Три луны Кертории

— Это хорошо, он мне очень нравится. — Тут взгляд его стал таким… хм… одним словом не скажешь. Но могу поклясться, что если б нас не разделял стол, то он непременно меня бы поцеловал. Вернее, попытался бы поцеловать. И я совсем не бралась предсказать, к чему бы привела такая попытка… Промелькнула тут у меня мысль, что пора в путь-дорогу, дабы побыстрее с этим разговором завязать, но я не успела ее озвучить.

— В общем, перспектива остаться на Кертории вас явно не радует, — довольно небрежно бросил Крат, по всей видимости вслух подводя итог каких-то своих размышлений, и я столь же механически его поправила:

— Что значит «не радует»? Да я ее просто не рассматриваю.

Вот тут он, казалось, искренне удивился. Настолько, что даже подался вперед, облокотившись на стол.

— Если это правда, Гаэль, — а у меня нет оснований полагать, что вы могли сейчас солгать или ляпнули такое ради красного словца, — то вы просмотрели небольшой нюанс. Примерно такой же небольшой, как королевский дворец в Элерионе.

— То есть?

— А то и есть. — Он усмехнулся, правда, достаточно нервно. — Конкретно то, что, помнится мне, вы не стали отказываться от претензий на трон Кертории, а это, между прочим, явилось прекрасной стартовой площадкой для нынешнего кризиса. Спору нет, если бы вы повели себя иначе, Анг Сарр нашел бы какой-нибудь другой предлог. Но вы-то поступили так, как поступили, и об этом знают абсолютно все.

— Если это шутка, то не смешная. Я сделала свое эпохальное заявление на том Совете не ради мифического трона, а исключительно чтобы подпортить игру Ректору и показать, что он мне не командир. Может, это было не очень умно, зато… — С определением возникла некоторая сложность, но Крат не стал дожидаться, пока я придумаю подходящее.

— Я прекрасно понимаю, что «зато». Но, согласитесь, в глазах тех, кто несколько хуже осведомлен касательно тонкостей ваших взаимоотношений с Ректором, вышеупомянутое заявление выглядит совершенно иначе.

— Ага, — легко согласилась я, — оно их просто бесит.

Он хмыкнул и отвел взгляд, в котором явственно читалось: «Ну, раз вы так настроены, тогда незачем и говорить», однако то ли это была просто мина, то ли вопрос был все же сочтен достаточно важным, но Крат решил проявить настойчивость:

— Гаэль, вам, может быть, спокойнее и даже приятнее думать, что ситуация вокруг вас и трона — просто игра или, как вы выразились, шутка, но рекомендую посмотреть правде в глаза. А она такова: трон, безусловно, всего лишь символ, символ власти, за которую и идет борьба. И вы активно участвуете в этой борьбе, вы противостоите тому, кому сейчас принадлежит эта самая власть. Если абстрагироваться от моральных оценок, соотношения сил и прочего и попытаться заглянуть в наше будущее буквально на пару шагов вперед, то вариантов развития событий окажется ровно два. Либо победит Анг Сарр, тогда вы, вероятнее всего, погибнете, да и я заодно с вами, и, значит, обсуждать здесь нечего, либо он не победит. А поскольку, по моим представлениям, кроме нас помешать ему особо некому, то… Думаю, вы улавливаете, какая вырисовывается картина. И что тогда? Широким жестом вы махнете рукой, скажете: «Да мне оно все и не очень-то надо было» — и удалитесь обратно в Галактику? Гипотетически допустим, что у вас появится такая возможность.

Не знаю почему, но тут я сорвалась. Все так долго и упорно скрываемые мною чувства, что накопились за время скитаний и постоянно подогревались царящей вокруг гнетущей атмосферой подозрительности и неопределенности, решили вдруг вылезти наружу, и сдержать их не было никаких сил. Хорошо хоть я умудрилась не орать в голос…

— Нет, я скажу: «Ой, как все здорово, давайте мне скорей корону!» И счастливо останусь на вашей чертовой Кертории, где не видела до сих пор ничего хорошего! И проблема не в отсутствии привычного мне комфорта и каких-то небольших удовольствий, проблема в отношении. Что мне было предложено в меню, кроме парочки покушений, ложного обвинения в убийстве, бесконечного бегства и прочих прелестей? Даже те, кто принял мою сторону и оказывал поддержку, пошли на это не из-за моих личных качеств, а потому, что им приказали, Принц или еще кто… Так чего ради мне здесь оставаться? Чтобы прожить веселенькую и наверняка не очень длинную жизнь среди тех, кому, по вашим же словам, я никогда не смогу доверять?

Очень похоже, что по окончании моей тирады он опять про себя горько посетовал на треклятый стол. Во всяком случае, на лице Крата появилось совершенно несвойственное ему выражение сочувствия, а в голосе прозвучали непривычно мягкие, увещевающие интонации:

— Это просто усталость и раздражение. Вы несправедливы, ибо сами прекрасно знаете, что нигде вас не будут окружать люди, сплошь любящие вас и достойные доверия. Таких людей не бывает много, хорошо уже, когда есть хотя бы один. А если говорить о тех, кто оказался на вашей стороне… Знаете, хотя я действительно познакомился с вами по просьбе Анга Сарра, но сейчас нахожусь с вами рядом исключительно из-за тех самых ваших личных качеств. Можно даже сказать, что и ради ваших прекрасных глаз…

Последняя фраза вполне могла сойти за удачный комплимент, только вот произнесена была слишком уж серьезно. Невзирая на это, мою истерическую вспышку его выступление загасило, не оставив от нее и следа, и я улыбнулась:

— Ну да, для чего же нужны друзья, как не для того, чтобы сказать при надобности доброе слово.

И вот тут он меня наконец-то осчастливил:

— Нет, Гаэль, мы не друзья. И вряд ли ими когда-нибудь станем.

Я, само собой разумеется, понимала, что он рассчитывает на ту реакцию, которую я по всем канонам просто обязана была продемонстрировать после такого заявления, однако и замешательство, и отчасти упрямство все же повели меня по другой проложенной ими колее:

— Возможно, вы удивитесь, но я вас не поняла.

Добрых несколько секунд он смотрел мне прямо в глаза, а потом едва заметно вздохнул.

— Да что тут понимать? Другом мне вы не будете, а вот в качестве леди Танварт — милости прошу.

«Об этом не может быть и речи!», «Большое спасибо, я рассмотрю ваше предложение» и «Ничего не имею против» — вот, пожалуй, и все варианты ответов в такой ситуации. Не очень-то богатый выбор, от разнообразия вроде не растеряешься. А я именно что растерялась, хотя предложения руки и сердца мне, понятное дело, уже неоднократно поступали, но прежде я моментально находила ответ, потому как просто говорила правду. Здесь же ее как будто бы и не было, или я ее не знала, а может, и знать не хотела…

Тем не менее что-то сказать требовалось в обязательном порядке, и в итоге я нашла воистину свежее решение, а именно встала из-за стола и скомандовала, коротко кивнув в направлении выхода:

— Поехали.

Может показаться, что, по сути, мое гордое отступление ничем не отличалось от «я рассмотрю ваше предложение», однако это не так — разница между уклончивым ответом и отсутствием оного отнюдь не ничтожная, и Крат, как истинный керторианец, прекрасно ее уловил. Но он не выказал ни разочарования, ни обиды, просто встал, расплатился по счету и пошел вслед за мной. Что ж, его самообладание было достойно восхищения…

Разумеется, разместившись на спине пантеры и продолжив свой путь, я не могла не попытаться проанализировать произошедшее. И столь же не удивительно, что сделать это, восседая на несущейся во весь опор огромной кошке, не получалось, хоть тресни. Единственное, на что я — а скорее уж, мое подсознание — оказалась способна, так это формулировать вопросы, и из них получился настоящий поток… Например, мог ли лорд Крат Танварт сделать такое предложение жене своего пусть бывшего, но друга? А если ему известно, что никакая я не герцогиня Галлего, то… хм… не слишком ли много всего он знает для персонажа, практически случайно оказавшегося в этой истории? Далее, можно ли считать, что момент его эпохального признания был выбран случайно, исключительно под воздействием обстоятельств? Не вернее ли предположить, что он специально затеял весь этот разговор и мастерски провел его, подводя именно к такой развязке? И если так, то почему ему потребовалось ознакомить меня со своими матримониальными намерениями именно сегодня, можно сказать, в разгар кризиса?.. В общем, ближе к ночи все эти бесконечные «зачем» и «почему» сложились в моей несчастной голове в один великий, оригинальнейший вопрос: что, черт возьми, все это значит?!