Старики-разбойники

– Вы пришли кого-то навестить? – поинтересовалась она.

– Да, мою жену, – ответил мужчина.

Старушка, взяв со столика перед собой очки с болтающейся левой дужкой, надела их. Поправила седое каре ладонями с искривленными пальцами. Положила бесполезные очки на столик. Они никак не помогали надеть туфли. Затем она пошарила за занавеской справа от себя.

– Мне нужна моя трость, – сказала она. – Посмотрите, где моя трость.

– В палате нет никакой трости, – ответил мужчина. – Зачем вам она?

– Мне надо на трамвай. Здесь нет моего мужа, вы можете мне помочь дойти до трамвая?

– Вы знаете, что вы в больнице? – ответил он. – Да здесь скучно, но вы не можете уйти отсюда без разрешения врача.

Старушка снова стала кряхтеть и извиваться в кресле. Все-таки она натянула носки и надела эти чертовы туфли, пусть и без задников. Тут незнакомая речь снова привлекла ее внимание.

– Вы говорите по-русски? – поинтересовалась она.

– Да, – ответил мужчина.

– Приятный на слух язык. Когда закончилась Вторая мировая война, в 1945 году в школе я его учила. Да, мой папа Михаэль был водителем грузовика.

И тут она произнесла по-русски: – Очень карашо.

– А откуда вы родом?

– Из Сыктывкара – это столица республики Коми недалеко от Уральских гор.

– Да, это очень далеко, – согласилась она.

– Только многим более известен другой город – Воркута. Он находится за северным полярным кругом, а мой город намного южнее.

– Так вы поможете мне дойти до трамвая? – снова поинтересовалась старушка.

– Нет, – ответил мужчина, – но я пожелаю вам скорейшего выздоровления. До свидания.

– Спасибо и благодарю вас от всего сердца, – сказала она.

Две пары шагов послышались за спиной, скрипнула дверь.

Как странно, но попав в больничную палату даже очень хорошую, тем не менее, почему-то сразу возникает сильное желание покинуть ее пронизывающую пустоту и оказаться в своей уютной квартире.

Старушка встала.

– Мне нужно дойти до трамвая.

И держась за стену, она направилась к выходу. Катетер тащил за ней кресло. Еще усилие, еще шаг и вдруг стало легче.

– Мне нужно дойти до трамвая.

Тут дверь открылась. В палату вошла незнакомая женщина. На мгновение она остановилась, вдруг вскрикнула и быстро вышла. Вскоре в открытом дверном проеме показалась медсестра в возрасте. По ее решительному выражению лица старушка с сожалением поняла: «Она не поможет мне дойти до трамвая».

Всё, да?

Автор поставил точку и хотел на этом остановиться. Но тут вопросы читательниц посыпались как из рога изобилия.

– А что дальше? – спросила озабоченно первая.

– Издеваетесь, что ли? Чем кончилась история? Где развязка? – грозно возмутилась вторая.

– Всё, да? – грустно осведомилась третья.

– Да… нет слов… Хотелось бы продолжения. Очень интересна линия истории пожилого мужчины и этой женщины. Напишите. Вы очень хорошо пишите, будем ждать, – попросила четвертая

– Грустно, но интересно, хотелось бы продолжения, – подтвердила пятая.

И автор написал продолжение. А вместе с ним изменилось и название рассказа.

Обещание спутницы

– Садитесь, пожалуйста, в кресло, – категорично попросила медсестра в возрасте.

– Нет, мне нужно на трамвай, – решительно возразила старушка и сделала еще шаг к свободе.

– Садитесь, пожалуйста, – и с этими словами медсестра приложила усилие.

Когда старушка оказалась водворенной в кресле, на тыльных сторонах ладоней медсестры остались тонкие длинные царапины от отчаянного сопротивления пациентки. Да, за свободу даже в наше время и даже в Германии приходится бороться и не только на словах.

После посещения процедурного кабинета, где катетер был возвращен на свое место, своенравную пациентку вернули в палату и водрузили на медицинскую кровать.

– Сейчас я принесу вам ужин, – сообщила медсестра в возрасте.

Старушка ничего не ответила, но недобро посмотрела на «тюремщицу».

Рассмотрение содержания завтрака и ужина в немецких больницах, приводит к неутешительному выводу о серьезных проблемах с царицей наук – математикой, причем во время всего периода обучения, вот сразу с начальных классов и вплоть до старших.

Итак, на ужин принесли чашку чая, два куска хлеба, три ломтика колбасы, один ломтик сыра, пластиковую коробочку яичной замазки, молоко в двух порционных упаковках, две порционные упаковки с мармеладом и одна порция масла.

Ладно, чай можно пить и по-казахски – с молоком. Забухаем в кружку две порции, что в этом такого?, мы же в гостях. Правда, остается без ответа вопрос, откуда такой вид чаепития местные немцы позаимствовали? Теперь приступим к приготовлению бутербродов из предложенных ингредиентов. На один кусок хлеба намажем из двух упаковок мармелад толстым слоем, мы же в гостях, сверху положим по ломтику сыра и колбасы. Никогда не пробовали подобный деликатес? Значит, вы еще не побывали в немецкой больнице. Ну, и слава Богу! Наконец, на второй и он же последний кусок хлеба намажем тонким слоем как дома единственный кусочек масла и сверху положим аж два ломтика колбасы. И теперь вам остается только пожелать: Приятного аппетита!

Выше мы предположили, как мог бы поступить с предложенным на ужин конструктором обычный пациент. Но только не душа, не сломленная больничной неволей и жаждущая справедливого возмездия. А месть как известно блюдо, которое лучше подавать холодным.

Вот с холодных закусок старушка и начала. Она стала столовым ножом тщательно размазывать яичную замазку по зеленой салфетке, которую повязали ей перед едой. В гробовой тишине было только слышно, как замазка слой за слоем намазывается на салфетку, причем аккуратно по всей площади, а не в одном в каком-то произвольно выбранном месте. От удивления соседка по палате застыла на своей койке и, открыв рот, не сводила взгляд с завораживающего действия. Коробочку тщательно выскребли. Затем поверх глубокой основы старушка стала накладывать ломтики один за другим: колбасы, сыра, снова колбасы и наконец, опять колбасы. Теперь слоенное блюдо сворачивается в рулон и, наконец… А что должно было произойти в самом конце соседка так и не увидела.

Скрипнула дверь и в палату вошла «душительница свободы». Она без слов отобрала произведение кулинарного искусства из рук старушки. Глубоко вздохнула. А вот седой мужчина, который помогал старушке надевать носки, скорее всего, не сдержался бы и снова бы выразился на непонятном, но приятном русском языке.

В дверь постучали. Затем заглянула миловидная пожилая женщина. Поздоровалась со всеми. Подошла к кровати старушки и сказала:

– Добрый вечер, мама.

Устало она села на стул, стоящий рядом.

– Я тебя сейчас покормлю. – И обратившись к медсестре, спросила: – Можно ли принести еще хлеба, замазки, сыра и колбасы? Ах, да, – спохватилась она, – и дайте еще салфетку.

Дальше ничего интересного уже не происходило. Медсестра принесла новую салфетку и еду. Дочка ловко смастерила бутерброды. Разрезала каждый на четыре части и по одной подавала старушке. Та жевала кусочки, отхлебывала маленькими глоточками чай и слушала истории, которые случились сегодня у дочери на работе. Так тихо и неторопливо прошел ужин. Старушка насытилась. Голос дочери ее успокоил, и она больше не рвалась на трамвай.

– Завтра я обязательно приду, но также как и сегодня – вечером, – сказала посетительница.

– А когда же мы пойдем на трамвай? – поинтересовалась старушка тихим голосом.

Она лежала на кровати, прикрыв глаза, и положив руки поверх одеяла.

– Ты еще пару дней здесь полежишь, так сказал доктор, и затем тебя выпишут.

– Тогда мы вместе пойдем на трамвай? – и ее легкая маленькая ладонь легла на ладонь дочери.

– Да, конечно, ты уж потерпи немножко, – попросила та.

– Хорошо, – ответила старушка умиротворенно.

В эту ночь она спала спокойно и не тревожила своими громкими стонами, как в прошлый раз, соседку по палате.

Хранительница музея

Очерк