Вспомнить Все

Я отчаянно замотала головой, стараясь удержать отвоеванное между нами расстояние.

— Лично тебе в чем выгода?

Он расширил глаза, удивляясь моим мыслям, но я упрямо ждала ответа.

— Мы много пережили вместе. В какой-то период жизни он стал моей семьей. Сейчас, конечно, мы отдалились, но дальнейшая судьба Алекса мне небезразлична, — разоткровенничался Ник.

Я прищурилась, ожидая продолжения, но его не последовало. И это все? Отчего тогда в душе острыми коготками скребет недоверие к услышанному?

— И? — произнесла я с нажимом.

— Не веришь? — усмехнулся Ник. — Ну хорошо, у меня указ от Старейшин, — я испуганно дернулась. Что они хотят от Алекса? — У них планы на тебя.

Я открыла рот, но тут же захлопнула, не до конца понимая смысл услышанного.

— Они желают, чтобы ты пока не только оставалась человеком, но и находилась под присмотром. К сожалению, их решения не обсуждаются и, если ты откажешься компанию тебе может составить кто-то менее приятный.

— Алекс в качестве няньки? — не поверила я. К чему тогда слова о любви? И что им нужно от меня на самом деле?

Тело вздрогнуло, и коктейль из усталости и страха накрыл меня огромной волной. Виски пронзила резкая боль. Рухнув на подлокотник кресла, еле слышно застонала.

— Алекс ни о чем не знает и не должен узнать. Позже я сам расскажу ему. Это действительно ненадолго, и так будет лучше всем, сама подумай, — он понизил голос. — Ты не останешься одна, а у Алекса появится желание жить, — глаза его недобро блеснули. — Ты ведь совсем не знаешь, каким он был в молодости и каким — едва став вампиром. Я могу показать, — загадочно произнес Николас.

Смысл сказанных слов пронзил мозг точно раскаленной иглой. Я успела вскочить и развернуться в сторону двери, чтобы бежать. Бежать куда угодно, даже босиком и без куртки, я лучше замерзну или вымокну под дождем, но не позволю вновь поймать себя в капкан чужого прошлого. Я не хочу больше ничего знать.

Когда его руки, точно корабельные канаты, сомкнулись на моем теле, я завопила, дико задергавшись, стараясь пнуть, поцарапать, ударить. Но Николас просто стоял, ожидая, когда у меня закончатся силы, постепенно ослабляя объятия. Дернувшись, точно в предсмертной муке, я затихла.

— Успокоилась? Так-то лучше, — он разжал объятия, сделав шаг назад, и, достав из кармана платок, стер кровь с подбородка и губы.

Мне хватило только одного вида крови, я сразу вспомнила, как он в прошлый раз разрезал себе палец. И плевать, откуда она взялась, я четко помнила, что было после. От этого голова закружилась, волна жара пробежала по телу, и я начала оседать на пол. Николас подхватил меня, усадив в кресло, и, опустившись рядом, слегка похлопал по щекам.

Придя в себя, я удивленно заморгала и, притянув колени, уткнулась в них. В его глазах плескался океан сочувствия. Я готова была разрыдаться. Ну почему он так смотрит? Тело почти не ощущало медленных успокаивающих поглаживаний, словно рука Ника касалась не футболки, а одеяла, завернутого вокруг меня. А в голове пронеслась мысль: как было б чудесно, окажись на его месте папа.

— Тише, тише.

Я дрожала. Реальность накрыла меня душным одеялом, мешая дышать. Я боялась настоящего. Опять скрывать правду и притворяться? Раньше-то удавалось с трудом, а сейчас наступит новый виток? Я отчаянно замотала головой.

— Как мне справиться?

— Ты мне напоминаешь Елану в нашу первую встречу, — вздохнув, Николас сел на пол рядом с креслом. — В моменты отчаяния люди всегда думают, что их никто не понимает, они одиноки и никому не нужны. И я был таким же. Но, знаешь, это великое заблуждение. Всегда есть хотя бы один человек, кому ты небезразличен, кто поможет. Ты нужна Алексу, а он нужен тебе. Жаль, что ты не хочешь признаться себе в истинной причине этого желания.

Удивленно вскинула брови. О чем он вообще?

— Я хочу, чтобы ты увидела его жизнь, узнала его получше, — не обратив внимания на мое замешательство, продолжил он.

Я напряглась, готовая вновь вступить в неравный бой.

— В этот раз будет не так, — улыбнулся он, правильно истолковав мою реакцию, — это будет словно фильм, без твоего участия. Я обещаю.

Я подняла взгляд, невольно мазнув им по алой капле на губе, блеснувшей рубином. Можно ли верить словам Николаса? Вампир уверенно посмотрел в глаза. И я прочла в них желание помочь.

Зеленые глаза постепенно затягивали.

Незаметно сознание куда-то поплыло, страх и недоверие исчезли, вместо них по коже медленно разливалось приятное тепло. А в голове начали разворачиваться образы:

Совсем юный мальчик. Я без труда узнала в нем Алекса и увидела его отца.

«Так вот на кого он похож», — пронеслась и тут же растаяла мысль.

Отец без интереса и с явным неодобрением смотрел на протянутый листок с детским рисунком… Мгновение, и все вокруг поменялось. Теперь рядом со мной пробежали четверо смеющихся мальчишек, тут же исчезнув за деревьями, а возле меня возник маленький холмик с крестом. Алекс тихо рыдал, стоя коленями в мягкой земле, детские плечики вздрагивали. Красивая женщина в черном платье присела возле него, и я услышала ее слова: «Это не твоя вина». Она опустилась рядом, утешая.

Вечер. Сильный ветер тревожит черные волосы, раздувает плащ. Рядом с маленькой могилкой, уже успевшей зарасти травой, появился свежий земляной холмик побольше. Алекс, закричав, воткнул в землю крест из гладких веток, связанных веревкой. И, развернувшись, побрел прочь.

От волнения невольно прикусила губу.

Вокруг цветными пятнами закружились в танце сотни платьев. Вечер дышал весельем. Повзрослевший Алекс задумчиво стоял в стороне, с безразличием разглядывая это великолепие. Неожиданно взгляд его выхватил девушку в бирюзовом платье, ее рыжеватые волосы подпрыгивали задорными кудряшками. В его глазах блеснула жизнь.

Ночь. Над Алексом возвышается мужчина. В его кривой усмешке читается осознание своего превосходства. Он победил. На лице Алекса вновь безнадежность вперемешку с упрямством и желанием жить…

Тьма поглотила все.

А когда взгляд прояснился, то в поле зрения возник смеющийся Николас. Такой же, как сейчас, но и неуловимо другой. Вокруг мелькали огни, подсвечивая толпы людей и огромный шатер цирка. Я невольно улыбнулась, увидев вытягивающееся от удивления лицо Алекса.

Комната вся в огне. Я вздрогнула. На лице Алекса мольба мерцали и уродливые отблески ревущего пламени.

Я дернулась, не желая больше быть наблюдателем.

«Последнее», — успокоил голос.

Я сразу узнала поле с разбросанными по нему снопами сена. На одном из них лежал Алекс, устремив печальный взгляд на холодное небо. Когда он моргнул, что-то блеснуло, испуганно исчезнув среди сухих травинок.

«Он не знает, ради чего бороться, и готов сдаться, — шептал в голове голос, — помоги ему снова обрести жизнь, это в твоих силах».

Резкая боль в запястье отрезвила, Николас слишком сильно сжал руку. Я отшатнулась, опускаясь на пол. В этот раз я не чувствовала чужих эмоций, но отчего же так паршиво? Я вспомнила увиденное, и оно наложилось на мои собственные переживания. Сердце вновь ускорило ритм, в ушах зашумело. Закрыв лицо руками, ощутила, как слезы неровными дорожками бегут по ставшей слишком чувствительной коже. Мало мне было своей боли?

Я затрясла головой, желая выкинуть ненужные мысли из головы. И осознав, насколько мои и чужие воспоминания перемешались, широко открыла глаза. Наше прошлое невозможно было разъединить. Схватившись за голову, я застонала, кусая до крови губы. Я окончательно запуталась.

Решение пронзило точно игла. Николас! Он ведь однажды помог, сможет и в этот раз. Необычайно легко вскочив на ноги, подбежала к нему, крепко вцепившись в рубашку.

— Убери, убери эту боль к чертовой матери! — заморгала, не в силах сквозь сверкающие слезинки разглядеть его лицо. И боясь, что он откажет, дернулась вверх, касаясь его губ, желая вновь дышать легко и свободно. Меня даже не удивил усилившийся вкус крови.