Мир

— Ты знаешь, я полагаю, что ты точно сформулировал проблему. Но решать ее как-то надо, несмотря на всю ее неразрешимость, — задумался Киссинджер.

— А если решиться наконец и развести противников. Заставить установить status quo ante bellum и привлечь миротворческие силы ООН для его соблюдения? — высказался Томпсон.

— Ты же знаешь, что в этом случае мы вынуждены будем сильно давить на Израиль. Что может вызвать недовольство еврейской общины в Штатах, — покачал головой Генри.

— Нет, не вызовет. Если подать эту идею грамотно. А еще — ввести в состав миротворцев части нашей армии и советских.

— Официально ввести русских на Ближний Восток? Да нас съедят живьем, со всеми потрохами и их содержимым, — удивление Киссинджера было заметно невооруженным взглядом.

— Подавятся, — усмехнулся в ответ Томпсон. — Потому что мы сделаем упор на том, что официально будут введены и наши войска. Тем более, что ты не успел прочесть последнюю сводку от Хелмса, а я прочел.

— Не смотрел, — согласился Киссинджер. — И что там?

— Садат связался со знакомыми с войны англичанами в расчете, что те сведут его с нами. А лимонники, как всегда, пытались сыграть в свою игру. Которую мы им немного поломали, — теперь улыбка Тома стала ласково-хищной, как у котика, играющего с мышью.

— Та-ак вот оно что, — задумчиво протянул Киссинджер. — А ты знаешь, может очень хорошо получится. Перетягиваем Садата на нашу сторону, миротворцев ставим так, чтобы на Синае были в основном наши, а в Сирии, черт с ними — русские. И показываем электорату нашу победу. Египет — наш… Да за такое я лично Пайковичу глаз на задницу натяну и скажу, что так и было, ой вей…

Заседание на следующий день было коротким. Киссинджер зачитал предложение об отводе войск, создании двухмильной разделительной полосы с введением сил миротворцев ООН, после чего предложил «уважаемым господам министрам» осудить это предложение в составе своих национальных делегаций. После чего они с Томом дружно отправились «купаться в море», оставив ошеломленных столь неожиданным поведением министров разгадывать полученную загадку.

Они перешли дорогу и прошли через ворота за заборчик, отделяющий пляж от городской суеты. Пляж, принадлежащий владельцу отеля «Вандом» и потому гости отеля могли посещать его бесплатно. Пляж, на вкус Томпсона, был средненький, потому что берег был покрыт не песком, как он любил, а камнем. Но именно этот пляж считался одним из престижнейших в городе, обязательном для посещения элитой. Томпсону удалось пару раз сюда попасть в перерывах между бесконечными заседаниями и он немало посмеялся про себя над местным аттракционом человеческого тщеславия. Сейчас, во второй половине дня, людей было неожиданно мало, что впрочем можно было объяснить усердием охраны, как местной, так и американской. Но люди были, в основном из местных «селебрити», которых Том точно не знал и даже не собирался запоминать. Впрочем, знакомые были тоже. В море мелькали затянутые в резиновые шапочки головы секретаря Киссинджера и его новой знакомой из секретариата, а в шезлонгах у самого обреза воды сидели личная секретарша Генри Нэнси и какой-то крепкий, слегка полноватый мужичок, чем-то напомнивший Тому Хрущева.

— Ага, вот и Пиотр, — негромко заметил довольный Киссинджер и Томпсон понял, что это и есть посол Советского Союза в Ливане Петр Семенович Дедушкин. Том отметил про себя, что своей фамилии посол не соответствует, и ему скорее подошла бы фамилия Ди Маджо[5].

— Добрый день, господа, — первым поздоровался русский на неплохом английском. — Решили искупаться?

— Жарковато сегодня, Пиотр. Только у воды можно спастись, — ответил Киссинджер.

— Нэнси, вы будете купаться? — сразу сориентировался Том.

— Конечно, — согласилась секретарша и, кокетливо глянув на своего шефа, спросила. — А вы, Генри?

— Почему бы и нет, — согласился Киссинджер, внимательно посмотрев на сидящего русского. — Но не сразу, дорогая. Иди, поплавай. Я тебя догоню.

Томпсон проводил Нэнси Меджиннес, любовницу и протеже Киссинджера, по слухам, собиравшуюся стать его женой до воды. Дождался, пока она войдет в воду и стремительно сбросив шорты и футболку, вошел в море. Несколько шагов, и когда вода уже дошла ему до бедер, Том лег на волну и поплыл. Он плыл с удовольствием ощущая шелковистую прохладу воды, ни к чему особенно не приглядываясь и привычно работая руками и ногами. Плыл не торопясь, своим «гражданским» стилем, совсем не так, как на заданиях, связанных с водными преградами. И от этого почти сразу вспомнил, что он здесь не просто на отдыхе. Развернулся, приподнялся, удержавшись на поверхности за счет интенсивной работы ногами. Увидев, что Генри с Петром уже вовсю что-то обсуждают, снова лег на воду и поплыл к берегу. Теперь, как и договаривались, пришло его время поговорить с послом…

Конференция закончилась через три дня «полным успехом американской дипломатии». Подписанный «договор о бессрочном перемирии», как осторожно сформулировали в его заголовке американские дипломаты, пресса уже успела переименовать в «договор о мире». Мандат Союза Безопасности на ввод миротворцев приняли единогласно и сразу, как только представители США и СССР проголосовали первыми.

Такой миротворческой миссии ООН еще ни разу не проводила. Всего привлекалось почти десять тысяч человек из десяти стран мира, которые отдельными батальонами прибывали в свои зоны ответственности. Почти пять с половиной тысяч человек или девять батальонов — два американских, шведский, польский, турецкий, бразильский, итальянский, югославский и иранский, расположились в зоне разделения на Синайском полуострове, вдоль египетско-израильской границы. Еще шесть батальонов — два советских, французский, датский, словацкий и болгарский батальоны заняли свои районы на сирийской границе. Британский бронекавалерийский полк (по численности равный батальону, однако вооруженный бронеавтомобилями) и три батальона — канадский, индийский, голландский, а также австралийская речная эскадра — расположились вдоль самой длинной иорданско-израильской границы. Вооруженные стрелковым оружием, минометами и легкой бронетехникой, миротворцы, конечно, уступали по силе регулярным армиям региона, с их тяжелой техникой. Но даже с таким вооружением они могли задержать любую попытку наступления. А стоящие за их спинами сверхдержавы гарантировали, что возмездие за такую «шалость» обязательно будет и будет очень серьезным. Американцы, например, перебросили на свою базу в Тунисе эскадрилью стратегических сверхзвуковых Би-58, а русские — усилили стратегическую авиацию на своих южных аэродромах. Кроме того, все попытки обстрела патрулей, обычно передвигающихся на легких броневиках или бронетранспортерах, вооруженных пулеметами, пресекались ответным огнем «сил ООН». А мины, к тому же в большинстве своем самодельные, надо было еще установить, что при частом патрулировании местности и скрытых постах наблюдения оказалось не так уж и просто.

Том, как военный профессионал, отметил, кстати, что во всех армиях, участвующих в операции на Ближнем Востоке, усилился интерес к таким легким бронированным патрульным бронемашинам. И если такие страны, как Иран, Индия и Турция продолжали вооружать свои батальоны старыми, еще времен войны, легкими английскими и канадскими «Динго», то в США и СССР в итоге создали и запустили в производство новые модели. На них, используя опыт ЮАС, усилили защиту от воздействия взрывов мин, особенно противотанковых…

После заключения перемирия Киссинджер и Томпсон посетили Саудовскую Аравию и Кувейт. Во время этих визитов Киссинджеру удалось договориться не только о прекращении участия этих стран в нефтяном эмбарго, но и о повышении добычи нефти. Что должно было привести к снижению цены на нее. Проделал он это просто. Эти страны держали большую часть свободных средств в американских банках и акциях. Им показали реальные цифры по американской экономике, и доступно, на уровне школы, объяснили, как они потеряют вложенное, если американская экономика рухнет…