Страница 153 из 243
- Совсем взрослый стал, Сашенька!
На тумбочке лежала белоснежная матроска с такой же юбкой-разлетайкой, Валентина Григорьевна пригласила меня, как был, в её будуар (был, оказывается, такой в этой квартире. У хозяина кабинет, у хозяйки будуар). Там она привела мою голову в порядок. Приколола к вихрам белый бант, поменяла, не обращая внимания на мои вялые протесты, кнопки в ушах на чёрные, в серебряной окантовке. Конечно, очень красивые и сияющие, но внушающие мне какие- то опасения.
- Никуда не денутся твои «глазки»! – успокоила «мама» меня, убирая в красивую коробочку мои любимые кнопочки. – Обещай, что сегодня их не снимешь, и на спектакле тоже в них будешь, ладно? Это мой подарок тебе, будь умницей.
- А бант? – упавшим голосом спросил я.
- Сфотографируем тебя, на память, позавтракаешь, и побежишь гулять, всё, как всегда! Ты же чёрная пантера, надо соответствовать! – потрогала она кнопки в ушах. – Не давят? Не туго?
- Нормально, только тяжелее «глазок».
- Ещё бы! Бриллианты! Только осторожней, потом будешь надевать в торжественных случаях. Как сегодня, например. Всё-таки у тебя переломный год, скоро станешь юношей…
- Как будто по ступенькам, всё выше, и вперёд, нас за руку из детства юность уведёт! – пропела она приятным сопрано.
- А чем детство от юности отличается? – задрал я голову, чтобы посмотреть на счастливое «мамино» лицо. Поразился её выражению. Неужели она, на самом деле мня так любит? Вот «папа» вчера был трезвый, обошёлся лёгким поцелуем на ночь, сказал, что сказок сегодня вечером не будет, пожелал спокойной ночи и удалился.
А «мама» так любовно расчесала, повязала бант, серёжки поменяла, я даже не заметил. Сейчас пуховкой обрабатывает лицо, маникюр уже сделала.
- К нам на завтрак кто-то придёт? – догадался я.
- Да, придёт Александр Иванович, чтобы обращалась к нему так. Ногами за столом не болтай, локти на стол не ставь. Когда наешься, попроси разрешения пойти гулять. Если Александр Иванович будет что-то спрашивать, сначала прожуй. потом отвечай. - как будто мне пять лет исполнилось, а не тринадцать!
- Юность от детства? – переспросила «мама», когда я уже забыл, о чём спрашивал. – Наверное, ничем, разве что станешь требовать больше самостоятельности, чтобы тебя слушались, ну и, конечно, способность к размножению, - улыбнулась она.
- Ну, мне девочки говорили, некоторые и в 6 лет способны. Они что, юноши?
— Вот я и говорю, совокупность всего. Да, забыла об ответственности за свои поступки. Научись, Саша, думать, прогнозируй, чем обернётся тот или иной твой поступок или слово. Сказал любимому человеку нехорошее слово, он обиделся. Слово иногда ранит тяжелее ножа, - я согласился с этими доводами, как согласился и с тем, что язык у меня до сих пор бежит быстрее головы. Сказал – подумал. А надо Подумал – сказал.
- Иди, одевайся, - легонько шлёпнула она меня по попе. Ей хорошо представлять меня малышкой, она на голову меня выше, а то и больше, и в плечах с талией, вдвое!
Я оделся в своей комнате в матроску, оправил все складочки, натянул белые гольфики, и обулся в серебряные плетёнки с чёрными пуговками по краям. Они так же сверкали, как кнопочки в ушах, я повертелся перед зеркалом. Да, моя личная цена меркнет перед ценой этих брюликов! Хорошо хоть, в белое платье не одели, можно было под венец!
Выйдя в зал, остановился и поклонился гостям. За столом не только Александр Иванович сидел, но и ещё двое смутно знакомых мне мужчин. Наверное, в прошлый раз я знакомился с ними в ТЮЗе. В углу стоял большой ящик, оказавшийся фотоаппаратом. Меня сфотографировали.
Мужчины встали, поклонившись мне в ответ. Когда подошёл, даже поцеловали мне ручку.
- С днём рождения, Александра! – поздравили они меня. Я скромно улыбалась и кивала. Книксен в таком костюме не нужен, я даже тепло подумал о «маме».
Папа отодвинул и придвинул мне стол, гостям мама налила коньяк, мне сок такого же цвета.
- Долгих лет, Сашенька! – высказал пожелание Папа. Все подхватили, выпили, и приступили к закускам.
Сегодня для меня были сделаны блины с икрой, нарезки с сыром и твердой колбасой, ветчина. Всё было нарезано очень тонкими пластинками, просвечивало, уложено красиво и украшено оливками.
Вилки и ложки разложены аккуратно, я уже знал, чем что надо кушать, как себя вести за столом. Уже не один раз кушаю, и как мальчик, и как девочка. Отличия есть, мальчик может позволить себе некоторые вольности, съесть больше, чем девочка.
Гости и хозяева разговаривали о чём-то своём, тосты говорили исключительно за меня. Потом спросили, как мои успехи в учёбе. Я сказал, что средне, не отличница.
- В 140- ю школу желание есть перейти? – спросил один из гостей.
- Есть! – кивнул я.
- Надо будет подготовиться к экзаменам, но сядешь к тому преподавателю, кого покажу, ему сдашь, - я посмотрел на «папу», тот пожал плечами. Если так, буду сдавать, как девочка! Год протяну, хи-хи! А там уже что-то начнёт расти. Но поблагодарил гостей, попросился на прогулку.
- Иди, дочка, тебя уже заждались, наверное! – я встал, поклонился. Гости тоже поднялись, проводили меня поклонами.
Да, я важная персона! Нас ещё несколько раз сфоткали, ослепив вспышкой.
В своей комнате быстро переоделся во вчерашний комбинезончик, выдернул бантик из волос. Дико хотелось заменить серёжки, сияющие в свете солнца острыми иглами. Зато вспомнил, что надо подарить Сашеньке такие же почти. Достал коробочку, открыл. Красота! Оказывается, чёрные сапфиры, почти такие же, как бриллианты в моих ушах огранённые, блестящий кулон с чернёным серебром оправой и цепочкой. Такое же колечко!
У меня сердце забилось от радости, при мысли, как понравится всё это сестрёнке!
Мысли о том, что такие подарки просто так не дарятся, не возникло.
Сегодня поход на карьер опять переносился на завтра. Вчера мы до потри пульса работали над «Маугли», так же «Принц и Нищий» прошёл на «ура». Зрители, даже Марина смеялись до слёз, мы некоторые моменты переделали на новый лад, чтобы было более понятно. А то, что было раньше смешно, вызывало слёзы. Например, встреча с юным трубочистом с щёткой на плече, раньше считалось к удаче. Позже я прочитал, что в трубочисты родители продавали своих детей с 4-х лет, они прочищали трубы своими телами, если в одежде было не пролезть, легко могли застрять в изгибах каминных и печных труб, хозяева могли разжечь где-то огонь, потому что трубы соединялись в единую магистраль. А чтобы локти и коленки могли выдерживать трение о кирпич. Их «закаляли» заранее, у огня, натирая жёсткой щёткой и поливая солёной водой.
Так что, весёлые трубочисты остались для нас только в сказках.
Хотя для взрослых такая постановка вполне подойдёт. Голые чёрные трубочисты, или ничего, кроме драного фрака, с щётками в руках. Это я уже фантазировал. В «Принце и Нищем» не разденешься, там будет одним из героев девочка.
Выбежав на улицу, с великом в руках, увидел своих боевых подруг, одетых для пикника, тоже в таких полукомбинезонах.
- Ого! – удивились девчонки, сразу увидев состояние в моих ушках, осторожно разглядывая кнопочки, каждая стоимостью с мою квартиру.
- Валентина Григорьевна попросила поносить их сегодня, и когда спектакль ставить будем. Потом, в особо торжественных случаях!
- Если доживёшь до таких случаев! – вырвалось у Веры.
- Почему? – накрыл я ушки ладошками.
- Как бы это была не подстава, - пояснила Вера. «Завидуют?», - подумала я. Наверное, блеск бриллиантов любому вскружит голову.
- Ладно, поехали к Сашеньке, наверное, уже ждёт, - сказал я, оседлав велик. Утро было свежее, как вчера. В этом районе все ветки и мусор убрали, работали поливальные машины.