сопутствующих проблем, – Андрей Николаевич покачал головой. – Впрочем, возможно ваши сессии погружения вскоре сократят по времени. Во избежание рисков, так сказать.

– Понятно, – произнес я нейтрально. – Что по поводу нашей договоренности, Андрей Николаевич?

– К сожалению, сейчас встреча с другими участниками проекта невозможна, – мгновенно сориентировался Андрей Николаевич. – На данный момент они все находятся в процессе погружения. Ближайший запланированный «выход» будет через шесть часов.

– Полагаю, к тому моменту уже я должен находиться в погружении? – уточнил я.

– Так и есть.

– Вы сможете скорректировать их расписание таким образом, чтобы на момент моего выхода из погружения этот разговор состоялся? – спросил я, заканчивая на картине последние штрихи.

– Это… сложный вопрос. У других участников программы другие кураторы. Под моим прямым контролем находитесь только вы Семен Михайлович. Однако я сделаю запрос и постараюсь договориться с коллегами о встрече, – Андрей Николаевич развел руками. – В худшем случае нам придется ждать, пока расписания не совпадут.

– Понимаю, – коротко кивнул я.

Понимаю, что тут может быть что-то неладно. Не думаю, что на самом деле есть какой-то жесткий регламент, основанный на вопросах жизни и смерти, из-за которого погружение нельзя задерживать на час или два. Подобные оговорки со стороны моего куратора, указывающие на практическую невозможность организовать столь простую встречу, немного напрягает. Впрочем, сейчас еще не время делать выводы. Посмотрим, как пойдет дело. Возможно, это лишь мои пустые опасения.

Я закончил последние черты на рисунке и аккуратно, по самому корешку, оторвал лист от альбома. Отделенный рисунок протянул Андрею Николаевичу. Тот машинально взял его в руки и взглянул на нарисованное.

– Это что такое? – уточнил Андрей Николаевич.

– Скорпион. Покажите его биологам или кто там их изучением занимается. Хотелось бы понимать, это обычный вид или какая-то мутация.

– Этот масштаб… Он настолько огромный?

– Нет. Я маленький, – покачал головой я. – По крайней мере, по ту сторону.

– Хорошо, я передам, куда следует, – согласно кивнул мой куратор.