Научи меня любить

Следующим моим объектом посещения стал завод, на котором работал отец, а вернее сказать кабинет самого Костыльского.

– Девушка, он занят! – больно хватая меня за руки, секретарша вбежала за мной в кабинет шефа. – Семён Вениаминович, я пыталась, она сама…

– Пошла вон! – крикнул он на подчинённую.

– Семён Вениаминович, – обратилась я к нему.

– Вон я сказал! – он указал ей за дверь, секретарь послушно вышла. – А ты кто такая и что тебе здесь нужно.

– Я Сомина Виктория Юрьевна! – представилась я. – Дочь Юрия Николаевича Сомина, которого вы засадили за решётку!

Я говорила уверенно и жестко, хотя внутри вся дрожала от страха. Потому что, как и все боялась Костылёва, ведь один его вид нагонял страх. Это был мужчина пятидесяти лет. Слегка седоватый, немного полноватый. Но очень злым выражением лица. А его глаза излучали холод, от одного его взгляда был мороз по коже. Я не знаю, как это передать словами, но едва он смотрел на меня, внутри всё холодело. Не объяснимый ужас сковывал всё тело, и казалось, что ты уже не можешь пошевелиться.

– Ах так вот ты, какая дочка Юрия Сомина! – он злорадно рассмеялся. – И что же ты от меня хочешь?!

– Я хочу вытащить папу из тюрьмы, но прекрасно понимаю, что без вашего согласия здесь никто и пальцем не пошевелит, чтобы что-то сделать. И если вам будет угодно, то вы засадите его за решётку.

– А ты хоть знаешь, что из-за него погибли люди? – вспомнил он о гуманизме.

– Вот только не надо громких слов, Семён Вениаминович! – я сама поражалась то, с какой наглостью с ним разговариваю. Но коли я выбрала с ним именно такой путь общения, то и идти нужно до конца.

– Умная девочка! – он снова рассмеялся. – Был бы твой папаша такой же умный, никогда не вляпался бы во всё это и не стал бы со мной тягаться.

– Речь сейчас не об этом! Что нужно, чтобы он вышел на свободу? – поинтересовалась я, со страхом ожидая ответа. Но ему я этого не покажу никогда.

– Ладно, сама напросилась! По его вине погибло два человека, пятеро находятся в больнице. Я могу замять дело, пообещав им деньги, хорошие деньги. Но как ты понимаешь, из своего кармана я платить не собираюсь! Три миллиона рублей и твой папаша свободен! Ну, ты, конечно, можешь провести со мной ночь, и я убавлю половину долга. – Он надменно улыбнулся. – Решать тебе, девочка!

– Сколько? – выкрикнула я, не обращать внимания на его непристойное предложение по поводу ночи с ним.

– И не копейкой меньше! – уточнил он.

– Сколько у меня времени?

***

Глава 2

Естественно такой суммы у меня не было, и где её взять я не знала. Но вот Костыльскому этого знать не надо. Да он и не дурак, сам всё понимает. Но чтобы не показать ему своего страха, я старалась держаться как можно спокойнее.

– Ну, если ты не хочешь, чтобы твой папочка в тюрьме концы отдал без лекарств, то нисколько! А теперь иди, свободна! Да, и ещё, на квартиру, в которой вы живёте, не рассчитывай, она уже давно моя! Твой отец подписал мне её неделю назад! Так что как только ты рассчитаешься, и он выйдет на свободу, вы там больше жить не будете!

Слова Костыля для меня были полным ударом. Мало того, что она назвал огромную сумму денег, так ещё и квартира, как оказалось уже нам не принадлежит. Да, я смогла скопить некоторую сумму денег, но этого не хватит, чтобы расплатиться с Костылём и начать новую жизнь. Я только что разговаривала с Костылём на равных, показывая, что не боюсь его, а сейчас понимаю, что не знаю, как помочь отцу. Если бы не его проблемы с сердцем, то я обязательно бы что-то придумала. А так времени совсем нет, на счету каждая минута.

«Так, спокойно!» – старалась я взять себя в руки. – «Сейчас главное выяснить, что из того, что сказал Костыль правда, а что нет, и уж потом что-то придумывать и принимать решения!»

Я бежала домой со скоростью света, бежала и молилась, чтобы то, что сказал Костыльский про квартиру, оказалось его глупой и надменной выдумкой. Но мама не смогла меня обрадовать, когда я задала ей вопрос по поводу квартиры.

– Это правда, Вика, папа взял деньги на бизнес у Костыльского под залог квартиры.

– О чем он думал?! – выкрикнула я. – О чем он думал, когда брал у него деньги? Неужели он думал, что Костыльский позволит ему раскрутиться. Он же всегда держал город под своим контролем! – я нервно ходила по комнате, отчитывая мать, но в тоже время понимала, что если папа что-то вобьёт в свою голову, переубедить его практически невозможно.

– Вика, ну ты же знаешь папу… – мама виновато потупила взгляд.

Да, я прекрасно знала папу. Он никогда и никого не слушал. Но вот только сейчас его непослушание и амбиции повернулись нам боком. Где? Где нам взять три миллиона рублей?

Моих скопленных денег на покрытие долга не хватит, квартиру мы продать не можем, так как нам она уже не принадлежит. Другой возможности раздобыть деньги, у нас нет. Голова моя шла кругом, как выбраться из этой ситуации я не знала, хотя сама ещё совсем недавно показывала Костыльскому, что сделаю всё, чтобы вытащить отца. Но сейчас моя храбрость куда-то подевалась, а её место заняло отчаяние и страх.

– Что же делать? Что делать? – нервно повторяла мама. – Юра не выживет в тюрьме, он не сможет. У него больное сердце.

– Я что-нибудь обязательно придумаю, вот увидишь! – я обняла маму.

– Обещаешь? – мама посмотрела на меня жалобным взглядом, как будто надеясь, что я смогу решить все её проблемы.

Моя мамуля была чудесным человеком. Добрая, заботливая, нежная, но совершенно не приспособленная к жизни. Они с папулей вместе с самой школы. Он влюбился в неё с первого класса. Послушно носил ей портфель. Защищал от мальчишек хулиганов. Они вместе поступили в институт, вместе его закончили. Они мечтали вместе уехать в Москву и там устроить свою жизнь. Но родители папы сильно заболели, и им пришлось остаться здесь, потом нельзя было оставить родителей мамы. Потом родилась я. Так их мечта о переезде в столицу так и осталась мечтой. Они ждали моего рождения больше десяти лет. Пережили несколько выкидышей, мама долго лечилась и вот родилась я. Поэтому меня и назвали Виктория, я была их маленькой победой. Так мамуля всю себя посвятила мне, а папуля нам. Он работал на нескольких работах, чтобы мы ни в чём не нуждались, делал упор на моём образовании, видя мою тягу к языкам. Ему хотелось, чтобы хоть я, смогла реализоваться. И вот когда я окончила институт, он и решил открыть бизнес. Только прогадал, связавшись с Костыльским. А мама, мамочка всегда была под защитой и заботой папы. С ним она себя чувствовала уверенно и комфортно, как за каменной стеной. И сейчас, когда она осталась без него, её охватила паника.

И я её понимала, у папули было больное сердце, он постоянно должен был принимать лекарства и посещать врача. И если с лекарствами я ему временно смогла помочь, то вот к доктору он попасть не мог. Да и лекарств этих ему хватит ненадолго.

Но опускать руки было нельзя, поэтому для начала я набрала переводов и днём и ночью, практически без сна занималась ими. Прошла неделя, но сумма особо не увеличилась, но другого способа заработать у меня не было. Можно было бы вернуться в столицу и продолжить работать там, но я не могла оставить маму. Ей несколько раз становилось плохо, даже скорую помощь пришлось вызывать. Так я оказалась в замкнутом круге, выбраться из которого было совсем не просто.

***

Шла вторая неделя моего пребывания в этом городе. Я закончила очередной перевод книги и получила хороший гонорар. Сумма, которую я собрала, медленно приблизилась к миллиону, но это за счёт заработанных денег в столице. Где взять ещё два с лишним миллиона, я не знала. А времени с каждым днём становилось все меньше и меньше. По моим подсчётом лекарств папе хватит не больше чем на три недели, а передать ему их снова не предоставлялось возможным. Того сержанта, которому я передавала капли больше не было видно, а другие даже слушать ничего не хотели, едва речь заходила об отце. Да, тут видимо Костыльский постарался, дабы поторопить меня с возвратом долга.