Страница 14 из 243
Подошла сердитая Анка, отобрала у меня ведёрко.
- Пенку не забывай снимать, - показала она пальчиком на котелок, - почему рыбу не выпотрошил? Завоняет! – и ушла. Я пожал плечами, нарезал лук, стал периодически снимать пенку. Закипело!
Как говорила мне бабушка, дождался, когда сварится картошка, бросил лук, перец, лавровый лист, осторожно посолил. Вкуснятина! Даже не ожидал, что получится такая вкусная уха! Вскочил, исполнил дикий танец вокруг костра, сопровождаемый дикими воплями.
Прибежала испуганная девочка.
- Обварился? Обжёгся? Где болит? – почему-то сразу стала разглядывать писюн с яичками, поворачивая в разные стороны.
- Ничего не болит! – смутился я, - просто радуюсь первой ухе, сваренной лично!
— Вот дурак! – с облегчением сказала Анка, - Я уже думала, кипяток на себя опрокинул!
- Да ты что?! – возмутился я, - Разве я на такое способен?
- Ты на всё способен!
- Правильно! – обнял её за талию. – Я на всё способен! Давай, попробуем уху!
- Пойдём, сначала помоемся! – улыбнулась девочка. – Всю меня извозил рыбьими кишками!
Взявшись за руки, весело побежали купаться. Отмывали друг друга ладошками и травой, не стесняясь промывать везде.
Анка оттаяла, уже со смехом рассказывая, как ей не повезло с рыбалкой. То леска запутается, то крючок зацепится, то наживка не хочет наживляться… Но всё равно, поймала больше, чем обычно ловил я. Кажется, скоро Анка станет заядлым рыбаком.
Всё взяли, кроме черпачка. Пришлось накладывать в тарелки ложкой.
Анка кушала, жмурясь от удовольствия. Заедали хлебом от бутербродов.
- Не могу поверить, что это приготовил ты! – заявила она.
- Почему это? – удивился я.
- Потому что ты ещё совсем маленький мальчик! Тебе сколько лет?
- В августе 13 будет!
- Уже большой! – скользнула по мне взглядом, - А я думала, мой ровесник. Мне недавно только 12 исполнилось, я в 6 класс перешла.
- А ты сумела бы сварить уху? – спросил я.
- Не варила ни разу. Только суп-лапшу, но дома. Ещё умею яичницу с колбасой, отварить яйцо вкрутую, пожарить картошку…
- Ну, ты мастер на все руки! – воскликнул я. – Меня к плите не подпускают, только помогаю картошку чистить и мусор выносить!
- Терпеть не могу мусор выносить! – призналась девочка, поднявшись со своего места за добавкой.
После сытного обеда мы повалялись в шалаше, потому что солнце сильно палило, потом Анка погнала меня на разминку, махи ногами. Сказала, чтобы обязательно сделал вертикальный шпагат.
— Вот так! – стоя на прямой левой ноге, вертикально подняла правую, при этом её лепесточки довольно широко открылись, и мне представилась возможность увидеть, что там кроется, за мягкими губками. Оказывается, там всё очень сложно! Снаружи только небольшая складочка, а на самом деле…
- Куда пялишься, дурак! – нахмурилась девочка.
- Ань, там всё так интересно! Мы столько дружим, а я ни разу не видел!
- Ну и нечего смотреть! Давай, повторяй за мной! Пока не сделаешь так, даже не заговаривай на эту тему!
Я старательно пытался повторить, но пока безрезультатно.
- Я у тебя, кстати, тоже не видела, - сказала, между прочим, девочка.
- У меня всё снаружи!
- Не всё. Ладно, как-нибудь потом, когда настроение будет. Давай, ногу выше, выше!
После разминки поиграли в индейцев. Мы всё-таки раскрасились тиной и чёрной грязью. Кстати, получилось лучше прятаться. Тела начали сливаться с кустами, с камышом на берегу. Но сколько бы я ни старался. Анка всегда меня побеждала в этой игре, в разведчиков, нападая сзади. Пришлось нести её на пляж, подхватив под коленки. Если бы я её нашёл первым, нёс бы на руках. Надо проверить, хватит ли сил на это!
Вообще, надо заняться силовыми видами спорта, тренер не раз говорил, что не мешало бы «подкачать» мышцы на руках, а то, как веточки. С другой стороны, в своём лёгком весе я побеждаю противника, а если перейду в другую категорию, буду постоянно бит.
Нет, хоть мускул мой не виден, я жилистый, Анке я поддаюсь специально, ни одного приёма не применил, в шуточной борьбе. Мы хоть и шутим в разговорах про любовь, а на самом деле с Анкой мне очень хорошо, от её прикосновений, поцелуев, по телу разливается сладкая истома, хочется, чтобы это продолжалось вечно.
Не знаю, как Анка, но мне кажется, с ней происходит то же самое, иначе, если бы я был ей неприятен, она играла бы со мной, но ночью, голая, ко мне бы не пришла. Я счастливо вздохнул, глядя на свою русалку.
Она сидела на песке в позе Андерсеновской Русалки, задумчиво глядя на медленное течение речки.
Вот она заметила мой взгляд, повернулась ко мне, улыбнулась и подползла вплотную. Толкнулась лбом в мой лоб.
- Ты так смотришь на меня!
- Ты мне нравишься!
- И всё?
- Не знаю. Я ещё не знаю, как это называется.
- Дурачок! – щёлкнула она мне по носу, и счастливо засмеялась.
- Как я люблю наш Остров! – подскочила девочка, вытянулась в струнку, побежала отмываться от песка.
Доели уху, поспорили, кому мыть посуду.
- Я уже мыл сегодня! – доказывал я.
- Кто готовит, тот и моет! Договорились?
- Ага, ты сготовишь, потом свалишься от усталости: «Серёженька, я еле двигаюсь!», - Анка прыснула в кулачок. Так и будет, подумал я, сложил в котелок миски и ложки, отправился на берег.
Когда оттёр котелок, рядом присела Анка, чмокнула в щёчку.
- Серёжка, не сердись! – взяла свою миску и ложку, стала отчищать их песком. – Ну, такая я вредная, никогда не соглашаюсь сразу. Мог бы поуговаривать.
- У нас такой период, - кивнул я, - переходный возраст. Как говорит моя мама, период самоутверждения.
- А кто у тебя мама? – спросила Анка.
- Она начальница отдела на заводе.
- Наверное, важная?
- Нет, со мной очень дружит, только занята всегда, поздно домой приходит. «Наверное, потому они с папой ссорятся!», - подумал я. Если бы Анка где-то задерживалась, я бы тоже интересовался, где она проводит время. Иногда мама даже приходила слегка навеселе. Впервые я задумался о родителях, даже тревожно стало.
- Ты чего, Серёжка? Ну не сердись! – мы домыли посуду, отмылись сами, и до вечера дурачились в шалаше, обнимаясь, целуясь и занимаясь шуточной борьбой. Моя тревога развеялась.
Когда пришли домой, увидели возле дома машину. Оказалось, папа Анки приехал! Девочка бросила меня и с визгом помчалась к папе. Я даже позавидовал. Никогда так сильно не скучал по отцу. Честно говоря, ко мне он всегда относился прохладно, считая маменькиным сынком. За субтильное телосложение, мамино лицо, длинные волосы. «Девчонка и девчонка!», - ворчал он. Даже когда я начал заниматься самбо, выигрывать на соревнованиях, его чувства ко мне не изменились. «Девчонки у вас сильнее тебя!». Да, у нас тренировались и девочки, в другой секции, и хорошо выступали. Мы пробовали бороться, я почти всегда оказывался на лопатках, они не знали жалости к мальчишкам, будто мы враги им. Анка у меня первая девочка в друзьях.
Пока подружка обнималась с папой, я вежливо поздоровался и пошёл в душ, отмываться.
- Что-то у тебя друг невесёлый? – спросил папа. – Обидела чем?
- Нет. Спросила о родителях, он почему-то расстроился.
- Иди, развесели. Кстати, я сегодня баньку истоплю, а завтра в город поедем.
- Ура! – завопила девочка, прыгая на месте.
- Какие у вас красивые штанишки! – улыбнулся папа. – с хвостиками!
- Мы с мамой сделала! Скажи, замечательно? – крутнулась она на месте.
- Просто восхитительно! Ну, иди! – слегка шлёпнул папа дочку по попе.
Достоинство хвостиков я оценил, когда шли домой. Анка наклонилась, и хвост заслонил все её прелести. Я вспомнил, как сам наклонялся, даже покраснел, представив, какие виды девушкам открывались.