Остров. летние приключения

- Зачем, мама? – удивился я.

- Сама не знаю. Ничего страшного, когда получишь паспорт, переделаешь на Кузнецова.

- А я назвалась Сашей Дальченко! – засмеялся я. Но, вместо того чтобы посмеяться вместе со мной, лицо у мамы вытянулось, и она спросила:

- Что-о?

- Я Саша Дальченко, - уже серьёзно ответил я. – Так папа сказал назваться.

- А, ну, тогда ладно, - почему-то вздохнула мама. Я хотел ей сделать что-нибудь приятное, но, вспомнив о деньгах, прикусил язык. Может быть, придётся вернуть?

Утром меня опять разбудила мама. Я уже стал привыкать к утренним побудкам.

- Умница, надо привыкать, в школу будешь легко вставать!

Я скривился про себя: ну бы её, эту школу! Нет занятий поинтересней скучного сидения в классах?

Но ещё три года надо вытерпеть, а потом что? А потом институт! Я потянулся, мама провела пальцем по рёбрам:

- Тронь! – я засмеялся от щекотки, а мама взгрустнула.

- Голодный ребёнок целыми днями бегает! Исхудал как! И это в самый рост!

- Мам, ну что ты? Не совсем ведь голодный? – я помнил времена, когда ковырялся в тарелке, не хотел ничего. В деревне, тоже, отодвигал едва начатую тарелку: «не хочу!». Нет, чтобы ничего на столе не оставалось, надо быть всегда слегка голодным.

Попили чаю и отправились по своим делам. Мама на работу, я на карьер, делать разминку и встретиться с подружками.

Сегодня Ника была какая-то невыспавшаяся, зевала. Подружки веселились вовсю, подначивая девочку, но той было не до смеха.

Только сделав разминку и накупавшись в холодной воде, девочка пришла в себя, шутила по поводу моих спрятавшихся в животе от холода яичек и крохотного писюна. Потом мы отошли от всех, начали целоваться.

- Саша, ничего не бойся, папа не сделает тебе ничего плохого.

- А я и не боюсь! – храбро ответил я, хотя содрогнувшись внутри. Что собрался со мной делать папа Ники? Да ещё за деньги?

- Не бойся, деньги я попросила тебе передать, знаю, что мама у тебя ещё не получала зарплату, - успокаивала Ника, - я попрошу папу, если у вас будет плохо с деньгами, найти твоей маме хорошую работу. А моему папе ты понравилась очень, он хочет ещё раз тебя увидеть, посидеть рядом с тобой.

- А ты чем хуже? – удивился я.

- Он ко мне уже привык, к тому же я вредная, а ты тихая и хорошенькая! Посидишь с ними, посмотришь глупый телевизор, и ко мне пойдёшь. Вот и всё. Ну, может, он тебя на колени посадит, обнимет.

Я покраснел, наверное, потому что Ника торопливо сказала:

- Я сделаю так, что папа не заметит, что ты мальчик!

- Как это? – удивился я.

- Увидишь! Защиту на тебя надену. Ничего не бойся! – честно говоря, я не знал, чего бояться мальчику. Я же не девочка!

- И ещё. Скоро у Ромки день рождения, он будет приглашать всех. Будет странно, если не пригласит тебя, тем более что на тебя он серьёзно запал…

- После того, как Сашка его поколотила? – усмехнулся я.

- И до, и после. Не смейся, мальчишкам нравятся девчонки-сорванцы. Так вот, не ходи к нему.

- Я и не собирался! Я его терпеть ненавижу! Тебе бы тоже не ходить!

- Не могу. У них в гостях будет Алла Сергеевна, будет странно, если я её проигнорирую. А тебе можно, ты недавно у нас, пока ещё не проявил себя, как актёр. Не обижайся, ладно? – поцеловала она меня.

- Ладно! – вздохнул я. – Ника, сделай мне хвостики, что ли, мне надо сегодня пройти комиссию в школу и на секцию справку сделать.

Ника засмеялась:

- Тогда хвост!

- Не, хочу хвостики пока. Дома всё равно сполоснуться надо, перед поликлиникой, там переделаю, в хвост, а то с косичками возни много.

- Хорошо, пошли. Только я не понимаю, зачем именно сегодня? Ты ещё пять раз можешь комиссию пройти!

- На тэквандо надо, и мама не любит всё откладывать на последний день, когда в больнице очереди будут.

- А, да, о тэквандо совсем забыла! – засмеялась девочка. – Я не пойму, почему никто из девочек ни разу не спросил, почему с нами занимается мальчик, и в душе, в раздевалке не замечают? – я пожал плечами:

- Сам иногда удивляюсь!

Я уже привык к своим девчонкам, но каждый раз с удовольствием любовался их точёными фигурками, особенно в профиль, когда животик плавно уходит вниз, ничто не торчит, как у меня.

У Алины и спереди ничего не видно, только чуть-чуть губки, в самом низу, у Веры приятная раздвоенная булочка, у Ники аппетитная складочка, которую всегда хочется поцеловать. Ника чувствует, что я к ней неравнодушен, специально дразнит меня.

Мои приборчики девочки изучили уже, даже попробовали на вкус, лизнув. Сказали, что очень приятно пахнет. Сравнили с подружками, все согласились, что со мной приятнее всего. А мне приятно было с подружками, с мальчиками не сравнивал, никого не приглашу, ни одного самого лучшего друга, сюда.

Перед уходом Ника с подружками сделала мне хвостики, перехватив разноцветными резинками.

- Когда пройдёшь комиссию, приезжай в клуб сразу, - сказала Ника, мы там будем, скорее всего. Если не будем, подождёшь, - Ника вдруг посмотрела на меня странно, обняла крепко, почему-то всхлипнула, будто прощаясь. Никто ничего не спросил, собрались и поехали по своим неотложным делам.

Дома я ополоснулся, подтянул хвостики и подумал, в чём идти. Сначала хотел надеть Анкин комбинезон, потом передумал. Скорее всего придётся снимать майку, раздеваться. Поэтому решил одеться в светло-зелёные шорты и полосатую с зелёным футболку, подаренную мне Никой. Почему девочка сегодня так себя вела? Чем расстроена? Неужели ей не нравится, что вечером буду с её папой? Какое-то похоронное настроение, будто меня там съедят сегодня. Может, отдать деньги и не ходить? С другой стороны, любопытно, и я уже не такой трус, как раньше. Теперь уже не жалко бить подлецов по лицу, вернее, по наглым мордам, как у Ромки. Тоже мне, красавец неотразимый! Таких вот девочки любят, наглых, беспринципных, готовить втоптать их в грязь! Их втаптывают, а они просят ещё! Я сплюнул.

Если Миша сделает мне что-то неприятное, я пореву несколько дней, и выкину его из своей жизни. Но он меня бросит только по одной причине. Вернее, по двум. Одной из них – отъезд, и я не собираюсь его задерживать, вторая – если узнает про обман. Тут прощения нет. Я знаю, что он изменяет мне, и прощаю. Да он и не скрывает. Хотя странно, если бы по-настоящему любил, дождался бы моего совершеннолетия. Ведь у нас можно с 16 влюбляться. Ну, это в случае, если бы я был девочкой… Что-то в наших отношениях слишком много «если». Нет, если бы я был девочкой, он был бы с расцарапанным личиком, а я с перерезанными венами. Может, он знает?..

Зависнув в этих мыслях, собрался в поликлинику. С собой ничего не взял, должен был уже записан. Только в регистратуре скажу, мне выдадут карточку, буду с ней ходить по врачам. Что там? Лор, окулист, хирург, наверное, терапевт. Невропатолог или психолог. Много. Нет, чтобы всех врачей собрать, завести к ним детей, и по очереди, всех. В школе так медсестра делает, если прививку там, или измеряют вес, рост.

В регистратуре сказал, что на комиссию.

- Имя, фамилия.

- Серёжа Дымченко.

- Ты что, девочка? О мальчике своём думаешь? Или за него хочешь пройти?

- А можно? – хотел я исправить ошибку, потому что серьги и хвостики не снял. Да и одежда девчоночья.

- Очередь за тобой, поторопись.

- Саша Дальченко, - посопев, назвался я. Девушка покопалась, не нашла.

- Ладно, не успели ещё, наверное, передать карточку, заведу тебе новую, тем более, на комиссию надо бегунок сделать. Дата рождения, пол, возраст…

Так я получил карточку на имя Саши Дальченко, девочки.