Еретик

Ладно, и правда, стоит найти похожего человека. Тогда у меня будут документы, а значит, Инквизиция ничего не сможет мне предъявить. Хм, а что если найти похожего на меня преступника? Хотя нет, сидеть в клетке не вариант. Хотя было бы красиво. Нет, ищем обычного одинокого горожанина, и занимаем его место. Или просто бомжа. С своей бородой я буду довольно похож. Где там эти два кадра, которых я напугал?

/Эмели, ТЛ/

— Он лишь испытывает твое терпение…

— Ты сама говорила, что его душу хотят захватить демоны! Я спасу его, хочешь ты того или нет!

— Я твоя богиня!

— И что? Твои слова сейчас и твои заветы в книгах — разные вещи! Заветы — на бумаге, слова же лишь на ветру!

— Ты слишком своевольная.

— Я…

Эмели замерла. Действительно, когда она начала так яростно перечить богине? Всегда же были лишь мягкие перепалки, а тут такой спор… неужели она уже одной ногой за чертой?

Аласа мягко коснулась головы Эмели, и прошептала:

— Свобода пьянит, как вино. Однако если её слишком много… то можно умереть. Здесь нужно воздержание. Слова того еретика показали тебе свободу слова и свободу мысли. Эти два соблазна тянут тебя, как жаркий свет из окна. Однако этот жар лишь опалит тебя, не подарив радости.

— Я… прошу простить, богиня. Я была не права.

— Уныние…

— Эм, прошу простить! Я рада, что вы наставили меня на путь истинный!

— Другое дело.

Богиня скрылась из виду, пройдя сквозь стену. Эмели откинулась, не в силах начать очередную молитву. Свобода — жар, что опаляет… Но почему они не сгорели? Этот Фисали, а так же те тысячи людей, что подняли восстание?

Само восстание Эмели помнит смутно. Её заперли в храме и лишь передавали новости, но и они были ужасающими. Тысячи солдат в разной одежде, с разным оружием внезапно появились на улицах. Они стреляли всех, кто пытался им перечить. В их головах кипела ярость, поэтому на раненных они не смотрели. И если бы не работа инквизиторов, погибло бы еще больше. К счастью, защита королевского дворца справилась, так что правящая династия не прервалась.

После восстания Эмели смогла немного пройти по городу. Это… ужасно. Водостоки забиты трупами, из-за чего кровь течет по мостовым. Алые брызги заметны и на стенах. А уж про количество гильз, и дыр от попаданий и говорить нечего — городу потребуется пара месяцев, чтобы убрать следы бойни. А уж что говорить о людях… Эмели было больно видеть помертвевшие лица, причем не только еретиков и полицейских. Они знали на что шли. Но вот лица растоптанных детей, или застреленных старух… Это оставило на сердце святой большую рану.

В совокупности это событие унесло около сорока тысяч жизней. И надолго покалечило еще двадцать тысяч. И что-то подсказывало Эмели — это не последнее восстание в её жизни. Она увидит еще. Пока жив культ Свободы. Или пока жив Орден.

Всю ночь Эмели провела без сна. Она изучала древние манускрипты, попутно доучивая древний язык. Переводы, конечно, хороши, но они не могут передать тех оттенков и двусмысленностей, что хранил в себе оригинал. Более того, при переводе часть смысла могла потеряться лишь потому, что переводчик по какой-либо причине выбрал не то значение.

Например, вон, свежий томик, только-только вышедший из столичной типографии. Он является адаптационным переводом устаревшего рукописного издания перевода записей с золотых табличек заповедей. Да, текст прошел через четыре языка и несколько сотен лет истории. И держа в руках сами золотые таблички и сравнивая переводы, получается уже другой текст.

Эмели отвлеклась от мыслей об истории и вновь углубилась в чтение с таблички. Она искала ответ на тот самый вопрос: «Что, если красота заключена в другом?». Однако ничего нет. Сказано только, что Ану-аса (древнее имя Аласы) может подарить силу и красоту. А что за красота? Ведь сама Эмели недавно проповедовала на площади народу, и говорила, что красота бывает внешняя, духовная и характерная. Но про какую говорит заповедь?

Еретик прав. Эмели больно это признавать, но он прав. С точки зрения заповедей он — довольно праведный человек. Но все считают его еретиком, потому что… почему? Потому что так сказал Карп? Или богиня? Одно слово и все?

Не смотря на поздний час Эмели пошла к клетке. Стоит поговорить еще раз. Этот еретик задает очень волнующие вопросы.

В комнате с клеткой было темно. Внутри клетки не горели огни. Видимо, еретик спал.

— Эм, храни вас Аласа, простите за беспокойство…

Тишина. Эмели в недоумении наклонила голову и пригляделась. Нет, ничего не видно.

— Простите?

Звонкий девичий голос прошел по комнате раз двадцать, пока эхо не затихло. Однако… никакой реакции. Уже догадываясь, Эмели схватила спиртовой фонарь с пояса и зажгла его. Как она и ожидала, лежак был застелен, и никакого еретика в клетке не было.

— Сбежал. Он…

В клетке появился небольшой белый огонек. Огонек будто осмотрелся, после чего расширился, превратившись в девушку в белых одеждах. Эмели рефлекторно сложила руки в молитвенном жесте.

— Рада видеть вас, Аласа…

— Да-да. Вот видишь, к чему приводят разговоры с еретиками? Они не могут просто сидеть и ждать своей участи, не могут смириться с своей судьбой. Их постоянно несет на приключения, из-за чего они сами страдают. Смирись, Эмели. Он так и останется неотесанным болваном, сколько ты с ним не говори.

— Я…

— И еще. Я привела тебе твоего личного Паладина. Обучи его всему, что ему следует знать, и… отправь охотиться на еретиков.

— Привел…

Эмели только хотела уточнить, как услышала за спиной дыхание. Резко обернувшись, она увидела молодого парня с… круглыми зрачками и черными волосами. И хвостом. Он был одет в странную смесь платья и рубашки зеленого цвета, а в руках держал изогнутый стальной меч, с священными символами Аласы. Он горделиво провел рукой по волосам.

— Я — Хиногае Ескё. И я и есть тот самый паладин. Хм, а ты неплоха…

Аласа строго посмотрела на парня.

— Эту не трогать, Ёске.

— Жаль…

Кажется, Эмели ждет незабываемое время… Стоит управиться побыстрее. Ей раньше поручали обучать инквизиторов, наверно, тут тоже самое. Только бы вера в Аласу не дрогнула — а то пропадет и дар, и силы все это делать.

----

[1] *Лисса — богиня безумия в гр… гре… греческой мифологии, порожденная Ураном и Нюктой. Хто такой Нюкта и при чем тут планета? Я не в курсе*

/Осуждаю./

*Ага. Значит, я еще все правильно поняла…*

Глава 5. Хороший зомби — Живой зомби

/Данный кусок лога целиком посвящен злоключениям Катерины. Перематывайте на следующую главу логов, если не нравится. Катерина, ТЛ/

— Тохм, смотри, там аптека!

— Не ори, придурочная…

— Ой, да чего ты, в самом деле?

Катя шла вместе с рейдером по крышам, попутно выискивая аптеки и продовольственные магазины. Вообще, Тохм повезло с новой напарницей. Нет, она была взбалмошной и не умела держать язык за зубами, но её способности… точнее, то, что её наглухо игнорируют зомби, было на руку. Катя могла часами, с криками и матом обирать магазин, а зомби даже не почешутся. Впрочем, до такого пока не доходило.

Тохм приподнялся и посмотрел на указанную аптеку.

— «Гита». По рассказам стариков, неплохая аптека была. Однако зарпа в них не поставлялась.

— Стариков? А сам не помнишь?

— Вирус гуляет по миру уже пятьдесят лет. А мне всего двадцать четыре. Понятно?

— Ну… да, вполне.

Они продолжили путь, перепрыгивая с крыши на крышу. Катя не очень-то и пригибалась, а вот Тохм будто каждую секунду ожидал атаки. И не сказать, что это сильно помогало — в темноте он видел очень плохо. Особенно по сравнению со своей мертвой спутницей.

— Слушай, Тох, а ты уверен, что нам стоит туда идти?

Вопрос Кати отвлек Тохма от осматривания темноты. Его спутница указывала вперед, на светящийся в ночи райончик. Убежище Ларри — родной дом Тохма.