Страница 24 из 243
- Видишь, что с тобой будет, если продолжишь так же носится? – показывала на меня женщина непоседливому малышу. Малыш задумался, уставившись на меня.
Ничего никому я объяснять не собирался, взяв две булки хлеба, один белый, другой серый, пошёл домой.
Подумал, вместо того чтобы бродить по селу или по двору, лучше съездить к ребятам в совхоз, посидеть у костра, послушать пение под гитару.
А ещё надо сплавать на остров, достать из ловушки рыбу, поудить мелочь Ибрагиму. Можно взять книжку, почитать в шалаше. Я тяжело вздохнул. Смешно думать, что из камыша тебе на спину кинется Анка с криком: «Обманула, обманула! Никуда я не уехала! Нужно мне это море без тебя!».
Всё равно, придя домой, переоделся в индейскую одежду, не забыв вязаные браслеты, поцеловал фенечку, связанную мне Аней, и отправился в лес.
Бабушка погладила тем временем всю Анкину одежду, подаренную мне, спросила:
«Ты на самом деле будешь это носить?». Когда я кивнул, вздохнула.
«Я не собираюсь становиться девочкой, Ба! Мне всё дорого, что связано с Анкой!».
«Да я понимаю, только это называется фетиш».
- Да пусть хоть как называется! – воскликнул я, отойдя уже на значительное расстояние от дома, - Пусть хоть как обзывают, мне всё равно!
Хожу ведь голышом почти по деревне, меня видят, никто ничего не сказал. Наверное, в моём возрасте ещё можно бегать в любом виде, а вот взрослым уже нельзя будет. Значит, и фетиш не фетиш!
На острове всё напоминало об Анке. Брошенные миска и ложка, немытый котелок, удочка.
Я развязал повязки на руке и ноге, повесил сушиться на солнце, а сам отправился вынимать мордушку.
Ловушка оказалась пуста. Я сел на траву, положил ловушку на колени и разревелся. Если до этого только плакал, то теперь ревел взахлёб. Потом лёг и долго смотрел в небо. Стало немного легче. Пошёл, умылся, вымыл посуду. Мелкая рыба тоже не ловилась. Наверное, день такой, или спит рыба, забившись под корягу.
Под корягу я и поставил ловушку, думая, если опять ничего не поймаю, не буду больше ставить.
Ещё два часа загорал и купался в чистой речке, поглядывая на ссадины. Размокая в воде, корочки потом подсыхали и отваливались, на их месте появлялась нежная розовая кожа. Получалось некрасиво, но что поделаешь, если такой неуклюжий?
Я представлял, что сейчас делает Анка, но, когда представил, что она подружилась с сильным и мускулистым парнем, купается с ним в море, смеётся, может, даже целуется, я отбросил такие мысли в сторону.
В самом деле, она не жена мне, для того и поехала на Юг, чтобы отдыхать, а не сидеть в душной палате и вздыхать о мальчике, оставшемся где-то в деревне.
Так что, надо прекратить ныть и печалиться, продолжать жить, как жил до встречи с Анкой.
Жить так же не получится, конечно, всё равно буду жить с оглядкой на признания и клятвы, но кто запретит мне просто дружить с мальчиками и девочками?
Интересно, Анка расскажет мне правду о своём отдыхе? Говорят, на Юге почти все купаются нагишом, а дети, так вообще, все. Считается, что «солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!». Я тоже так считаю, только не хочу, чтобы на мою девочку пялились, кто хочет. О том, что она бесится с кем-то в воде, как со мной, я думать не хотел. Всё равно думалось. Как целуется с красивым мальчиком, он гладит её грудь…
Какая странная боль! Сладкая.
Встав, пошёл бинтовать свои раны. Ссадил я прилично, вон, на локте что-то белеется, или кость, или хрящ.
Когда шёл домой, мне повстречалась группа отдыхающих с детьми от дошколят до десяти-одиннадцати лет. Хоть они все были в одних трусах, видно было, что изнывают от жары.
Я был одет так как всегда ходил на остров: расшитая бисером набедренная повязка, головная повязка тоже сверкала, ножные и ручные браслеты. Волосы я убирал в высокий хвост, такие хвосты были у индейцев, чтобы удобнее было схватить за хвост и снять скальп.
- Я тоже так хочу! – сказала девочка лет шести, увидев меня. – Мама, смотри, как красиво!
Мама посмотрела на меня, сообразила быстро, кто перед ней:
- Мальчик, где здесь можно отдохнуть, без посторонних?
- Идите вниз по реке, - показал я рукой, - там должно быть место.
- А где твоё копьё? – спросил мальчик лет девяти.
- Оставил на стойбище.
- А почему пера нет?
- А кто тебе сшил такую одежду?
Никто не спросил, не стыдно ли мне так ходить, с полупрозрачной набедренной повязкой, ничего, по сути, не скрывающей. Наверное, тоже любители настоящего летнего отдыха.
Дома без аппетита поклевал окрошку, уже жалея, что ушёл от прохладной речки так рано, но потом небо начало затягивать лёгкими облаками. Бабушка начала полив уже довольно окрепших после дождя растений.
Я помогал, по мере сил. Шлангом наливал в бочки, там вода отстаивалась, от хлорки, потом вёдрами носил на огород. Работа довольно тяжёлая, я надеялся так укрепить себе мышцы, при переноске приподнимал вёдра.
Спать лёг в обнимку с плюшевым мишкой, его мне подарил Вася. Я улыбнулся, вспомнив наше приключение в городе, и заснул.
На другой день я решил прокатиться на велосипеде. Подкачал шины, поправил немного сбившийся руль и отправился на веранду, одеться для прогулки. На веранде встретил бабушку.
- Серёжа, тебе оставили сумку и записку, - показала бабушка на Анкин рюкзачок, с которым я ездил в город, когда был Сашей.
В записке было несколько слов: «Сашенька, возьми себе пока рюкзачок, пользуйся, сохрани до нашей встречи! Если не встретимся, оставь себе, как подарок. Люблю, целую, Анна, она же Вася!».
Немного резанули слова «не встретимся», но, в основном, я был доволен подарком. Здесь же лежала косметичка с подаренными мне клипсами. Тоже память. Наташу я тоже любил, Аня назвала мою любовь к её маме каким-то термином, забыл, там объясняется любовь к старшим девушкам как желание остаться ребёнком. Может быть, так оно и есть, уходим от мамы, о нас заботится жена.
Усмехнувшись, подумав, не рано ли задумался о женитьбе, переоделся. Из-за жары надел велосипедки на голое тело, майку на лямках, жёлтую, и кепку, состоящую из одного козырька, подумав, прицепил клипсы, потому что меня посчитали студенты девочкой. С длинными волосами уже научился, с грехом пополам, обращаться, но всё равно, выйдя из дома, спросил бабушку:
- Ба, я хорошо причесался?
- Можно сказать, «причесалась», - с улыбкой сказала бабушка. – Если хочешь, подожди, руки помою, поправлю.
- Да ладно, - поморщился я, - ветром всё равно растреплет. Поеду я, прокачусь.
- Поезжай, только осторожно, - напутствовала меня бабушка, - голову не разбей.
- Не разобью! – проворчал я, выводя велик за калитку. Оседлав «коня», не торопясь поехал по улице. Потом подумал: вот, сколько живу в деревне, а знаю только одну улицу! Прокачусь-ка по соседним! Узнаю деревню, может быть, встречу кого-нибудь из ровесников, а то, то малыши, то взрослые. Большим пацанам интересно уже пиво и вино, а девочки нужны для известного дела, с мальчишками типа меня они вообще не водятся. Малыши будут с удовольствием бегать со мной, но я не люблю малышей. До встречи с Анкой девчонок тоже не любил, какие-то они не такие, как мальчишки, заносчивые, задирают нос и считают нас дураками. Да игры у них странные, ни разу мне не интересные.
Анка тоже, наверное, подружилась со мной, потому что девчонок не оказалось рядом. Потом стала из меня девчонку делать. Я вздохнул. Может, я прав был, когда говорил ей, что она в меня просто играет?
Додумать неприятную мысль мне помешал вид, открывшийся мне за одним из зелёных изгородей.
В саду стояло сооружение из брезента и каркаса из палок. Сооружение напоминало самодельный бассейн. Или ванну. В бассейне кто-то плескался. Появилась голова мальчика. По крайней мере, голова была коротко острижена.