Незримые тени

Невольно, она сравнивала воспоминания из сновидений с тем, как выглядел дом сейчас. На том же месте стоял резной шкаф, изъеденный древесным жучком, но вместо деревянных стульев теперь стояли диваны. Бронзовая люстра под потолком была начищена до блеска, но вместо свечей горели лампочки. Картины исчезли со стен. Вместо них повсюду были фотографии маяка, дома и тех, кто когда-то здесь жил.

Анна приблизилась к одной из черно-белых фотографий. На нее смотрели грузный мужчина и девочка-подросток. Смотритель маяка и София! А вот еще несколько снимков Деметрия и его сестры: верхом на лошадях, на берегу океана, в ателье в красивых нарядах. Анна поднесла ладонь к губам, чтоб удержаться от вскрика, так ее взволновали эти лица на выцветшей от времени бумаге.

Кто-то рядом с ней кашлянул.

– Увлекательно, правда?

Голос грубоватый, но дружелюбный. Анна обернулась и увидела пожилого мужчину в матросской кепке, шарфе и черном костюме. Густые чуть подкрученные усы придавали ему залихватский вид.

– Доброго дня, вы – Анна?

Она кивнула и поздоровалась.

– Энцо, к вашим услугам, – старик шевельнул усами. – И я с радостью поведаю вам о тайнах этого злосчастного дома.

Анна притворилась, что не понимает, о чем идет речь.

– Как, – удивился старик. – Вы ничего не слышали о легенде?

– Боюсь, что так. Я тут проездом и мне нужно скоротать время.

– Это и к лучшему! Ваше время в надежных руках. Прошу за мной.

Под ногами заскрипели половицы. Интересно, они издавали такие же звуки когда-то? А вот и небольшое пространство под лестницей. Сейчас оно освещено и там стоит раскидистый фикус, а когда-то близнецы прятались там от старой экономки. Кажется, что звонкий смех Софии до сих пор отголоском проносится по этим коридорам.

Анна с интересом слушала экскурсовода, кивая. Она узнала, что первые поселенцы появились на Тровосе еще в XI веке нашей эры. Основным промыслом были рыболовство и охота. Сельским хозяйством занимались, преимущественно, жители центральной части острова, так как почва позволяла ее возделывать. Вдоль береговой линии же, в основном, шла бесконечная вереница скал, что защищало остров от налетов разбойничьих судов. В более уязвимых местах были возведены укрепительные заграждения.

Маяки вдоль берега перестраивали множество раз. Первые зажигали как факелы. Пламя нужно было поддерживать круглосуточно, особенно в плохую погоду, используя огромное количество дров, масла и угля. Работа смотрителя была тяжелой, но почетной. Поддерживать работу маяка стало куда проще в конце XIX века с изобретением особых линз, позволявшие направлять и фокусировать свет.

– Скажите, известны ли имена всех смотрителей этого маяка?

Энцо покачал головой.

– У нас, к сожалению, есть записи о смотрителях, которые жили и работали здесь с 1874 года. Пожары не щадят историю, знаете ли.

– Понимаю. А чьи снимки висят повсюду в доме?

– О, нам удалось собрать архивные данные и фотографии последних пяти смотрителей и их семей. И самая интересная история связана со смотрителем Петером и его детьми. Это благодаря им маяк и дом были должным образом отреставрированы и превращены в музей. Представляете, какая удача? – хохотнул экскурсовод. – Идемте же дальше и вы все узнаете.

На первом этаже они осмотрели несколько комнат, в том числе столовую и даже спустились в подвал.

– Здесь смотритель маяка держал свои бутылки и бочонки с ромом. И мы тоже следуем этой доброй традиции и храним тут вино для ресторана. Рекомендую посетить наши званые вечера. Стейк из телятины отменный.

Картинки в голове Анны словно накладывались друг на друга. Она заметила, что в углу гостиной не хватало кресла-качалки. Когда-то в нем долгие часы коротала мать близнецов перед тем, как отправиться в мир иной. Бедняжка сыграла свою роль, выйдя замуж за грубоватого смотрителя маяка и подарив жизнь Деметрию и Софии.

– Огонь зажигаете? – спросила Анна, показывая на печь, сложенную из серых камней.

– Конечно. Когда собираются гости за ужином, так непременно. Очень приятно, знаете ли, посидеть у огня, слушая, как трещат поленья, как звучит дружеская непринужденная беседа под хорошее красное вино. Согласны?

Анне пришлось согласиться, хотя ее вечера были довольно одинокими. Те мгновения, когда она вместе с родителями сидела вместе у камина, давно прошли.

Они вышли в холл, чтобы по узкой лестнице подняться на второй этаж. Со всех сторон на них смотрели лица: задорные и серьезные, испещренные морщинами, зрелые и совсем еще юные. Каждый из них мог бы поведать о себе свою историю. Каждая из этих историй была бы достойна внимания слушателей.

Второй этаж занимали жилые комнаты экономки и смотрителя. Была там и детская. Анна с замиранием сердца переступила ее порог и увидела, что здесь все изменилось. Кровать стояла под пологом. На покрывале сидел плюшевый медведь, явно современного происхождения. Такими же были и коврики на полу, игрушки и стулья с атласными подушечками.

– Знаете, – осторожно произнесла Анна, – такое ощущение, будто в этой комнате не осталось практически ничего того, что принадлежало жильцам.

Экскурсовод не стал отпираться.

– Да, от вашего пристального взгляда ничего не ускользает. Вы правы, не буду обманывать. Единственная вещь, которая сохранилась от прежних жильцов, и как мы думаем, была в доме еще в ту пору, когда тут жили близнецы, это щетка для волос и шкафчик у окна. Если присмотритесь к зеркальному столику, то увидите на полочке ту самую щетку.

– Вот как…

Анна так и впилась взглядом туда, где лежала щетка. Она представила, как изящная женская рука берет щетку и подносит ее к волосам.

– Здесь была детская комната и в ней жила София. Конечно, позже здесь проживали и другие смотрители, с семьями и без, но так как наша экспозиция, в большей степени, посвящена семье Петера, то мы решили воссоздать частично саму детскую такой, какой она была тогда.

На лице девушки отразилось сомнение. Ей хотелось сказать, что обстановка совсем не та, но она промолчала. Она не была готова раскрывать свой интерес.

– Хотите что-то добавить? – поинтересовался Энцо. – Если нет, то следуйте за мной. Покажу нечто совершенно особенное.

Они миновали одну закрытую дверь и остановились в проеме следующей комнаты. Старик, с видом заговорщика, взмахнул руками.

– Вот и она! Святая святых! Попробуйте угадать, кто проводил здесь множество ночей?

Этой комнаты Анна не видела в своем сне. Должно быть, ее обставили позже. И тут она затаила дыхание, почувствовав знакомый жар и гулкую пульсацию во всем теле. Прямо перед ней возник силуэт юноши в дневном свете. Он сидел спиной к ней и что-то записывал в записную книжку. Затем он отложил ручку и оглянулся. Его лицо осветила улыбка. Он хотел что-то сказать, но тут все померкло, видение исчезло.

Анна потрясенно смотрела на пустой стул и разложенные на столе предметы. Комната была снова необитаема.

– Деметрий! – имя одного из близнецов невольно сорвалось с ее губ.

– Что, простите? – экскурсовод поправил очки. – Вы сказали «Деметрий»? И вы совершенно правы, вот это да! Обратите внимание сюда…

Он хохотнул и принялся описывать комнату, жестикулируя и увлекаясь рассказом все больше.

Девушка старательно пыталась слушать его, глядя на высокие стеллажи. На полках громоздились банки и пузыри, колбы всех размеров, трубки и шланги. С потолка свешивались чучело совы и летучей мыши. В одном углу стояло небольшое бюро с письменными принадлежностями, а в другом – узкая кровать. Керосиновая лампа и бронзовый подсвечник, потемневшие от времени, украшали подоконник.

– А теперь, взгляните туда, в самый угол комнаты, уважаемая Анна.

На стене висела фотография молодого человека с взъерошенными короткими волосами. Рукава его светлой рубашки были закатаны до локтя, обнажая худощавые руки. На нем был кожаный фартук в пятнах и разводах, вероятно, от химических веществ. Девушка узнала его сразу, хотя видела его только маленьким мальчиком.