Страница 3 из 9
Волк метнулся влево, вдоль стены, шаря руками и пытаясь найти комплекс визуального наблюдения. Справа от него раздавалась такая мешанина звуков, что у чеченца вставали волосы дыбом.
Тьма бурлила, клокотала, чавкала, и материлась голосом Жёлтого. После того как Волк расправился с изменённым, заказчик наконец смог сделать то, о чём вопили его инстинкты — начал сопротивляться.
Прежде чем снайпер нашёл комплекс визуального наблюдения и нацепив его на шлем пришёл на помощь заказчику, тот успел сделать около пятидесяти колотых ран червю на своей руке, одним из штырей сокола.
Второй слез с ноги сам.
Волк догнал его в проёме выхода и на ходу перезарядив пистолет-пулемёт дал две короткие очереди. «Гусеница» забилась на полу, оставляя кроваво слизистый след и без конца сокращаясь. В многочисленных глазах, расположенных по всему её телу, отражались боль и ужас.
Когда старатель вернулся к заказчику, тот к его удивлению оставался жив и уже оседлал слезшего с руки червяка, продолжая превращать его в дуршлаг.
Ты не ранен?
Волк схватил Жёлтого за руки, не давая ему нанести следующий удар. А тот вместо того, чтобы ответить, просто разрыдался.
Глава 2. Кошмары мёртвого города
Дед приходил в себя трижды.
Первый раз ему запомнился кратким набором слайдов. Крик — «Эй, у нас тут живой! По спискам не проходит!» и повсюду дым. Сил не было даже мычать.
Второй раз старатель пришёл в себя, когда с него сняли химическую маску, из-за которой он едва не захлебнулся рвотой.
Интоксикация его организма была сильнейшей. Стимулятор попался с изъяном или стандартная дозировка была превышена — неизвестно. Препарат был трофейным, из чужой аптечки и когда вкалывал его себе Дед знал, что сильно рискует.
Просто на фоне остальных рисков, этот конкретный, казался чем-то не особо весомым.
Третье пробуждение вышло осознанным. Лимфатическая система, усовершенствованная биотическими клетками, спасла старателя. Справилась с интоксикацией там, где другой человек уже бы умер.
Осматриваясь и морщась от головной боли, очнувшийся от беспамятства Дед приподнялся и обвёл помещение взглядом. Он лежал на старом матрасе, прикрытый застиранной, покрытой жёлтыми пятнами простыней. Прямо на полу.
В помещении было натоплено, душно. Пахло лекарствами и потом. По правую руку кого-то рвало…
Больница. Медицинский сектор. Но не община — понял он. В родных тоннелях нет таких стен, исцарапанных чьей-то дурной рукой и покрытых странными надписями. Нет закопченного потолка и идущих вдоль стены труб.
И нет столь плотного духа, который остаётся после долгого горения топлива.
Общину тоже сопровождают дурные запахи. Но там они иные. Нечистоты жилых улиц и въевшийся в стены дух сработавшей плазмы. Он напоминает жжёный металл, а не отдаёт химикатами.
Вытащив из руки иглу капельницы, старатель со стоном поднялся. Матрасы лежали вдоль стены, а на них народ разной степени покоцанности. Пока он поднимался на ноги, рана, оставленная на его руке мучителями, напомнила о себе пульсирующей болью.
Сосед слева с перебинтованной ногой спал или был в отключке. Сосед справа блестел открытыми глазами сквозь щёлку в бинтах. Его лицо и голова были плотно забинтованы и покрыты медицинским гелем. Осталась лишь дырка на месте рта и щель для глаз. Сквозь дырку были видны разбитые и посечённые губы.
— Где это мы паря?
Старатель задал вопрос и не узнал собственного голоса. Сиплый, слабый, отдающий дрожащей хрипотцой. Словно у бандита до имперской эпохи, просидевшего в тюремных застенках всю свою жизнь.
Перебинтованный издал мычащий звук, говорящий о том, что получить ответ от парня не получится. Но одной из своих обожжённых рук с негнущимися, покрасневшими пальцами, он ткнул в правую сторону.
В сторону выхода.
Дед побрёл туда, придерживаясь стены и опасаясь свалиться. Его голова всё ещё кружилась. А повреждённая рука безостановочно болела.
На всех лежащих у стены в душном лазарете людях, была экипировка отрядов Кардинала. По крайней мере штаны и тельняшки. Стандартный набор имперских военных. На нём самом были только штаны, трофейной тельняшкой он не озаботился.
— Куда ты?! Если в туалет хочешь, я принесу утку.
В конце вытянутого помещения он повстречал первого идущего на контакт человека. Повязка на руке выдавала в нём военного медика. Он сидел на трубах, нарезая большую простыню на длинные полоски. Медицинского геля на всех не хватало.
— По-твоему я сам поссать не в силах малец?
«Мальца» явно не обрадовала такая лестная характеристика:
— Ебн*шься в обморок в собственное дерьмо, вытаскивать тебя не буду.
Дед на это только хмыкнул и сполз по соседней стене в сидячее положение, придерживая израненную руку:
— Меня Дедом кличут. Старатель я. Мне бы понять, где я оказался и забрать свои вещи.
Брови «мальца» поползли вверх. Молодой, крепкий парень, был удивлён:
— Старатель? Так ты тот, кого в списках нет? — Его взгляд на мгновение расфокусировался. — Я сообщил о тебе старшему. Как ты здесь оказался?
Дед позволил себе кривую усмешку:
— Попался странным ребяткам на поверхности. То ли засада, то ли охраняли дорогу в тоннели, хрен их разберёт. Воды не найдётся?
Только поднеся ко рту дарованную ему флягу, он понял, как сильно хотел пить. Усилием воли заставил себя глотать спокойно, не позволяя жажде превращать себя в неуклюжее, шумное животное.
С медиком кто-то связался по рации. Бросая на старателя взгляды, тот отвечал:
— Да. Среднего роста, крепкий, с залысиной… Дедом назвался… Так точно, передаю рацию.
Вытащив ушную гарнитуру, он протянул её Деду:
— Это тебя.
Вставив гарнитуру в своё ухо, сидящий на полу старатель откликнулся:
— Слушаю.
Человек, который ему ответил обладал самым узнаваемым голосом в общине. Никто другой не выступал с обращениями к людям так же часто. Кардинал. Бессменный лидер.
— Поднимайся в административную башню. Нам нужна твоя помощь.
Ночь в Приморьеве полна ужасов.
Дневные хищники многочисленны и крикливы. Ночные же предпочитают совершенно другие методы охоты.
Изменённый полный гигантских гусениц был похож на эксперимент эволюции. Он пришёл в облюбованное людьми помещение на бормотание спящего заказчика. Вывалил на пол одну из содрогающихся частей своего тела и заставил её медленно поглощать ногу Жёлтого.
Волк спал тихо и был неподвижен, поэтому его просто не заметили.
Научный сотрудник быстро понял, что массивная тварь реагирует на его действия. Первый же заполошный рывок после пробуждения вызвал резкое сближение. Он видел слизь и бугристую мускулатуру, крупные тупые костяные наросты на лапах и понимал, что одного удара такой лапой хватит чтобы лишить его жизни.
Но тварь не стала бить. Замерла так же, как замерла её добыча, а затем и вовсе удалилась в самый тёмный угол.
Жёлтый подозревал что «гусеницы» были разумными желудками этого создания. Они обволакивали свою добычу и прощупывая её структуру подбирали ферментный состав для переваривания практически любого материала.
Если же добыча сопротивлялась — в игру вступал изменённый.
После схватки обоим выжившим пришлось спешно ретироваться. Несмотря на ветренную погоду, сквозь завывающий в руинах ветер могли просочиться привлекающие внимание звуки. Удары пуль о стену, топот, падение грузного тела, вскрики и лязг оружия, оснащённого глушителем.
Волк не позволил сломленному заказчику потерять время. Грубо поднял его на ноги и забрав вещи вытащил из помещения. И сделал это — вовремя.
Пробежав служебными коридорами, они вышли в обширный зал торгового центра и затаившись возле оплавленного эскалатора, разминулись с изменённым. Быстрая, подвижная тень, промелькнула по соседнему ярусу торгового центра и скрылась в том направлении откуда они пришли.
Мы должны отмыть от себя запах. Воды почти не осталось, но мы должны убрать с твоего костюма остатки слизи.