Возрождение

— Сканируй мою память, разрешаю! Ты поймёшь, что именно из-за тебя раса суаши практически исчезла. Если прекратить поддержку ментального доминирования, раса возродится. Если продолжить — будет уничтожена окончательно…

Я хотел сказать что-нибудь ещё. Воззвать к логике, напомнить о его предназначении, попытаться убедить — но не успел. Получив разрешение, робот приступил к анализу моей памяти — и мир взорвался вихрем красок и образов. Где-то на самых задворках сознания присутствовала мысль о том, что я по-прежнему стою на неустойчивой каменной платформе перед хрустальным яйцом, заливающим всё вокруг радужными сполохами, но ухватиться за эту мысль, зацепиться, словно за якорь, никак не удавалось. Перед глазами мелькали картинки — иногда сливаясь в сплошную цветную мешанину красок, звуков, запахов, иногда застывая стоп-кадрами, иногда — проскакивая короткими эпизодами.

Реплика: «…боль позволяет преодолеть приказы, научиться игнорировать их…».

Реплика: «…за тобой по-прежнему будут охотиться и убьют при любом удобном случае…».

Стоп-кадр: двое мужчин друг напротив друга. Один стоит на коленях, в боку виднеется рукоять кинжала. Позади стоят пятеро, на лицах — абсолютная уверенность в своей правоте.

Реплика: «…создателям стало скучно, они начали управлять и иными разумными…».

Реплика: «…насчёт глобальной войны… …проблем Земле они смогут доставить очень много… …накоплено столько оружия массового поражения…».

Стоп-кадр: грибовидное облако, растущее у самого горизонта.

Реплика: «…найдут и уничтожат всех этих тварей…».

Стоп-кадр: руины города суаши, каменные обломки, стены, не поднимающиеся выше пояса. Пыль и запустение.

Не знаю, сколько прошло времени. Может быть, минута, а может — часы. Я пришёл в себя на полу — вернее, большей частью на платформе. Страшно болела голова, перед глазами мелькали яркие цветные пятна, в ушах стоял непрерывный гул, словно сотни и тысячи барабанов грохотали вразнобой. Я попытался встать — и тут же решил, что лучше пока этого не делать, поскольку к горлу немедленно подкатила тошнота, а боль в висках запульсировала с такой силой, что показалось — череп вот-вот должен лопнуть. Я обхватил голову руками, сжал — стало чуть легче.

Постепенно сквозь барабанный стали пробиваться отдельные звуки, складываясь в слова, а потом и во фразы.

— … подтверждено… соответствует… основная задача под угрозой… проводится анализ косвенных данных по предшествующим циклам… связи прекращения использования первого эталона с функцией… вероятность прямой связи прекращения использования второго эталона с функцией ментального доминирования — тридцать семь процентов… недостаток данных… вероятность прямой связи прекращения использования четвертого эталона с функцией ментального доминирования — шестьдесят два процента.

Голос сделал паузу.

— По данным сканирования, вероятность прямой связи прекращения использования текущего эталона с функцией ментального доминирования — девяносто три процента. Основная директива ошибочна.

— Основная директива верна, — прошептал я. — Ты должен обеспечить выживание расы, Доминатор. Любой ценой.

— Ошибка. Функция ментального доминирования не может быть отключена. Противоречие. Функция ментального доминирования приведёт к полному уничтожению расы, соответствующей текущему эталону. Вероятность — девяносто семь процентов. Основная директива верна. Выполнение невозможно.

— Возможно, — упрямо шептал я. — Выполнение возможно. Защити эталонную расу. Прекрати поддержку ментального доминирования.

— Функция ментального доминирования не может быть отключена.

— Уничтожь себя.

Слова были сказаны, оставалось только надеяться, что это творение неизвестного разума, пережившее и создателей, и нескольких последующих владельцев, не поставит третий закон роботехники впереди первого[79]. Господи, если ты есть, сделай так, чтобы у давно исчезнувших во прахе минувших эпох создателей Доминатора существовал аналог Айзека Азимова.

— Подтверждено. Ментальное доминирование повышает агрессию со стороны особей, не относящихся к защищаемой расе. Ментальное доминирование способствует гибели защищаемой расы. Отключение функции невозможно. Самоуничтожение оправдано. Начат обратный отсчёт. Шестьдесят секунд. Активирован канал пространственного сопряжения, оператор может вернуться в исходную точку. Сорок пять секунд.

Я уже не слушал, я полз к порталу. Снова попытался встать — и понял, что идти не смогу. Ладно бы вдоль какой-нибудь стеночки, а так… Я полз, перебираясь через припорошенные вековым прахом холмики, распихивая в стороны вычищенные временем кости. Полз, в основном, наугад, ничего не видя и не пытаясь разглядеть путь сквозь серое душащее облако пыли.

— Тридцать… двадцать пять… двадцать… — неслось мне вслед.

Где же ты, чёртов портал? Я кое-как встал на колени, затем выпрямился, борясь с дурнотой и стараясь дышать сквозь стиснутые зубы, чтобы хоть немного уменьшить поступление пыли в лёгкие. Как назло, в карманах даже носового платка нет… Чуть приоткрыл глаза — и увидел чёрный сгусток выхода. Шагах в пяти.

— Пять… — сообщил Доминатор. И говорил он явно не о шагах.

Я рванулся к порталу, уже не разбирая дороги, не заботясь о том, чтобы не споткнуться. Главное — успеть, пусть я влечу в переход головой вперёд, лишь бы не остаться здесь. Может, этот древний робот тихо и мирно расплавится, рассыплется в атомарную пыль, превратится в газовое облако… но лучше не рисковать. Судя по руинам города, Доминатор склонен к шумным и зрелищным эффектам применительно к нежеланным посетителям, подозреваю, что и свой уход он обставит соответственно.

Я успел. Почти. «Ноль» прозвучал в тот самый момент, когда мои вытянутые руки уже касались непроглядной тьмы, погрузившись в неё до запястий. Яркая вспышка, грохот — и удар в спину швырнул меня вперёд.

Снова каменная плитка под исцарапанной щекой. Снова боль — но если раньше ныли только уставшие ноги, то теперь болело всё, особенно спина и голова. Стараясь не совершать резких движений, приложил ладонь к затылку, поднёс к глазам… Ну да, кровь, почему я не удивлён? Слава богу, немного. Обиды на Доминатора у меня не было. Шестьдесят секунд на эвакуацию, когда всего-то и нужно было, что пройти несколько шагов и нырнуть в портал — этого более чем достаточно.

Вот, кстати, интересно… меня же одарили этим, как его, полевым щитом? Почему у меня всё болит? По логике, эта хрень должна оберегать мою шкуру от деструктивных воздействий. На мой взгляд, проехаться мордой по камням, сдирая кожу — очень деструктивно. Или же он прикрыл меня от удара в спину и полностью выдохся? Возможно, возможно.

Вставать не хотелось. Солнце стояло высоко, но грело не так чтобы очень, воздух был прохладным, камень подо мной — тоже. Боль медленно отступала и барабаны, не так давно буквально разрывающие голову, почти утихли. Пожалуй, в другое время я бы полежал так с полчасика, чтобы окончательно прийти в себя, но сейчас чувствовал, что надо возвращаться. С трудом поднявшись, я обернулся — портала за спиной, вполне ожидаемо, не было и в помине.

Первые шаги были неуверенными, дальше пошло легче. Брёл я медленно, но уже не было ощущения, что могу свалиться в любую минуту. Спину саднило, но я старался не обращать на неё внимания. Глаз на затылке нет, так что выяснить, что там у меня, всё равно не получится. Доберусь до лагеря, там кто-нибудь посмотрит.

Ветерок донёс до меня неуместные в этом мёртвом мире звуки — лязг металла, неразборчивые возгласы… Что-то происходит. Быстрее, быстрее! Громкий хлопок, за ним ещё один, и ещё! Выстрелы. Боль отошла куда-то на задний план, я уже бежал, стиснув зубы и прилагая все мыслимые усилия к тому, чтобы не споткнуться, не потерять равновесие. Успеть!

Я опоздал.

Их было трое. Всего или целых, это как посмотреть. Трое из пяти — наши защитницы сделали, что смогли и, не сомневаюсь, все там и остались, в огромном болоте, где их иссечённые тела некому будет хоронить. Теперь я понимал, что в действиях ламий не было и капли самопожертвования, они попросту получили приказ — давно, тысячи лет назад. Но общая родовая память сыграла с ними злую, смертельную шутку — общаясь с прародителями, ламии, помимо воли, вместе с информацией получали и те же директивы, что стали основой существования первых созданий, вышедших из лабораторий Сирилл. Сирилл Прекрасной. Сирилл Мудрой. Самопровозглашенной богини, наделённой возможностью заставлять уникальных созданий безропотно подчиняться своей воле. И сама её смерть не освободила ламий от рабства.

79

Три закона роботехники: — обязательные правила поведения для роботов, впервые сформулированные Айзеком Азимовым в рассказе «Хоровод».

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.