Дайте мне белые крылья

После 6 в офисе осталась пара человек, да и те спешно собирали вещи, складывали обеденную посуду и, наверное, давно бы соскочили, если бы не срочные письма от начальства. Посидев пару часов за рабочим местом, Азат почувствовал тяжесть в спине и невозможность выпрямиться. Надо пройтись. Размять ноги и разогнать кровь по телу. Дошел до окна, с которого виднелась небольшая аллея с лавочками. За окном вовсю играла та самая пора, когда все становится романтичным – листья опадали большими хлопьями, стелились равномерным слоем, а стильные пары расхаживали вдоль деревьев, держась за руки и говоря о любви, погоде и планах на жизнь.

Мысли о собственном будущем Азата не радовали. По сути один в этом мире, без семьи и родных, за которых можно держаться, зацепиться и стремиться куда-то, рассчитывая на своевременную поддержку. В студенческие годы он бредил о карьере: хотелось быть среди первых, стать значимым и полезным для компании. Но как-то не сложилось. И в свои 29 он занимается тем же самым, что и раньше. Разве что объемы другие, но никаких изменений в должности, никакой ответственности – ровно как и 7 лет назад. Да и что обманываться, у многих в жизни получалось гораздо лучше чем у него: устраивались на работу, показывали себя в течение первого года и моментально получали повышение, а далее все шло как по накатанной, нужно лишь держать темп и не останавливаться. Кого не послушай – у всех так. Но только не у него. Первое изменение в должности спустя два года. А второе через 5 лет! И следующее не так уж и скоро. Фигня какая-та…

Дверь кабинета без конца болталась из стороны в сторону. То набирала обороты, то резко блокировалась внутренними механизмами, сделанными таким образом, чтобы не дать двери удариться всей массой о дверной проем. Что-то похожее было и с Азатом, его карьерой, да и в целом жизнью – разогнался он в самом начале как следует, но потом затормозил и, наверное, в сравнении с другим вообще не двигался.

Азат собрал бумаги, накопленные за целый день, разложил их в правильном порядке и по папкам. Завтра надо отдать все это Кайратику и уже со спокойной душой заниматься новыми делами. А сегодня можно пойти куда-нибудь, расслабиться и дать голове отдохнуть. Забыть хотя бы на пару часов о своей посредственности и никчемности. Но наутро вернуться к повседневной рутине, отсутствию перспективы, и работать, пока не состаришься, и от большого количества стрессов тебе не станет плохо.

Закрыл дверь кабинета. В темном коридоре начали загораться лампочки. Прошел до конца коридора, заглянул в пару открытых дверей, где народ все еще сидел у ярких экранов. Спустился по лестнице вниз, отдал ключи уставшему от безделья охраннику, держащему в руках забрызганную и испачканную книгу, и выбежал на улицу. На улице пахло дождем и сырыми листьями тополей и клена. От такого запаха обычно бодрит, даже если это осень, темнеет раньше обычного, и весь мир готовится к долгому сну.

В телефонной книге Баха был первым в списке последних звонков. Пара коротких гудков, громкие басы на той стороне и знакомый звонкий голос, радостного и счастливого от одной только мысли, что Азат приедет через каких-нибудь двадцать минут.

Идти до этого бара не долго. Можно пройтись немного, затеряться среди тумана, падающих листьев и темноты дворов, а как устанет, вызвать такси.

Встреча

Он точно помнил первый удар. Если бы вырубили, забыл бы все, но челюсть оказалась крепкой, и он просто упал на спину. А дальше полетели ботинки, колени и кулаки. И били от души – словно он был виновником всех неудач и бед, случившихся на пути этих людей. Особенно хорошо приложились по ребрам. Но по старой привычке, выученной еще со школьных времен, он вовремя поджал локти. Они перестанут болеть через пару дней, а вот бока лучше поберечь.

Драться он никогда не дрался, и бить другого человека всегда казалось зверским и жестоким. Когда в школе предлагали выяснить отношения, он доносил спокойным и тихим голосом, что драться не будет и не видит в этом смысла. На этом все и заканчивалось. Только вот в случайной уличной драке такое не канает: сейчас даже не дали сказать и слова, просто свалили с ног, выплеснули всю злобу и скрылись в неизвестном направлении.

Когда он поднялся на ближайшую лавочку, грязный и с засохшей кровью на губах, в карманах было пусто. Портмоне не жалко – документов в нем все-равно нет, а денег хватит разве что на билет в кино. Он засмеялся  от того, как интересно начался и как еще интереснее закончился вечер. В баре все быстро надоело, а все имеющиеся деньги он слил, угощая кого не попадя. То ли от скуки, то ли от желания скорее закончить он накрылся коктейлем покрепче и теряясь в пространстве побрел на улицу. А там уже все как по сценарию: случайно столкнулись плечами, за что моментально, без каких-то разговоров и объяснений получил прямой в область переносицы. Вот и нос заболел – стоило только вспомнить! Но он на месте и даже не опух – так что еще легко отделался.

В последнее время как-то все наложилось слоями: слишком много работы, непонятки с Камиллой и невозможность разобраться в себе и своих чувствах. Свалилось одним большим грузом и не дает дышать. Еще и эта идиотская бессонница. С ней бороться тяжелее всего. Она приходила без стука в дверь и уходила также внезапно. Конечно, Азат пытался прогнать ее, но понял, что физические активности, просмотры фильмов и чтение книг слабы перед воровкой снов, и просто смирился. А потом появился Баха, с заманчивой идеей бороться с бессонницей новыми эмоциями, веселыми встречами с интересными девушками и, само собой, качественным алкоголем. И отказать ему не вышло. Или же не хотелось. Какая теперь разница на самом деле.

Дорога до дома была знакома до боли. Сейчас будет школа, где он учился до 7 класса, а затем перевелся в лицей. Спустя пару минут будет знакомый магазин, где продавали дешевые, пахнущие краской жвачки. А вот тут стоит дом, где во втором подъезде есть незакрытая дверь на крышу. Когда-то он частенько пропадал там после уроков, читая истории из старых советских книг, где у героев всегда в конце все налаживается. Может быть, и у него все будет так? Наверное, так бывает только в книгах и кино.

Часы над магазином показывали, что до утра еще долго. Да и все-равно он не уснет. Погода для позднего октября очень теплая, а такое чистое небо бывает от силы пару раз за год. Почему бы не подняться на крышу, как в старые добрые времена, откопать припрятанные в подсобке книги и не посидеть под светом фонаря? Главное, чтобы никто их не растащил – книги ведь действительно хорошие.

В подъезде на первом этаже мерцал свет. Лифт какого-то черта стал платным. Азат прошел несколько этажей и остановился продышаться. С разбитым носом, полным засохшей крови, каждый глоток кислорода давался с огромным трудом. Будет, конечно, обидно, если выход на крышу закрыт. Его могли заварить, заставить чем-нибудь, просто запереть на замок – хрен его знает, что случилось за столько лет. Но к счастью ничего не поменялось. Азат потянул несколько раз сгнившую дверь, вместе с ржавчиной приросшей к стене – сначала она поддалась, но на полпути застряла на небольшом бугорке отвалившейся краски. Уперся ногой и дернул еще сильнее. В итоге оказался на спине и на локтях, в которых еще пульсировала кровь, напоминая удары ровно 10 минут назад. Но дверь все-таки открылась, и отряхнувшись от пыли на джинсах он полез наверх. Дверь прикрыл совсем немного, чтобы никто не заметил ничего, но и чтобы открыть ее можно было не упираясь в стены и не падая на задницу.

Наверху было свежо и прохладно. Вдали не спали до боли знакомые дома и небольшие ларьки с обжигающими глаза вывесками. Чуть дальше виднелась недавно отремонтированная крыша школы, с которой были не самые лучшие воспоминания, и от того хотелось забыть про нее как можно скорее. А вон за тем поворотом они классом гоняли футбол каждое лето напролет. Все-таки как много таких мест на районе и столько же связанных с ними воспоминаний. Жаль, что человек не умеет делать гигантские прыжки – тогда бы всего за несколько минут удалось побывать и там, и там, а потом вернуться домой, накрыться подушкой и спать до утра.