Страница 6 из 19
– Эй, эй! Куда намылились?
Кричал плотный краснолицый мальчишка, развалившийся на скамейке у парикмахерской под названием «У Хёрста». Лицо его напоминало поваленный прямоугольник, в боку которого сделали широкий разрез, чтобы напихать туда множество зубов. Горчичного цвета ботинки, линялые джинсы и футболка с рекламой боулинг-клуба: «ПУТЬ ВИКИНГА – ПУТЬ ШАРА». У скамейки валялись два велосипеда – зеленый и зеленый, безуспешно перекрашенный в синий.
Завидев крикуна, Арне хохотнул.
– Да вот хотим твою старую галошу ограбить! – проорал он и направил колонну к скамейке.
– Только не пугайся, когда увидишь Анде́ша, – шепотом предупредила Дэгни, когда они подъехали.
– А кто это? – Дима следил за Тором, и дружелюбные действия лайки успокоили его. Элкхунд принялся скакать чуть ли не на задних лапах перед краснолицым мальчишкой.
– Его старший брат.
– Знакомьтесь-знакомьтесь! – прокричал Арне, слезая с велосипеда. – Дима Хегай, такой крутой, что его выперли из собственной страны! И Франк Ну́рдли, такой спелый, что его по утрам мажут на хлеб!
Дэгни прыснула со смеху, а Дима со смущенной улыбкой протянул руку. Однако рукопожатия не дождался: Франк налетел на Арне и принялся наминать ему бока. Впрочем, всё это происходило под хохот обоих парнишек. Наконец Франк выпустил стенавшего от смеха Арне и дал Диме громкую «пятюню», от которой заныла ладонь.
– Ты прямо ходячая новость, Дим, – заявил Франк. – Наша Полицайка уже всем уши прожужжала: «Приедут чертовы русские, так что ведите себя прилично»!
– «Не хулиганьте!» – подпела Дэгни.
– «Не поминайте чужую страну всуе!» – поддакнул Арне.
– «И не ковыряйте в носу!» – на удивление синхронно выкрикнули они, и все трое всунули по указательному пальцу себе в нос, после чего расхохотались.
Дима и без пояснений понял, что речь шла о Кристофере, который поприветствовал их у дома вместе с Эриком. Он тоже рассмеялся и всунул палец в нос, чем заслужил всеобщее одобрение.
– А вы куда, кстати? – спросил Франк.
Арне сделал хитрое лицо:
– К Шакальнику.
– Ого! Чур, я с вами.
– Ладно. Бросим тебя ему под ноги, если он за нами побежит.
– Скорее рельсы вместо сигарет курить начнут, чем ты меня обгонишь.
Дверь парикмахерской скрипнула, и на улицу вышел парень самого жуткого вида.
Дима против воли уставился на широкий лоб, похожий на шлепок желтоватой глины, на которую нахлобучили кривой парик с вполне современной стрижкой. От лба вдоль головы шли шрамы, похожие на белые бесплодные грядки. Возраст парня явно приближался к семнадцати годам, но разума в его рассеянном взгляде не набралось бы и для шестилетнего. Одет он был почти так же, как Франк, за той лишь разницей, что его футболка оповещала о графике работы того же боулинг-клуба «Папа Шар».
– Это и есть Андеш, – произнесла Дэгни с неясной тоской.
– Хорошая стрижка. – Говорил парень так, словно проталкивал наружу не слова, а мельничные жернова. Выглядел он при этом как шахматный гроссмейстер, решавший сложнейшую задачу на клетчатом поле.
– Что, уже растрепали? – Франк с обидой посмотрел на Арне и Дэгни.
– Ничего мы не трепали! – огрызнулся Арне и отвернулся.
Франк растерялся и вперился в Диму:
– Да, это мой старший брательник. Ему почти семнадцать, но в уме он остался пятилеткой, потому что наш папаша как-то зажал ему голову входной дверью. И держал так до тех пор, пока Андешу все мозги не застудило.
– Андеш, – подтвердил тот.
– Охренеть, – пробормотал Дима. Подобная жестокость, особенно со стороны взрослых, была для него чем-то необъяснимым и диким, как внезапное вторжение марсиан.
Такая реакция понравилась Франку, и он воспрял духом, но продолжить не успел. В рассказ вклинился Арне.
– Франку тогда было три года, Андешу – пять. Чем они папане не угодили – загадка. Может, тем, что остались, тогда как мамаша померла. В общем, батю прописали в лучшей психушке Норвегии, а ребята отошли на попечительство старой галоши А́нне-Ли́се.
– Заткнись! – вскипел Франк.
Они опять сцепились, мутузя друг друга. На этот раз ни один не смеялся. Каждый защищал свое право рассказа. Андеш издал нечленораздельный звук и разнял драчунов. Франк при этом получил затрещину.
– Дружба! – прогудел Андеш.
– Да дружба, дружба! – отмахнулся Арне, подходя к своему велосипеду.
– Зато мы теперь носим футболки за купоны бесплатной игры! – вдруг похвастался Франк. – Как-нибудь сыграем, Дим.
– Конечно.
– Вот с такими петухами я вожусь, – заявила Дэгни, будто себе под нос. – Мы к Шакальнику едем или нет?
– Спрашиваешь! – фыркнул Арне. – Надо бы только Тора домой забросить, а то Шакальник нас за километр услышит.
– Так пускай Андеш и забросит, – предложил Франк. – А что? Тор – умный, Андеш – двуногий. Вместе как-нибудь доберутся.
– Решено! – Арне присел перед элкхундом, и тот тоненько заскулил, ожидая команды. – Побежишь за Андешем, понял? Покажешь ему, где живешь, а потом останешься дома, ясно?
Тор гавкнул, и Арне просиял. Франк сел на велосипед, ни слова не сказав брату.
– А разве Андешу не нужно что-нибудь пояснить? – спросил Дима, чувствуя ужасную неловкость. Он понятия не имел, как общаться с людьми, имевшими определенные проблемы с развитием. – Ну, там, как добраться и куда ехать.
– Андеш умный, – заверил его парень.
Смешно шаркая ногами, он поднял велосипед и не спеша повел его в руках. Элкхунд сейчас же засеменил рядом, заглядывая в напряженное лицо сопровождающего.
– Вот видишь? – Франк выглядел довольным, хоть и слегка встревоженным.
– Без тормозов! – вдруг взревел Арне и первым помчался вниз по Гренсен.
Дэгни и Франк заорали, что так нечестно, и припустили следом. Едва не запутавшись в ногах, Дима принялся усиленно крутить педали, пытаясь их догнать. В голове замелькала беспокойная мысль: как выглядит Шакальник и чем он так примечателен, что заслужил внимание этой стайки ребят?
Ответы лежали где-то на Пилстред.
7. Обычные дела
Микаэль Скоглунн отвернулся от окна и около десяти секунд ничего не мог разглядеть. Бухта Мельген, отражая солнце, слепила так, что хотелось вырвать собственные глаза и запрятать их в сливной бачок.
Наконец зеленовато-желтые пятна отступили, и Микаэль обозрел собственное жилище. Порванный линолеум кухни покрывала стружка. Тут и там валялись березовые чурки. Казалось, кто-то натащил дров, чтобы набить ими электрический камин в гостиной. Полки, стулья и шкафчики занимали фигурки волков. Микаэль делал их из блокнотной бумаги, вил из медной проволоки и вырезал из древесины. Бо́льшая часть зверей из обработанной березы имела разбухшие молочные железы.
Бросив на разделочную доску две таблетки обезболивающего, Микаэль растер их в порошок стаканом, после чего ссыпал в емкость и залил пивом. Лекарство поднялось отвратительными комками. Заглотив порцию получившейся дряни, Микаэль заулыбался.
– Сегодня, сегодня, я знаю, ты придешь сегодня, – пропел он с улыбкой. Смесь алкоголя и обезболивающего ошпарила его нервные окончания. – Под луной, под бледной луной мы займемся любовью. А потом твой поцелуй осчастливит меня, крошка.
Выбрав березовый обрубок постройнее, Микаэль взял нож для резьбы по дереву и вышел на задний двор. Прохладный ветер северного лета обжег его оголенную грудь. Но приступить к обработке древесины Микаэль не успел. Руки его затряслись, едва он ощутил близость каменной волчицы. Обрубок и нож отправились на пластиковый столик, где с ночи валялась пустая бутылка из-под виски.
Микаэля ждала она. Под навесом из синего брезента темнел рукотворный алтарь, украшенный пятью лучшими фигурками волков. В центре деревянной стаи, на грубом подносе из мутно-красного берилла, покоился вытянутый кусок породы – кристаллический сланец с вкраплениями прозрачной зеленой слюды. В изваянии, чей рост не превышал половины метра, проглядывали черты хищника.