Страница 33 из 243
Станционный смотритель, или как называется мужик, сидящий в будочке у переезда, сказал нам, что железнодорожная станция находится недалеко, можно дойти, попробовать купить билет и доехать до моря поездом. Предоставил служебный телефон папе. Папа сказал, что договорился с автомастерской, за ним приедут.
Мы нагрузились рюкзаками, ругая на чём свет стоит, папу и его автомобиль, и ушли. Папа остался, как мне показалось, с облегчением вздохнув.
Мне снова пришлось надеть сарафан, без нижнего белья, иначе плавала бы в нём.
Добрались до станции и купили билет. Скорее, полтора. Мама каким-то образом договорилась. Кто-то сошёл с дистанции, нам досталось это место. Взрослого с ребёнком. Видели бы этого ребёнка! Но я как ни будь, где ни будь…
Если бы я знала, какие счастливчики были те, кому не досталось билетов!
Вагон был плацкартный, настоящая душегубка. Ладно бы, если бы люди просто сидели или спали. Нет! Они постоянно двигались, им вечно что-то надо было! Голая, то есть, голопопая, малышня бегала по вагону, постоянно сталкиваясь с почти голыми взрослыми. Мой сарафан моментально стал мокрым.
- Граждане пассажиры! – прокричала проводница, одетая в промокшую форменную рубашку и не форменные чёрные трусы. – Детей сразу раздевайте полностью, чтобы не было теплового удара!
Я разделась не сразу, а как только нашли наши места. Моё было на боковой полке, пока. Потом мама обещала положить с собой.
Ко мне сразу подошёл голенький мальчик моих лет, предложил помочь раздеться. Я позволила, потому что платье прилипло к телу. Мальчик подал мне бутылку воды с солью, велел выпить всё.
- В жаре обессоливание наступает, можешь получить тепловой удар! Пей!
Я выпила, села на полку, возле поднятого столика. Всё ещё держала свёрнутый сарафан.
Мальчик сел рядом, пытался со мной поговорить, но я только ошалело смотрела вокруг.
- Девочка, повесь платье на трубу, - показала она на трубу вентиляции под потолком над моей головой, - оно быстро высохнет!
Я прикинула, встала одной ногой на стол, другой на подножку, пытаясь забросить сарафан на трубу.
- Дай, я! – сказал мальчик. Я опустила голову, и увидела, что встала как раз напротив его лица, и он разглядывает мою писю.
- Попробуй! – невольно улыбнулась я, видя, как он возбудился. К моему удивлению, никто уде не обращал на такие вещи внимания, многие мальчишки бегали с торчками, не испытывая неудобств. Видела даже пацанов с пушком на лобке.
Вот и мальчик мне помог, встав передо мной так, что я смогла увидеть малейшие подробности его любимой части тела.
Вообще, пацаны и девчонки давно забыли о своём виде, лазили по полкам, особенно в проходах, становились на подножки, пропуская между ногами маленьких пассажиров. Если шёл взрослый, становились на одну подножку, пропуская, если подходили сзади, шлёпали по попе и проходили.
Непередаваемый запах крепкого потаи мочи стоял в душном перегретом вагоне.
Мама устроилась напротив меня, сидела в одних мокрых плавках, без лифчика. Мало того, что она сняла его ещё в машине, так проводник сказала, что лифчики надо снять обязательно, потому что они придавливают кровеносные сосуды. Вот все женщины теперь были с открытой грудью.
Вдоволь нагляделась и на крепкие, округлые груди девушек, и на обвисшие сиськи пожилых.
На мои можно не смотреть, если положить ногу на ногу, от мальчика не отличить.
Вовка, как звали моего знакомого уже мальчика, опять ушёл помогать пассажирам. Кроме него помощью занимались ещё несколько мальчиков и девочек, проталкиваясь среди малышни и бестолково шатающихся взрослых. Кто курить, кто попить, кто пописать…
Когда снова подошёл усталый и лоснящийся от пота мальчик, спросила, как тут с туалетом.
- Пока перегон, можно. Только обуйся, там грязно.
- Вов, я понимаю, ты устал, проводишь? – сделала я умильную рожицу.
- Пойдём! – вздохнул мальчик. Проводил до туалета, где было написано «свободно», открыл дверь.
- Не видишь, занято! – закричала девчонка, едва не свалившаяся с унитаза, когда поезд тряхнуло. – Подержи лучше, раз зашёл! – мальчик немного помялся, подошёл, одной рукой взялся за поручень у окна, другой обнял девчонку под мышки. Девчонка обняла его за талию, лбом упёршись Вовке в низ живота, начала писать, точно попадая в отверстие унитаза. Меня даже кольнула ревность, Вовку считала уже своим.
- Меня так же! – сказала я. А наглая девчонка не уходила, стала подмываться тут же, смачивая под краном руку и проводя между ног.
Снова открылась дверь, заглянула женщина.
- Дети, перестаньте баловаться, освободите туалет.
- Закройте дверь! – воскликнула девочка. – Не видите, писаем!
- Безобразие, - возмущалась женщина, увидев мой способ держаться за мальчика, как за столб. Не закрыла дверь, потому что Вовке тоже приспичило. Он смущался, надувал живот, но ничего у него не получалось. Тогда мы с девчонкой закрыли его спинами и услышали облегчённое журчание. Мальчик сильно стеснялся наших взглядов.
Мимо женщины проскользнула пара одинаковых девочек. Вовка хотел уйти, но они сразу обе сказали:
- А ну, мой писю! Что тебе тётя врач сказала?! – на удивление, мальчик начал мыть свой писюн, оголив головку. Мы все вчетвером зачарованно наблюдали за процессом. Меня тоже девочки заставили заняться своей гигиеной. Вовку девочки заставили их держать над унитазом, я держала Вовку, девчонка помогала, женщина вопила:
- Сколько можно ждать? Одни, что ли?! – за ней собралась очередь. А мы что, не люди?! Или на пол мочиться?
Одно хорошо, когда потеешь, часто в туалет не хочется. Мы кое-как протиснулись мимо голых женщин, добрались до своих мест. Вовка снова принялся размешивать соль в бутылках, мы с девчонкой принялись ему помогать.
- Лена, - сказала девчонка.
- Анка, - сказала я.
- Вовка твой мальчик? – я кивнула, чтобы не наложили на такого чудесного мальчика лапу.
- Мне одиннадцать, а тебе?
- Двенадцать, - девчонка разочарованно вздохнула. Зачем печалится? Красивая девочка. Подрастёт, вообще, загляденье будет. Светлые волосы, ярко-синие глаза, чистые, смотреть приятно, лицо такое, что даже мне завидно немного, и чистое.
Девушки развернули припасы на столе, пригласили нас перекусить. Несмотря на жару и запашок, витающий в тяжёлом воздухе, никто не потерял аппетит, все рвали крепкими зубами варёную курицу и сырокопчёную колбасу, другую нельзя в дорогу.
К вечеру поезд остановился на какой-то станции, пассажиры высыпали на платформу. Мы тоже, забыв про наготу. Голые малыши носились, с криками, мы постояли немного, потом девочка предложила побегать.
- Надо бегать, ветер будет охлаждать тело! – мы стали бегать. Стояла жара, термометр на станции показывал 38 градусов, в вагоне было вообще, выше 50-ти.
Играли в пятнашки. Я догнала Вовку, схватила сзади за талию.
- Тебе водить! – и кинулась от него. Наткнулась на Лену, Вовка запятнал её. С нами бегали ещё дети. Узнав, во что играем, присоединились и ребята лет 14 -ти.
Тут поезд дал гудок, все устремились внутрь, в духоту.
Получили постель. Мама начала расстилать нам простыни на боковой полке.
- Ань, ложись с мальчиком, вы небольшие, поместитесь, потом, освободится место, переляжешь-предложила мама, и я согласилась.
Вовка забрался на верхнюю полку, я следом за ним.
- Ложись у стенки, - предложил он.
- Не, я с краю.
- Свалишься!
- Не свалюсь!
- Потом не обижайся!
- Не обижусь.
Легли, Вовка у стенки, я прижалась к нему спиной.
- Чем ты там в меня тычешь? – подвигала я попой, попыталась убрать рукой. – Думала, пальцем, а ты своей писькой! – возмутилась я. – Отвернись!